Господин следователь (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 38

Выгоду получают не только барышники. Торговцы и простые крестьяне из Луковца заранее закупают сено с овсом, чтобы перепродавать вдвое дороже. А еще приезжих нужно кормить и где-то их размещать.

Для Луковца ярмарка — это прямая выгода, а для полиции сплошная головная боль, потому что помимо торговли, там станет происходить всякое непотребство — пьяные драки, мелкий обман покупателей и крупные мошенничества. У кого-то украдут выручку, кого-то ограбят. И своих фармазонов хватает, а на ярмарки со всей губернии съезжается всякий сброд.

Купцы и приказчики — живые люди, на несколько дней оторвавшиеся от жен и семей. Значит, приедут и те, кого в будущем назовут «женщинами с пониженной социальной ответственностью», а пока именуют либо гулящими, либо вообще нецензурно.

Любопытно, что «подрабатывать» примутся не только дамочки «с пониженной ответственностью», но и местные крестьянки. Профессионалки будут недовольны тем, что местные бабы сбивают цены, начнутся внутренние разборки и драки.

Обязательно на конную ярмарку нагрянут цыгане, за которыми нужен особый присмотр.

Так что полиции скучать не дадут. Тут придется разнимать драку, там предстоит отбивать конокрада, а здесь какая-нибудь мамзелька подпоит честного купчика водкой, настоянной на дурмане (или еще на чем-то неведомом) и умыкнет у него деньги. Мамзельку, скорее всего, уже и не отыскать, но жалобу принимать надо.

Своей полиции — конной стражи, что обеспечивает соблюдение закона в селе Луковец, не хватит. Вот и приходится исправнику вытаскивать людей со всего уезда и отправлять на ярмарку. Но и Череповец нельзя оставлять без городовых. Так что крутится Василий Яковлевич, как может.

Поэтому, я решил не приставать к коллежскому асессору Абрютину со своими делами, а подождать, пока полиция «отработает» ярмарку и вернется в родное гнездо.

Мог бы и один съездить, но имеется закавыка. Даже две. Во-первых, мне силовая поддержка не повредит. Нижние полицейские чины и обыск провести помогут, и за подозреваемым присмотрят. А во-вторых, что еще важнее — я до сих пор не научился запрягать лошадь.

Безусловно, если понадобится, коляску и лошадку отыщу, конюх — тот ли, что при полицейском управлении, другой ли, при Городской управе, кобылу или мерина запряжет, но транспортное средство само по себе не поедет, им управлять нужно. Подозреваю, что сие не сложнее, нежели водить машину и когда-нибудь всему научусь, но пока придется ждать.

Из полицейского управления пошел домой. Куда еще, если в здании суда ремонт? Покараулил бы свою гимназисточку, так она учится, а болтаться под окнами «Мариинки» вроде и несолидно. Вернусь на свою «квартеру» и попробую разговорить хозяйку на предмет ухаживаний за барышнями. Вчера еще собирался, но из-за бумаг, ставшими для меня путеводной нитью к раскрытию убийства, не успел.

Только снял шинель, разулся, как с половины хозяйки вышел рыжий красавчик. Пушистый, с поднятым хвостом и удивленным взглядом, месяца три. Как же пройти мимо? Присев на корточки, протянул руку, намереваясь почесать котенка за ушком или погладить, но рыжий, испугавшись чужого дядьки, слегка попятился, раскрыл пастенку и зашипел. Наверное, сам себе он представлялся львом!

— Удивительный зверь по имени кот, — с умилением произнес я, прикасаясь к шелковистой шерстке, на что отважный малыш сразу же сделал «кусь» — тяпнул меня за палец. Пришлось взять «зверя» на руки, прижать к себе.

Котенок успокоился, а от моего легкого поглаживая включил «мурминатор».

— Вот так-то лучше, — обрадовался я, вслушиваясь в неумелое урчание.

Из комнаты вышла хозяйка.

— Ой, Иван Александрович, я и не знала, что вы так рано придете, ничего пока не готово, — повинилась женщина, хотя час был еще далеко не обеденный. — Супчик куриный нынче, но он дойти должен.

— У нас в суде пока ремонт не доделали, — пояснил я. — Вернулся, теперь знакомлюсь с маленьким бандитом. Хотел погладить, а он меня тяпнул.

— Истинно, всем бандитам бандит, — радостно сказала хозяйка. Ревниво посмотрев на свое рыжее сокровище, покачала головой: — Он вам сейчас весь мундир издерет. Давайте-ка сама возьму.

Наталья Никифоровна принялась снимать котенка, а тот, выпустив крошечные коготочки, сопротивлялся. С трудом отцепив пушистого малыша, пристроила его на свою грудь и спросила:

— Вы же, Иван Александрович, против котика возражать не станете?

— Ну что вы, как можно? Разве могут быть возражения против такого славного малыша?

Признаюсь, неравнодушен к кошкам. И Ленка их любит. Мы сами мечтали завести котейку, но у моей девушки на них аллергия. У родителей всегда были кошечки. Особо запомнилась трехцветная Нюська. Мы как раз жили на Камчатке. При всем рыбном изобилии эта кошечка оставалась к рыбе равнодушна, зато с ума сходила по творогу. Отец смеялся — мол, Нюська за ложку творога родину готова продать.

Котенок так уютно устроился у хозяйки, что мне стало завидно. Не удержавшись, опять осторожненько погладил рыжика.

— Если в доме нет кота, в этом доме пустота, — сказал я, слегка перефразируя невесть где услышанное стихотворение. Или увиденное на просторах Интернета.

— Я боялась, что вы против будете, — смущенно потупилась Наталья Никифоровна. — Давно мечтала котика рыжего завести, но как с мальчишками заведешь? Обижать станут — не со зла, по дурости. У подруги в июне кошечка окотилась. Мне этот рыжик в душу запал, но взять не решилась. Да и нельзя сразу от кошки отнимать. Теперь парней на квартире нет, постоялец — человек солидный. Думаю — схожу сегодня, вдруг котеночка-то никто не взял? И вправду, сидит мой Тишка, меня дожидается. Решила — если вы совсем против будете, соседу отдам.

— Тишка, значит, — хмыкнул я. — Скоро он из Тишки Тихоном станет. Хвост распушит — павлин удавится от зависти! Да, — вспомнились некоторые особенности кошачьей жизни среди людей. — Куда ваш котик ходить-то будет?

— Куда ходить? — не поняла хозяйка. — По дому он ходить будет, во двор бегать. Или вы против, чтобы он в ваши комнаты заходил? Я его не пущу и двери закрытыми держать стану.

— Нет, я не о том. Пусть Тишка куда пожелает, туда и идет. Я про то, куда он свои дела делать станет? Большие там, маленькие? Наверное, лоток какой нужно сделать, наполнитель подсыпать?

— Лоток? — призадумалась квартирная хозяйка. — Лоток — это прилавок, что ли? Вроде того, с которыми коробейники ходят?

— Лоток, это ящик такой, — принялся я объяснять, показывая руками размеры. — Деревянный, без крышки, в него можно насыпать опилок или песка. Тишка туда и писать, и какать станет.

— Да ну, придумаете, Иван Александрович, — махнула рукой хозяйка, слегка потревожив пригревшегося котенка. — Пописать-покакать Тишка во двор сбегает, а холодать начнет, станет в голбец ходить. Вон, там дырка для кошки есть. Лоток какой-то придумали, опилки. Если кот в опилки ссать станет, вонища будет.

Меня слегка покоробило слово ссать в устах воспитанной дамы, но кто я такой, чтобы ее учить?

— Как хорошо он у вас сидит. Словно сынок родной у мамки на ручках, — похвалил я и хозяйку, и котенка.

Но к моему удивлению, вместо улыбки, Наталья Никифоровна вдруг жалко захлопала глазами и спросила:

— За что вы так со мной?

— Как? — не понял я.

Квартирная хозяйка резко развернулась и пошла к себе. Судя по звукам, уже по дороге принялась плакать.

Чем я ее обидел? Что такого сказал? Комплимент сделал, разве нет? Ничего не понимаю.

В некотором обалдении постоял немного, потом прошел в свою комнату. Сняв мундир, приготовился надеть халат и подождать, пока хозяйка не успокоится. Наталья Никифоровна мне как-то говорила, что если хочу поговорить с кем-то о делах — следует разговаривать в кабинете. Мол — если стану вести беседы в передней, ей все слышно. Думаю, что из кабинета тоже. Вон, в своей спальне Наталья Никифоровна уже не плачет, а рыдает навзрыд.

Не выдержав, пошел на половину хозяйки, на которую моя нога еще не ступала. Не то, чтобы мне туда запрещалось ходить, но я сам определил для себя границы. Да и делать там нечего.