Фартовый. Лихие 90-е (СИ) - Ромов Дмитрий - Страница 54

— А допросы там или ещё чего ждать?

— Да, пригласят для галочки. Его же на то дело будут… ну… не по телефону, в общем.

— Понял.

— Молодец. Так что мне с шефом звёздочки, а тебе спасибочки.

— Спасибочки? — переспрашиваю я.

— Ну, да, а чего ещё? Для всего остального есть рабыни.

— Ох, Марина-Марина. Даже не надейся, что так легко отделаешься. Придётся тебе со мной на Турецкую ривьеру поехать. И это минимум.

— Ну, не знаю, не знаю, — смеётся она и вдруг резко обрывает смех. — Щас, погоди… Да, Аркадий Петрович. Не поняла… Как так? Да как так-то? Как нет материалов? Мы же исчерпывающие… Что⁈

Наступает пауза, во время которой она, судя по всему слушает своего шефа.

— Рома, — вдруг раздаётся в трубке. — Всё, пока. Потом позвоню…

Ну ладно, потом так потом, только я скоро на работу пойду…

Я вывожу на прогулку Чарли, а потом мы возвращаемся домой. Иду на кухню, насыпаю ему еды, а он терпеливо, если не обращать внимания на жалобные постанывания, ждёт, когда я дам отмашку. Я даю, поворачиваюсь к столу и замечаю записку. О!

«Рома, большое тебе спасибо. Вот мой номер, если вдруг ты забыл. Я теперь твоя должница. Нет, не так. Я теперь твоя. Сегодня приду в казино. А.» И ещё сердечко нарисовано.

До смены ещё остаётся некоторое время и я посылаю Черепу на пейджер сообщение с просьбой позвонить. Жду минут пятнадцать и выхожу из дома. Ловлю попутку и еду в «Погребок» на Воровского, где, как я понимаю, располагается штаб-квартира Топора.

Точно! Братва здесь. Тусуются. Топор сидит в глубине, за дальним столиком, как и в прошлый раз. Разговаривает с суровым чуваком.

— О, Фартовый пришёл! — приветствуют меня братки. — Здорово, Фартовый!

— Привет-привет, — киваю я. — Привет, ребятки.

Топор, увидев меня машет рукой. Он встаёт и проходит мне навстречу.

— Ну что, жив-здоров? Я как раз Черепа к тебе послал узнать, как дела.

— Разминулись, наверное.

— Ну, ничё, проветрится лишний раз. Ты в порядке?

— Да, а вы?

— И я. Крутой шухер получился, да? Не слыхал, говорят Хана приняли?

— Слыхал, мой человек подтвердил. Взяли. Причём, говорят, уже не соскочит.

— Ну, туда ему и дорога. У него врагов много, там уж о нём позаботятся. Без нас. Слушай, я сейчас занят немного, подождёшь?

— Нет, я в казино поеду.

— Ну, завтра заскакивай за бабками. Часа в два. Вот, кстати. Я себе сразу на баксы хочу поменять. Тебе надо? Курс нормальный, там свои кенты.

— Да-да, надо, обязательно. Я, как раз, хотел сказать, что надо поменять.

— Ну, всё, Черепу скажу, он займётся. Ладно, брателло, завтра посидим, потрепемся, пообедаем нормально. Да? Про девку свою расскажешь.

Он улыбается.

— Окей.

— Ну, всё, до завтра тогда. Тебя подкинуть может?

— Да не надо.

— Почему не надо? Эй, Микс, иди сюда, подвези Фартового до казино!

В казино я приезжаю раньше, чем нужно. Это даже и неплохо. Иду сразу к Серову. Он оказывается у себя.

— Виталий Андреевич, вечер добрый.

Он сидит над бумагами, бросает на меня короткий взгляд исподлобья и молча возвращается к документам.

Я прохожу и сажусь на стул напротив него.

— Чего, Миронов? — спрашивает он, не глядя на меня.

— Увольняться хочу.

— Ты уволен.

— Нет, я не так хочу. Сначала перстень, а потом увольнение.

— Какой тебе перстень опять?

Он поднимает голову и откидывается на спинку стула.

— Забудь про перстень. Это наш талисман.

— Ох, Виталий Андреевич. До меня дошли слухи, что Барин, ну, то есть, владелец нашего казино, именуемый в трудовых слоях Барином, в последнее время недоволен результатами вашей хозяйственной деятельности.

— Чего? — округляет Серов глаза. — Это кто тебе сказал?

— Да, все говорят. Постоянно минус. Только вырвемся и опять под воду. Понятно, с такими результатами на любовь шефа рассчитывать тяжело.

Он молчит, смотрит. Но я тоже больше ничего не говорю, и какое-то время мы просто буравим друг друга взглядами.

— Ладно, говори, — не выдерживает он.

— Хорошо, — киваю я. — Я работаю ещё неделю.

— Две…

— Работаю ещё десять дней и вытаскиваю вас из жопы, пардон за бедность речи. Хорошо вытаскиваю. Триумфально. Причём, исключительно честно и безо всяких запрещённых приёмов. После этого лично вам даю наличными… э-э-э… скажем, три…

— Пять…

— Ладно, даю пять тысяч долларов США. А вы отдаёте мне перстень. И на этом сделка считается завершённой. Вот такое моё предложение.

— Мне надо подумать, — качает он головой.

— Да сколько думать-то? Вчера уже думали.

— Ещё надо. Иди работай. Ответ завтра скажу.

— Ну, тогда и вытягивать вас я завтра начну.

— Что ты за человек! — восклицает он и вскакивает с места. — Ладно! Иди, вытягивай. Мне нужно десять дней охрененного плюса и пять тысяч налом.

— И вы отдадите мне перстень. Скажите сами.

— Отдам тебе перстень. Да. Убирайся с глаз. И скажи Ирине, пусть зайдёт. Иди!

Я иду, переодеваюсь, пью кофе и жду когда настанет пора выходить на позицию.

— Ты уже здесь? — удивляется Ирина. — Чудеса какие.

— Тебе Андреич зайти велел, — киваю я.

— Я уж видела его. Слушай… я тебе сказать хотела… Ты прости меня… я утром…

Договорить она не успевает, в комнату заваливает толпа.

— Ладно, — вздыхает Ирка. — Потом скажу. Там ничего срочного…

Я улыбаюсь.

— Куда мне, Ир?

— На Блэк Джек.

— Отлично. Моя любимая игра.

Я подхожу к столу и начинаю тасовать колоду. За столом сидит дядька лет пятидесяти, похожий на большого начальника. Он курит и пьёт виски

— Ну, — кивает он, — давай, сынуля, выдай что-нибудь хорошее.

— И мне, — раздаётся рядом.

Я поворачиваю голову к новому клиенту и… Эдип твою мать! Передо мной стоит Хан.

— Ну, — ухмыляется он. — Не тормози, братан. Давай карту-то…

Да, настоящий живой Хан стоит прямо передо мной. Во плоти. Да ещё и ухмыляется. Я непроизвольно начинаю шарить глазами по залу, выцепляя охранников, но, как назло, никого поблизости не оказывается. Да и не факт, что от них вообще будет какая-то польза.

Я кладу перед ним карту, но он не обращает на неё внимания.

— Ведь я же предупреждал тебя, — с ухмылкой цедит Хан. — Предупреждал, а? Предостерегал, чтобы ты ментам ничего лишнего обо мне не болтал. Предостерегал? А ты как поступил? Ты наверное, подумал, что Хан — это кусок дерьма? Или что ты подумал? Что Хана можно поиметь? А, может, ты подумал, что какой-нибудь тупой Топор тебя защитит? Что он и сам жить будет, и тебе даст пожить? Или ты думал, что эта подстилка ментовская, дающая налево и направо, сможет меня одолеть? Что? Что ты думал, дебил?

— Я вот подумал, — качаю я головой, — что тебя стоило бы называть железным…

— Чего? — прищуривается он. — Ты, в натуре, дебил что ли? Чё ты несёшь, вообще? Ты типа чё делаешь сейчас?

— Ну, а как? — развожу я руками. — Я уже два раза тебя по жбану херачил, а тебе хоть бы хер. Реально ведь железный.

Хан дёргается, как от пощёчины, и лицо его вмиг костенеет, а взгляд делается неподвижным.

— Хо-хо… — тихонько, под нос, выдаёт смешок игрок со стаканом виски. — Железный дровосек.

— Знаешь, что я сделаю? — ледяным тоном после короткой паузы произносит Хан. — Я сорву с тебя всю одежду и привяжу к операционному столу так, что ты и пошевелиться не сможешь. А потом я отрежу тебе веки и губы. Отрежу тебе уши и язык. Выбью по одному все зубы. Отрежу каждый палец. Отрежу хер и яйца. Вскрою брюхо и выпущу кишки, а потом вырежу все органы. Я буду делать это долго и медленно. Введу тебе адреналин, наложу жгуты, чтобы ты не окочурился раньше времени и протянул, как можно дольше. Я буду поддерживать твою никчёмную жизнь и продолжать резать на маленькие кусочки.

Игрок с сигаретой и виски поворачивается и не отрываясь смотрит на Хана. В упор.