Тёмный повелитель (СИ) - Силаева Ольга - Страница 32

Лорд Джавус, мой отец. Ксар был его сыном, и я могла это использовать.

На мгновение я прикрыла глаза, подсчитывая варианты. Сейчас мы с лордом Джавусом практически не общались. Но если бы Ксар с лордом Джавусом вновь сблизились, Ксар передавал бы информацию о своём отце — о моём отце! — мне. Бесценную информацию.

— Как странно, — сказала я вслух. — Когда ты сказал мне, что должен выполнить волю отца и жениться на Сильвейне, я смирилась с этим, но глубоко в душе протестовала. Поэтому, когда ты отказался от помолвки, я восхитилась и обрадовалась, ведь я желаю тебе счастья. Но сейчас… я не знаю, Ксар. Ты сын правящего, сын главы разведки. Если вы с отцом продолжите находиться в размолвке, как это скажется на судьбе империи? Представь, один из самых могущественных лордов — озлобленный, ожесточённый, одинокий, лишённый наследника и единственного сына, которого он любит превыше всех людей. Я не могу советовать тебе жениться на первой попавшейся знатной девушке — это просто необдуманно. Но… оставить всё как есть нельзя. Ты не просто сын лорда, Ксар. Ты и твой отец — опора империи. Как и у императора, у тебя есть долг.

Ксар остановился, взяв мои руки в свои.

— Ты правда изменилась, — тихо сказал он. — Когда мы стояли в зимнем саду, твои глаза просто умоляли меня пренебречь долгом и бежать с тобой. А я хотел этого больше всего на свете.

— Да, — просто сказала я.

Грустная улыбка тронула его губы.

— А теперь ты говоришь мне о долге.

— Может быть, попала под дурное влияние, — неловко улыбнулась я. — Знаешь, во Втором Архивариате очень строго относятся к заполнению отчётов.

Я была младше Ксара, и он опекал меня всю мою юность. Но сейчас я вдруг почувствовала, словно я по-настоящему выросла.

— Мы оба изменились, правда? — тихо спросила я. — Но могло ли быть иначе?

Ксар осторожно накрыл мои ладони своими. Сделал движение, словно собираясь их поцеловать, но вместо этого лишь сжал на мгновение — и отпустил.

— Ты права. Я поговорю с отцом. Наши… разногласия останутся, но я попробую найти с ним общий язык. Начать карьеру в армии с низов, без его поддержки, — это тоже выбор. В конце концов, мой прадед когда-то поступил так же. А брак и дети…

Он помедлил.

— Тебя очень сложно забыть, Фаэль. Только не тебя.

— Ксар…

Он покачал головой:

— Не бойся. Того, насколько вы близки с принцем Дрэйгом, не поймёт только слепой. Я не дурак, Фаэль. Я не скажу ничего больше.

Я выдохнула, сама не зная — с разочарованием или с облегчением. Рэй, горькой иронией судьбы женящийся на Сильвейне, — этого Ксар ещё не знал. Но узнает. И тогда…

Внутри меня жила прежняя маленькая Фаэль, помнящая свою первую любовь, и сердце этой Фаэль сжималось в надежде, когда она думала о Ксаре. Но та Фаэль смотрела в прошлое. Я же не могла позволить себе такой роскоши. Даже пяти минут раздумий и сожалений.

Впереди у меня было дело. Важнейшее.

Даже если мастер Алистер назвал нам неверное имя, мой отец был жив. И ничего больше не имело значения.

— Ксар, — вдруг сказала я. — Если бы твой отец изменил империи, если бы за ним охотились все, за его голову была бы объявлена награда, если бы опаснее него не было никого на свете — ты отвернулся бы от него, как Рэй от отца и брата? Ты признал бы его преступником? Помог бы выследить его и арестовать?

Ксар долго смотрел на меня, нахмурившись. Мы без слов понимали друг друга с детства, и он сразу догадался, что в моём вопросе лежали мои собственные сомнения. Какие, он не мог знать, но всё же воспринял мой вопрос всерьёз.

Он долго молчал, глядя на меня и хмурясь. А потом вдруг улыбнулся.

— Много лет спустя, — произнёс он, — я буду гулять со своим повзрослевшим сыном. Не знаю, сколько пройдёт времени — пятнадцать лет, двадцать… больше, быть может. Излишне говорить, что к тому времени моего отца, по всей вероятности, не будет в живых: изношенное сердце не живёт так долго, даже заменённое артефактом. И если вдруг описанное тобой случится, то через двадцать лет мой сын задаст мне вопрос: «Что ты сделал тогда? Что ты выбрал?» И я знаю, что отвечу.

— Что?

— Он мой отец, — просто сказал Ксар. — Это единственная правда, которую я знаю. Что ещё я могу сделать, кроме как быть на его стороне?

Быть на стороне отца. Любить его. Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами. И вправду, что ещё я могу сказать своим детям?

— Спасибо, — прошептала я, взяв его за руку. — Мне нужно было это услышать.

— Я очень тебя люблю.

Кажется, он сам не ожидал, что это скажет. Ксар неловко улыбнулся, развёл руками, словно мальчишка, пойманный на горячем.

— Прости. Просто… после такого вопроса начинаешь беспокоиться, если тот, кто задаёт его, тебе дорог.

Краска залила щёки. Наверное, со стороны мы оба выглядели краснеющими подростками.

— Спасибо, — шёпотом повторила я.

И бросилась прочь.

В этот раз лорд Нил ждал меня не за столом, но у полок с артефактами. Между вращающимся глобусом звёздного неба и искристым хрустальным кубом пробегали молнии — разряды энергии, заключающейся в артефактах. Переливать вот так энергию из одного артефакта в другой было безумным расточительством, но лорд-хранитель Академии, я полагала, мог позволить себе и не такое.

— Фаэль, — произнёс он, не оборачиваясь. — Садитесь.

— Как вы узнали, что это я? Следящих артефактов снаружи нет.

— Вы единственная, кому повиновалась бы дверь в этот час. Думаете, ко мне не пытаются пробраться визитёры?

Я не сдержала улыбки:

— Да, действительно. Что вы делаете?

В голове вдруг мелькнуло, что ещё месяц назад я никогда не спросила бы его так запросто. Как всё меняется.

— Ставлю небольшой эксперимент, — рассеянно произнёс лорд Нил. — При каком количестве энергии артефакт не выдержит и лопнет от напора? Пока я превысил мощность в полтора раза, но подозреваю, что…

Громкий треск прервал его слова. На моих глазах звёздный глобус разлетелся дождём щепок — и половина полетела прямо лорду-хранителю в лицо.

Я закричала.

Лорд-хранитель просто вытянул руку, сверкнувшую алым, — и осколки и щепки безвредно просыпались на пол.

— Как… как вы смогли? — севшим голосом спросила я.

— Опыт, Фаэль. Бесценный многолетний опыт. Иногда я, право, не знаю, куда его девать. — Он обернулся и подарил мне мимолётную улыбку. — Разве что на занятия с вами.

— Вы мне льстите.

— Конечно. Вы лишь обычная студентка первого года, чудом обретшая дар, не больше и не меньше. Но иногда обольщаться полезно. В конце концов, окружающие видят не вас, а образ, который вы им дарите.

Он указал мне на кресло, и я наконец села.

— Итак, — произнёс лорд Нил, — вся столица замерла в ожидании. Чью же помолвку будут праздновать в скором времени? Неужели бывшего принца Дрэйга, которому даровали титул правящего за героическое спасение всех нас от драконьего пламени?

Я моргнула.

— Не ожидала, что лорд-хранитель Академии интересуется матримониальными делами.

— Что поделать? Вести из императорского дворца долетают и до меня. К тому же когда невеста — одна из моих студенток, сложно не заинтересоваться её судьбой.

Его взгляд, чуть насмешливый и прохладный, говорил о том, что лорд-хранитель прекрасно знал, о ком идёт речь.

— Откуда вы знаете?

— Догадываюсь. Помните, когда все дети правящих прибыли в Академию, потому что император Сарфф послал туда своего сына? Сейчас происходит то же самое. Император Сарфф болен, Тиар должен жениться, но, поскольку наш принц явно не желает страдать в одиночестве, он настаивает, чтобы у него был товарищ по несчастью. Что до имени невесты… а разве это не очевидно?

Я слабо улыбнулась:

— Вы проницательны.

— А вы влюблены. Послушайте, Фаэль, — произнёс лорд Нил, наклоняясь вперёд. — Любовь глупа. Нет более лживого чувства, говорящего нам, что вот он, один-единственный из миллионов, кто подарит нам счастье. Человеческому существу, вопреки словам поэтов, нужно не так много. Физическая привлекательность, тепло и нежность в чужих глазах, соразмерный твоему ум — и чувство, что тебя понимают и принимают. Даже самый плохой математик скажет вам, что таких мужчин тысячи.