Время наточить ножи, Кенджи-сан! (СИ) - Волков Тим - Страница 51

— Хорошо.

— Только без глупостей, Кенджи. Договорились? Потому что вытащить тебя из тюрьмы мне вряд ли удастся.

— Спасибо, Рокеро. Со мной все будет в порядке.

Я положил трубку. В висках било. Мир вокруг словно замедлился, звуки приглушились, все внимание сосредоточилось на этом одном, ужасающем сообщении. Я ощущал себя виноватым, хотя понимал, что не мог предотвратить трагедию. Чувство ответственности давило тяжелым грузом. Юки, конечно, сама пошла по этому скользкому пути. Сначала украла лекарство. Потом яд. И что в итоге? Чего она добилась?

Господи, лежит мертвая в ванне у Крысы!

А Крыса… он же больной на всю голову!

После первой волны растерянности пришла ярость. Она обожгла разум, закипела внутри, едва не вырываясь наружу. Я с трудом заставил себя не рвануть к Крысе и не разбить его голову об плиту. Я не сомневался, что он убил ее намерено.

Но нет. Нужно держать себя в руках. Полиция уже работает. Рокеро прав, этим должны заняться они. И мне лишь нужно внимательно следить за этим уродом, чтобы он ничего не натворил.

Я глянул на Крысу. Тот стоял, как ни в чем небывало, даже насвистывал какую мелодию себе под нос. У меня невольно сжались кулаки.

«Нет, нельзя. Успокоиться. И следить. Только следить. И делать свою работу».

И я принялся выполнять свою работу.

Это только кажется, что все легко сделать — просто взять салфетки с ядом, просто налить воды, просто кинуть туда их, просто подождать, пока яд раствориться. Но на деле все было не так-то просто. И нервы были одним из главных факторов, которые не давали все провернуть быстро и спокойно.

Крыса нервничал. Он понимал, что для ошибки нет места. Тем более в таком деле, когда ставки возросли до предела.

«Почему же я нервничаю?» — сам себя спросил он.

И действительно. Ведь еще недавно он садился за карточный стол с такими головорезами, что в пору там было от нервов поседеть. Но он не нервничал, потому что быстро понял, что в игре главное не удача, а хладнокровие. Неважно, какие карты тебе выпали, важно уметь сохранять спокойствие, блефовать в нужный момент и не показывать своих истинных намерений.

Так почему бы и сейчас не применить эти навыки?

Крыса прислонился к холодной стене склада, закрыл глаза. Он мысленно перебирал карты, ощущая их гладкую поверхность пальцами. Да, карты и преступление — две совершенно разные вещи. Но в глубине души он понимал, что их объединяло одно — необходимость сохранять самообладание.

— Выдержка, главное — выдержка, — прошептал он себе под нос. Сердце колотилось в груди, как бешеная птица, но он старался подавить панику. Он должен быть хладнокровен, как айсберг, невозмутим, как статуя. Только так он сможет добиться успеха.

Вспомнив о картах, Крыса почувствовал прилив уверенности. Он снова ощутил себя тем хладнокровным игроком, который всегда знал, как обыграть соперника. И сейчас, стоя на пороге опасного предприятия, он решил сыграть свою партию по-крупному.

Крыса вышел из склада, подошел к своему рабочему месту.

— Душно что-то тут, — пробубнил он себе под нос, но так, чтобы его слышали.

Потом взял стакан воды, подошел к крану. Налил воды. Потом незаметно оглянулся. Все были заняты делом. Пора!

Достав из кармана небольшой целлофановый сверток, он аккуратно развернул его. Внутри лежат кусочки белой салфетки, пропитанные ядом. Крыса невольно потянулся пальцами, чтобы достать отраву, но в последний момент остановил себя, поняв какую ошибку совершает. И едва не рассмеялся. Ведь чуть не попался на ту же самую, ошибку, что совершила Юки!

Смех рвался наружу, истеричный и нервный, поэтому пришлось выждать паузу, чтобы успокоиться. Крыса сделал несколько глубокий вдохов. Начало отпускать.

Вновь оглянувшись, он высыпал отраву в стакан.

Каждый кусочек салфетки исчез в воде, оставляя после себя едва заметные мутные разводы. Крыса тщательно перемешал содержимое стакана ложкой, стараясь растворить вещество как можно лучше. Ложку кинул в раковину, где тут же и вымыл — улик оставлять нельзя. Потом, дождавшись, когда салфетки осядут на дно мутным осадком, взял второй стакан и перелил воду в него, старясь оставить бумагу в первой емкости.

Вновь стер улики, тщательно помыв первым стакан с чистящим средством. Потом, немного успокоившись, вернулся к столу, где стоял стакан с водой, с растворенным в ней ядом. И ликующе улыбнулся.

Первая часть плана готова. Теперь остается только ждать подходящего случая, чтобы подмешать в еду гостю яд. Отпираться Мураками будет бессмысленно — готовит еду именно он и вопросов у полиции не возникнет. Его упекут в тюрьму на очень долгий срок. Пусть помучается там пока он, Крыса, будет тут, в «Красном фонаре», хозяином.

Итак, работать. Десерт почти готов. Что с основным блюдом?

Я поймал себя на мысли, что слишком сильно заморачиваюсь над заказом старика. Не потому ли, что он один из первых посетителей? Хочется произвести впечатление, словно в первый раз. Да и сам старик, казалось, излучает удачу. А так хочется на первых мгновениях открытия идзакая схватить эту удачу за хвост и поселить тут.

Я глянул на осьминогов. Мелкие, невзрачные. М-да, сильно не разгуляешься. А что, если их просто пожарить на гриле? Но сначала отварить немного в воде. Причем не совсем в обычной.

Осьминоги натолкнули на размышления о воде, пруде, детстве. Вспомнилась рыбалка с отцом. Папа всегда брал меня с собой. Мы рано вставали, собирали удочки, ведра и отправлялись на речку. Любимым нашим занятием была ловля раков. Помню, как мы с фонариком бродили по мелководью, заглядывая под камни и коряги. Когда ведро наполнялось, мы разводили костер и варили наш улов в огромном казане. Аромат вареных раков разносился по всей округе, и казалось, что весь мир сосредоточен в этот момент только на нас

Пахло дымком и прелой травой. Раздавалось потрескивание костра, плеск воды и знакомый бас отца, рассказывающего очередную историю. Солнце пригревало, легкий ветерок колыхал верхушки ив. Отец любил варить раков, причем делал это идеально. Он всегда брал с собой небольшой пакет с приправами и укропом. Набирал воды прямо в ведро, ставил на костер и принимался за дело.

Он варил особый рассол, в который потом кидал раков. Этим рассолом они пропитывались и становились такими вкусными, что каждая клешня или шейка высасывались досуха.

Вот и сейчас я хотел повторить что-то такое.

Я поставил воду, приготовил кипяток. Добавил туда перца красного, горсть горошин черного перца, укропа, пару долек лимона, посолил, как следует. А еще, помимо прочего, добавил пару ложек сладкого рисового вина, ложку рыбного соуса, пять ложе соевого соуса, несколько долек сушенных водорослей. Таких приправ у моего отца не было, но тут я добавил свою импровизацию, тщательно вымеряя вкус и пробуя воду.

Рассол получился крепким и вкусно пахнущим. Туда я и опустил на пару минут осьминогов. Они проварились, пропитавшись рассолом, но не успели огрубеть и превратиться в резину.

Достав осьминогов, я смазал их кунжутным маслом и положил на гриль. Пожарил быстро, на самой большом огне, сделав аппетитную корочку.

Запах распространился по кухне приятный, пряный и все невольно обратили на меня взоры. Понимая, что особых изысков для украшения не получится — у меня нет нужных ингредиентов, — я решил придерживаться минимализма. Поэтому осьминогов уложил на досточку, поставил рядом небольшую чашечку с соевым соусом, пару долек лимона и порцию риса. Иногда людям нужна простая еда, сытная и без лишнего пафоса. Именно сейчас мне показалась, что так сделать будет правильно.

— Подавай, — скомандовал я Сакуре, и та понесла блюда.

Я глянул через окошко на старика. Почему не дает он мне покоя? Что-то в нем есть, незримое, что нельзя увидеть простым взглядом, что заставляло меня смотреть на него. Какая-то железная стать, словно на нем держался весь мир, и он был единственным гвоздем, удерживающим все сущее.