Ведьма для охотника (СИ) - Зайцева Мария - Страница 18

А потом появился депутатишка, и началась крупная игра, где мы создавали липовые туры и получали дотацию от государства на них. Это схема отлично работала многие годы… Хотя какие наши годы , двадцать лет в колонии строгого режима – вот это годы!

Но в тот момент о таких вещах не думалось, почему-то казалось, что в любой момент можно прекратить и уйти безнаказанными… В конце концов, мы никого не убивали, никому не причиняли вред…

Идиотское оправдание, не спорю…

Но в самом начале всего этого мне было двадцать два года. И риск воспринимался, как что-то естественное и придающее перчинку жизни. А потом… Потом и выбраться-то уже никак. И прекратить это все - тоже никак.

Да и выбираться, будем честными, не особо хотелось.

Мы хорошо жили, ничего не скажешь…

Вика меняла любовников, как перчатки, изменяла своему депутатишке.

Анечка кормила всю свою семью, и ещё какой-то фонд помощи пострадавшим женщинам с детьми. Я вообще не в чём себе не отказывала.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается и не обязательно хорошо.

— Депутатишка слил всю нашу контору, - тихо шепчет Аня, оглядываясь по сторонам.— Хуже того, Вика забрала из офиса все документы. И не отвечает на звонки. Это настолько хреново, дорогая, насколько ты можешь представить. И даже хреновее. Виртуалку никто не получит, я всё удалила. Но ты понимаешь, доказательства собраны, мы влетели.

— А каким боком Вика влезла во всё это? — У меня слабеют ноги, я смотрю на Аню с надеждой, словно пытаюсь разглядеть в ней наше будущее спасение. — Ведь она не работала на нас. Только числилась…

— Без разницы, — вздыхает Аня. — Юристы классные есть, я уже проконсультировалась…

— Какого чёрта Вика забрала документы?! — срываюсь я на крик.

— С того самого, что она нас продала! — отвечает Аня, но не повышает голос.

— Не может быть, — ошарашенно смотрю на последнюю свою подругу.

— Я не знаю подробностей, но кто-то ей заплатил из очень большой компании за эти документы, — шепчет по секрету Анька, тянется ко мне и поправляет мои волосы, не иначе, они дыбом стоят уже по всей длине. — То есть, за компромат заплатили. Депутата не выпустили из страны, а Вика уже в Арабских Эмиратах загорает.

— Охуенно, — развожу я руками. — Продала нас и свалила! Вот это попадос! — Я собираюсь с мыслями, беру себя в руки. — Что за фирма? Объявили, что им надо? Ты выяснила хоть что-то, и что у нас сейчас по налоговой?

— Юля, какая налоговая? Росфинмониторинг! Пособничество терроризму, борьба с коррупцией и предотвращение кражи госсобственности!

— Еб твою маа-а-ать…

Я прикрываю глаза, не в силах реагировать на ситуацию правильно, становится дико холодно, замерзаю буквально, обхватываю руками плечи, затем смотрю на Аню и делаю пару неверных шагов в сторону.

Передо мной лавочка, на нее я и опускаюсь, понимая, что еще чуть-чуть - и упаду.

Нечем дышать,растираю ладонями шею, представляю, что это не милые двадцать лет за решёткой, а пожизненная, с конфискацией имущества у меня, моих родственников и подписчиков на моих страницах в соцсетях.

Как бы в обморок не грохнуться сейчас, плывет все перед глазами…

И сделать ничего невозможно.

Нас даже защитить некому!

На самом деле,в последнее время за нами никто не стоял, кроме вот этого депутатишки и, если он сядет, то я даже не представляю, что случится с нами.

Надёжных мужиков, которые нас прикрывали, всегда искала Вика. Вика, как последняя подлая сука, свалила за границу.

Так…

Так-так-так…

Надо прийти в себя, надо начать соображать, должен быть выход…

Для начала хорошо бы было выспаться, нажраться успокоительных… Стоп! Нельзя успокоительных, лучше куплю себе пачку сигарет и вернусь к употреблению кофе. Сейчас нужно сосредоточиться, попытаться вывести эту ситуацию и скосить наш будущий срок хотя бы в половину. Или… Условку, потому что мы можем пойти, как свидетели, если документы, выкраденные Викой, не попадут куда надо.

Надо настраивать себя на позитив…

И начать изучать тюремную феню. На всякий случай.

Чёрный юмор - это последнее, что у меня остается.

— Что за фирма? — поднимаю я взгляд на стоящую надо мной молчаливым скорбным столбом Аньку.

— Глобальная мамка, которая держит по всей России кучу дочек.

— «Star Tour»?

— Они самые! — Анька ведет белый бровью,и её лицо отображает непонятные мне совершенно эмоции. Либо она таким образом пребывает в шоке, либо она пытается что-то сообразить. — Тебя уже искали час назад из этой фирмы. Звонили в офис. Секретарь владельца компании, Кирсанова Георгия Николаевича, приглашала тебя на встречу к своему боссу завтра в пятнадцать дня, но, представь не в офис! А в кафе.

— Хреновая практика, это значит, будут что-то вымогать, либо что-то такое предлагать, что мы с тобой никогда из этого дерьма не вылезем, — вздыхаю я, все же находя уже что-то позитивное в этом разговоре. Раз будут разговаривать, значит, не хотят крови. А нас с Анькой хотят. Если так, то продавать себя будем подороже. Поборемся еще, короче говоря.

— Могу пойти с тобой, — предлагает с готовностью Аня, заметив, что я сменила настроение. Увидев меня боевую и собирающуюся сражаться, подруга тоже приходит в себя, возвращает на лицо краски и даже улыбается, сразу преображаясь до неузнаваемости и становясь невероятно привлекательной, — Отчётов у них, в принципе, нет. Сколько человек прошло через нашу фирму — информация скрытая, если только по грантам и дотациям. С налоговой у меня всё чисто, никто не подкопается. Иди, Юлька, навстречу к этому Кирсанову. Раз встали на тёмную дорожку, то давай уже тусоваться с силами зла. Ещё неизвестно что этот Юрик нам скажет…

— Какой Юрик? — с тихим ужасом спрашиваю я у Аньки, обмерев от изумления.

Знакомое имя и неоднозначная ситуация — очень много совпадений, чтоб быть совпадениями…

Подруга удивлённо смотрит меня,мою странную реакцию никак не расшифровывает и улыбается:

— Юля, возьми себя в руки. Найдём, как вывести эту ситуацию. В первый раз что ли? А Георгий в простонародье – это Юра.

Глава 18

Похоже, у меня происходит экстренная мобилизация всего организма.

Нет апатии, тоски, все мысли про неудачную личную жизнь и прочий бред со свистом выветрились из головы.

Как легко, оказывается, излечиться от любовной лихорадки! Достаточно угрозы двадцати лет тюремного заключения и штрафа миллионов в десять. И все! Как рукой снимет!

Отлично средство. Надо патентовать.

Настроение у меня на редкость приподнятое, боевое даже. В голове планы, мысли, стратегии.

Несмотря на легкую взбудораженность, на удивление , я очень хорошо высыпаюсь .

С утра готовлюсь к противостоянию, тяжёлой работе и мыслительным процессам, которые являются неотъемлемой частью борьбы за выживание.

Вчерашний день был, конечно, на редкость паршивым, но долго унывать я не умею.

Как та лягушка в молоке , барахтаться буду до последнего.

Что-нибудь да собьется.

Вчера, после разговора с Аней, я вернулась домой напуганная и напряженная. Почему-то всё время казалось, что встречу полицейских, которые приедут меня арестовывать. Но никого не увидела, даже повестки к прокурору или в суд в почтовом ящике не оказалось.

На всякий случай, чтобы меня никто не беспокоил, я включила телефон, предупредила Аню, обо всех экстренных ситуациях, если они, не дай Бог, еще будут, писать на электронную почту.

А сама залезла в интернет.

Зачем?

А вот за тем самым.

Сколько этих Юриков в Санкт-Петербурге? Миллион! Но меня интересовал именно Кирсанов Георгий Николаевич.

Вернее, его фото.

Фото - особенно… Мысли, почему это так, я старательно от себя гнала.

И жадно читала всю доступную информацию, которой в сети было на удивление немного.