История "не"мощной графини (СИ) - Зимина Юлия - Страница 2

– Готова? – ехидно протянула дочь тетки, на лице которой сияла злорадная улыбка. – Ну прямо настоящая невеста, – хохотнула она, откидывая белокурые локоны за спину.

Юная графиня сразу отметила новое платье на ней. Скорее всего, то самое, которое она выпрашивала днем у своей матери и приобретенное на деньги, присланные от короля.

– Ох, мамочка, – заканючила Диона, мне тоже нужно купить такую брошь! – девица ткнула пальцем в сторону юной графини, с завистью смотря на переплетение золотых нитей металла, в центре которого поблескивал изумруд.

– Зачем же покупать, хорошая моя, – слащаво улыбнулась тетка, от тона которой сердце юной графини учащенно забилось, – только деньги тратить. Снимай! – рыкнула родственница, устремив предупреждающий взгляд на свою племянницу. – Живо!

Ролана испуганно прижала руку к груди, ведь это было мамино украшение, которое она берегла как зеницу ока.

– Нет, не надо, – взмолилась девушка.

Вот только кто бы ее слушал. Грубо схватив тонкое запястье, тетка рванула его в сторону, стремительно сдирая украшение с груди Роланы.

– Сказано, отдай! Значит, отдай! Запомни, здесь твоего ничего нет, деточка, – едко хохотнула женщина, мгновенно преображаясь в лице, когда слуха коснулся стук дверного молотка. – Ох, – засуетилась она, – это, наверное, Бельмон!

Спустя несколько секунд в двери входил, нет, вкатывался тот самый Бельмон, от одного вида на которого у Роланы в горле встал ком, а на глазах выступили слезы. Она едва держалась, чтобы не расплакаться.

– Красавец, правда же, – явно издеваясь, прошипела Диона, мерзко хихикнув.

Часто дыша, юная графиня смотрела на пухляша, ростом с гнома. Его голова была отмечена плешью, а бархатный жилет, который, казалось, был сшит из портьеры, плотно обтягивал огромных размеров живот.

– Оленсия, – пробасил мужчина, скользнув по Ролане сальным взглядом. – А вот и я! – губы толстопуза тронула улыбка, обнажающая неровный ряд местами почерневших зубов.

Судорожно вздохнув, юная графиня тихо всхлипнула, сходя с ума от подступающей паники и ужаса, пожирающего ее изнутри.

– А это, как я понимаю, моя благоверная, – мужчина приосанился, вульгарно вскидывая бровь. – Ну ничего так, сойдет. Иди сюда, – поманил он Ролану, словно собачонку. – Знакомиться будем, – из его горла вырвался хрюкающий смех.

По телу юной графини расползались мурашки омерзения и брезгливости. Не отрывая глаз, под учащенное дыхание девушка оставалась на месте.

– А ты говорила, что она послушная, – разочарованно хмыкнул Бельмон обращаясь к тетке.

– Так и есть, – кивнула женщина, недовольно цокая, – просто ей нужно немного помочь.

Оленсия решительно направилась к Ролане, – с каждым шагом ее лицо становилось все злобнее. – Тебя зовет твой жених! – рыкнул она, хватая за руку и намерено вонзая ногти в кожу. – Подошла!

Но юная графиня не могла. Не могла сдвинуться с места. Ее ноги будто прилипли к полу, а бедное, измученное сердце обливалось кровавыми слезами.

«Папочка… ты покинул меня. Кто же теперь заступится, кто пожалеет…»

– Безмозглая девка! – заревела родственница, у всех на глазах залепляя звонкую пощечину, от которой кожу обожгло, а Ролану повело в сторону.

Судя по всему, дочь тетки развеселило увиденное, так как она громко рассмеялась, хлопая в ладоши.

– М-да, – вздохнул жених, качая головой, пока Ролана прижимала ладонь к месту удара, – что же ты такая бестолковая-то? Видимо, придется пользоваться только методом кнута, раз по-другому ты не понимаешь.

Юная графиня не выдержала. Из ее глаз сбежали две слезинки, а губы задрожали.

– Иди к себе и умойся, мерзавка! – рыкнула родственница, гневно скалясь.

Ролана была рада и этой небольшой передышке, срываясь с места и, спотыкаясь на лестнице, устремляясь к себе в комнату.

Слезы текли ручьем, но из ее рта не вырвалось ни единого звука.

Вбежав к себе в комнату, девушка прижалась к стене, сползая по ней. Перед глазами все плыло, а в ушах нестерпимо шумело. Голова шла кругом, ей было так плохо.

– Госпожа, – послышалось робкое за дверью. – Госпожа, позволите войти?

Инесса. Она единственная, с кем Ролана в последнее время могла поговорить, не слыша в ответ потока гнусной брани и унижений. Ей тоже немало приходилось терпеть, но Несс не оставляла бедняжку, потому что ей было жалко юную графиню.

– Тебе попадет, уходи, – прошептала графиня, зная, что родственница оттаскает служанку за волосы, если она кинется утешать. Такое уже было и не раз.

– Как я могу? – донеслось грустное в ответ по ту сторону дверного полотна. – Вы… Мне вас так жалко, госпожа.

Всхлипнув, Ролана начала подниматься на ноги, но длинная юбка запуталась в ее ногах и девушку повело в сторону… Единственное, что она успела сделать, выставить руку, но это не помогло.

Соприкосновение виска с острым углом трюмо было, пусть и недолго, но все же болезненным…

– Госпожа? – услышала Ролана отдаленно. – Боги… госпожа…

Александра

– Снова ты нагрубила клиенту! – шипел на меня старший, до отвращения брызгая слюной в лицо. – Что, было сложно потерпеть?!

– Потерпеть что именно?! Как у меня шарят под юбкой?! – процедила я сквозь зубы, тяжело дыша.

«Саша, успокойся! – внушала себе. – Если сломаешь ему нос, он мало того, что вышвырнет тебя, так еще и в полицию заявление напишет!»

– Это постоянный клиент! – шипилявил Никита Владленович, физиономия которого раздражала до невозможности. – Бестолковая! – фыркнул он, отчего его немного свисающие розовые от ора щеки пошли вибрацией, тошнотворно подрагивая. – Надоело! Все! – отмахнулся он от меня, словно от назойливой мухи. – Уволена!

– И ладно! – кинула я в сердцах, снимая короткий фартук и швыряя его на первый попавшийся стол, с которого так и не успела убрать объедки и пустые кружки.

– И даже не жди компенсацию за отпуск, поняла?! – прилетело мне в спину.

От услышанного резко обернулась, смотря с ненавистью на лысеющего низкорослого мужчину с волосатыми руками и объемистым животом.

Гневно стиснув зубы, бросила в его сторону уничижительный взгляд, отчего хозяин небольшого паба невольно отступил назад, на секунду растеряв уверенность в себе. Но потом он быстро смог собраться, важно задирая подбородок.

Не стала спорить и доказывать свою точку зрения по поводу его неправоты. Что поделать, не умела я решать вопросы мирным путем – словами, за что частенько, будучи подростком, попадала в отделение полиции.

Уже привыкла, что с самого детства судьба не благоволила мне. При живых родителях я росла сиротой и воспитывалась на улицах. Моих мать и отца больше интересовало спиртное и местные колдыри, нежели родной ребенок.

В один из пахнущих перегаром дней нагрянули органы опеки. Мне на тот момент было девять лет. Увидев, в каких условиях я живу, родителям предложили перевести меня "временно" в детский дом. Они согласились, не раздумывая. Без каких-либо сожалений. Помню, как плакала, просила не делать этого, но мать сама подталкивала меня к выходу, вручая в руки чужих.

Стоит ли говорить, что девятилетний ребенок чувствовал на тот момент?

Дальше последовали ссоры и драки с детьми, такими же, как и я, обделенными вниманием и заботой. Кого-то забирали семьи, но в основном это были мальчики и девочки помладше.

Первое время сильно переживала по этому поводу. Пусть и глупо, но я ждала, что мои мама или папа бросят пить, придут за мной, попросят прощения за всю ту боль, что причинили… Но время шло, я становилась старше, а они не спешили появляться.

В тринадцать я первый раз сбежала из приюта. Скиталась по улицам, смотрела, как на площадках играют дети, как они смеются и бросают счастливые взгляды на ожидающих их родителей или бабушек с дедушками.

Я завидовала им и не понимала, почему у них есть семья, а у меня – нет. Почему именно я обделена любовью, лаской и заботой?