Святая развратница, или Отвергнутая жена Дракона (СИ) - Кривенко Анна - Страница 17

И дракон был сред них.

Разочарование внутри меня боролось с любопытством. Хотя бы в спину ему взглянуть!

Но я не пошла. Дракон однозначно был не рад мне...

***

До самого вечера я драила конюшню дальше. Рабочая рука страшно устала, да и опухшая начала непрерывно болеть. Выносить корыто становилось всё труднее, и к сумеркам я уже не чувствовала ног. В какой-то момент, вернувшись к стогу сена, обнаружила глиняную тарелку каши с подливой и стакан травяного чая. Кто-то просто оставил это здесь на полу.

Н-да, слуги встречаться с «навозной» невестой герцога определённо не хотят. Представляю, как Ариадна сейчас ликует! Возможно, нежится в объятьях Юлиана и смакует своё торжество, хотя… если исходить из того, что рассказала Грета, герцог сейчас крайне обозлён из-за сестры. Что же всё-таки произошло?

Я была такой измученной, что решила прервать работу и поесть. Кое-как вымыла руки присела на земляной пол, принимаясь за еду. Кашу проглотила в два счёта, запила чаем и просто завалилась в сено, пытаясь не уснуть.

Но мне нельзя. Нужно закончить ещё два стойла, последних...

Возможно, мне стоило оставить их на завтра, но взыграла несознательная привычка. Если настоятельница давала задания, ни одна послушница не имела права его не закончить. Хоть всю ночь работай, но сделай то, что тебе поручили! Это было самым первым правилом в Обители.

Поэтому, кое-как прогнав сон, я пошла к последним стойлам.

Работать в полумраке было крайне неудобно, но факелов или свечей мне никто не принес.

Оставалось совсем немного, вынести всего пару корыт, как вдруг я поскользнулась, потому что ничего не видела на полу, выронила корыто и неуклюже замахала руками пытаясь удержать равновесие. Больная рука скользнула по шершавой стене, и в этот момент я почувствовала острую боль.

Удержалась на ногах и приподняла руку, с ужасом увидев, как по ней стекает несколько дорожек крови. Кажется, я распорола себе ладонь об торчащий в стене гвоздь…

Оторопело смотрела на рану, немного выпав из реальности. Что за напасть??? Но боль начала усиливаться, а под ногами образовалось приличное пятно крови, и я поняла, что нужно срочно что-то делать.

Побежала к кадке с водой и попыталась вымыть руки. Но они были очень грязными, и я поняла, что попала в очень опасную ситуацию. Не понаслышке знала, что рану в обязательно нужно обработать специальными травами, или хотя бы вином, иначе может случится заражение.

Честно говоря, запаниковала. Без чужой помощи не справлюсь, увы.

Так, надо успокоиться. С таким не шутят. Это не ушиб.

Схватила чистую тряпку и прижала к ране. Рука начала болеть просто адски, но я не стала стоять столбом и бросилась прочь из конюшни в поместье. Плевать, какое к себе встречу отношение, но я должна срочно выпросить у слуг вино!

Почти в полной темноте преодолела расстояние до черного входа. Здесь двор никакие факелы не освещали, так что едва не споткнулась пару раз.

Никого так и не встретив, заскочила в коридор и, услышав приглушённые голоса, поспешила вперёд.

Обнаружила приоткрытую дверь и готова была войти, но разговор женщин-служанок заставил меня замереть на месте.

- Просто леди Арива не вынесла смерти своего мужа, - говорила одна приглушённо. – Эта потасканная Сюзанна соблазнила его, увела из семьи, а потом бросила, отчего милорд Евиас начал бесконтрольно пить. Говорят, Его Светлость ездил как раз к милорду Евиасу в поместье и нашел его мертвым в спальне. Рядом лежала записка, в которой тот написал, что очень сожалеет и просит у леди Аривы прощения, но жить на этом свете больше не способен… Так что не зря Его Светлость упёк эту паршивку в конюшню разгребать навоз руками. Там ей самое место. Разрушила жизнь бедняжке леди Ариве, а теперь ещё и её мужа до самоубийства довела! Её стоило бы линчевать, не иначе. И почему милорд Юлиан до сих пор держит её здесь???

- Видимо, смерть показалась ему слабым наказанием… - вставила вторая. – Но я была бы рада, если бы он уже избавился от неё…

- Избавится, избавится… - вмешалась третья. – Унизит её как следует и выбросит прочь. Я уверена, что через три месяца потаскухи здесь не будет. Хоть бы выкинул её к нищим в одном тряпье! Любила прыгать на чужих мужей, пусть ублажает отбросов…

Я почти не дышала, слушая всю эту дичь. Женщины в этом поместье были исполнены невероятной ненависти к Сюзанне, но хоть теперь стало понятно, почему.

Выходит… моя сестра отбила мужа у леди Аривы, а тот с горя спился и покончил с собой? Вот почему Юлиан приехал таким убийственно озлобленным!

Новости так захватили меня, что я даже ненадолго смогла игнорировать боль, продолжая зажимать руку тряпкой, но потом почувствовала, что та стала слишком мокрой. Отняла тряпку от глубокого рваного пореза и замерла с дрожащими руками.

Чувствовала себя жалкой и страшно беспомощной. Кто станет помогать женщине, которую так отчаянно презирают??? Никто не даст мне вина или лекарств, на это не стоило и надеяться.

Неожиданно на меня набросилось головокружение. То ли переутомилась сегодня, то ли крови потеряла много, не знаю, но я пошатнулась, пытаясь плечом опереться об стену.

- Что ты здесь делаешь???

Я могла поклясться, что слышала в чужом голосе отчетливое шипение. Испуганно дёрнулась и открыла глаза, смотря на Юлиана де Армье, как на вестника смерти.

Тот поравнялся со мной с таким видом, словно собрался испепелить до состояния угольков, но в этот момент его взгляд переместился на мою руку и окровавленную тряпку, и выражение лицо герцога неожиданно изменилось.

- Что это? – прошептал он таким тоном, словно не мог поверить увиденному.

- Я поранилась... – ответило спокойно, словно не испытывала сейчас мучительной боли. – Мне нужно вино или очищающие лекарства.

Алая капля упала с окровавленной тряпки вниз, оставляя на полу след, и меня неожиданно замутило.

Пошатнулась, чувствуя, что ужин просится обратно, но в тот же миг… герцог буквально на лету подхватил меня на руки.

Не поддержал, а именно подхватил, хотя мог просто позволить мне упасть…

Я ахнула и от неожиданности, и от боли, а когда Юлиан стремительна понес меня прочь, подумала о том, что это не может быть правдой.

Не лечить же он меня собрался!!!

Или решил добить где-то за углом, как мечтали служанки?

Нет, я понимала, что палачи не носят своих жертв на руках, в этом нет никакого смысла.

Тогда зачем Юлиан де Армье проявляет к «мерзкой подстилке и убийце» так много милости?

Может... всё не совсем так, как кажется?

От боли и изможденности закрыла глаза и прижалась к мужскому плечу щекой. Какое обманчивое ощущение опоры!

Но я все равно непозволительно расслабилась и… уснула в чужих руках.

Проснулась от того, что солнечный лучик щекотал кожу на щеке. Попыталась приоткрыть глаза, но была вынуждена зажмуриться. Глубоко вдохнула, попыталась привстать и… поняла, что моя рука тщательно чем-то замотана.

Присела уже взволнованно, потому что воспоминания посыпались, как из рога изобилия.

Первым делом посмотрела на руку. Да, тонкое белоснежное полотно обхватывало ладонь и поднималось на запястье. Я попробовала пошевелить рукой и не почувствовала боли.

Подняла взгляд, чтобы оглядеться и замерла.

Это была не моя комната, а совершенно чужая спальня.

Сердце заколотилось в груди, взгляд заметался.

Обстановка была шикарной, но без излишеств. Все цвета спальни были в единой серо-белой гамме, на окнах висели тяжёлые портьеры необычного тёмного цвета. Почему-то эти оттенки сразу же напомнили мне опасный образ Юлиана де Армье.

Сглотнула, чувствуя поднимающуюся изнутри иррациональную панику и полное непонимание происходящего.

Герцог вчера встретил меня в коридоре, не дал упасть, зачем-то поднял на руки и куда-то понес, а потом я оказалась здесь… в его спальне.

Да, я чувствовала это всей душой: комната принадлежала самому Юлиану де Армье.