1000 и 1 жизнь 9 (СИ) - "Samus" - Страница 52

— Она не подчинилась бы, — взор Люситы потух. — Ведь я красножопая кровожадная дикарка, а она высшее существо, маг Священного Рода.

— Следовало доложить мне!

— Ты вторгся во Францию, силой оружия раздвигая пределы своей империи, как и подобает владыке.

Люсита, искалеченная и надломленная, все же оживала, словно ей не хватало именно такой ссоры.

— Не говоря уже о… — и она прервалась, уставилась на кусок омлета на вилке.

— Чём? — спросил Сергей.

— Ты хотел, чтобы мы были твоими соратницами, — заговорила Люсита, изучая вилку и омлет. — Теми, кто прикроет тебе спину, поможет убить Альфреда Гамильтона, поддержит и возьмет на себя часть обязанностей, которыми тебе некогда было заниматься. Именно так я и поступила, самостоятельно начала решать проблему и решила бы, разгромила остатки заговорщиков, вычистила бы верхушку от тайных врагов и показала тебе истинное лицо Бетти и всех Малькольмов. Да, я не смогла предвидеть вмешательство европейских убийц и шпионов, но скажи мне, Гарольд, ты смог бы?

Сергей молчал, переваривая ее слова вместо завтрака. Он опять надсадился ночью, ложное чувство свежести и огня ушло, вернулась старая усталость, сложившись с новой. Да и было от чего, Датские проливы и Копенгаген исчезли, теперь там громоздились стены камня и лавы, и извергающиеся вулканы. Волна уничтожила порты Осло и Гётеборга, и теперь оставались только базы флота на западном побережье Норвегии.

Ими можно было пренебречь, так как Германия всегда предпочитала держать основные силы в Балтийском море, в безопасности и попутно прикрывая себе бок от возможных атак Союза Единения. Конечно, маги могли прорыть новый канал и выход в Северное море, разобрать то, что Сергей сломал, но это все равно заняло бы время, много времени теперь, когда Хофманн пал от его руки.

— Не уверен, — честно признал он.

— Потому что социальные взаимодействия не самая сильная твоя часть, — подхватила Люсита, — и ты доверил подобные вопросы нам, твоим женам, и разве мы подводили тебя? Кристина и я брали на себя основную часть работы, потому что мы радели о величии империи — твоей империи, Гарольд! — а вот остальные больше занимались своими мелкими интересами или просто не отошли от удовлетворения новобрачных.

Сергей хотел бы сказать, что она наговаривает, но увы.

— Ты силен, могуч, настоящий Любимец Матери, ее Посланец и гордость, — продолжала Люсита, даже начала воодушевленно помахивать вилкой, — и ты там, в делах и войне, выполняешь порученное тебе Матерью и топором и палочкой раздвигаешь границы своих владений, не видя, что творится за твоей спиной. Малькольмы воспользовались твоей слабостью, обманули раз и другой, и ты все равно простил их, а они приняли твое добродушие силы за слабость!

— Это… — рука Сергея раскрошила часть кресла и ногти впились в кожу. — Ты должна была сообщить!

— Да, я увлеклась, — потупила взор Люсита, — сорвалась и поддалась чувствам, гормонам и эмоциям, тогда как не имела права рисковать нашим ребенком, Гарольд. Бетти тоже не смела им рисковать, но она собиралась использовать его как средство для привязки тебя к себе.

— Я знаю, — дернул щекой Сергей.

Подпер ее рукой, думая о том, что глупо было бы ожидать здравомыслия от беременных женщин на последних сроках. Он должен был подумать за них, а не поддаваться ложному чувству безопасности и прикрытого тыла.

— И это чувство, уверен, Гарольд, ты меня поймешь, — заговорила Люсита, подаваясь вперед. — В те дни, когда ты сидел в камере в Мачу-Пикчу, в оковах крови, разве не мечтал ты сотворить со мной всякое? Отомстить злейшему врагу, да так, чтобы это мучение длилось, и сам враг осознал меру и глубину своей ошибки, и страдал, как страдал ты сам?

— Хотел, — не стал отрицать Сергей, — но нашел в себе силы измениться и полюбить тебя.

— Поэтому ты — Любимец Матери, а вот Бетти закоснела в своих взглядах и предрассудках, и не собиралась меняться. Но как же сладко было лупить ее по пухлой священной заднице, — Люсита даже глаза прикрыла и застонала, — словно в ее лице я мстила всей Британии за десятилетия кровавого угнетения. Я думала, она поймет, и мы станем настоящими сестрами крови, как стали с тобой Гарольд, но вышло все иначе.

— И ты не виновата, — хмыкнул Сергей.

Слова Люситы звенели в его ушах. Очень громкие и опасные заявления, но в то же время демонстрирующие глубину ее искренности и раскаяния. Да, Сергей не отомстил ей за тот плен, и теперь было уже как-то поздно кидаться связывать ее и сажать в камеру.

— Виновата, — хрипло прокаркала Люсита. — Я слишком мало помогала тебе, оказалась самонадеянна, допустила потерю нашего ребенка, а ты, Гарольд, лишился ценных союзников и потратил на мое спасение свои силы и магию, которые пригодились бы тебе в другом месте. Я виновата и осознаю свою вину, готова понести наказание за нее, по любым законам или даже без них, лишь бы ты удовлетворился, и рана в твоем сердце затянулась.

Она встала и опустилась на колени, склонила голову к полу, совершая ритуальный поклон и принимая позу готовности и покорности. Хоть руби голову, хоть ломай хребет или задирай юбку и имей, а то и вовсе загоняй кол или сажай на цепь, как собаку.

— Встань, — нетерпеливо бросил Сергей, — и иди сюда.

— Благодарю тебя за милосердие, муж мой, — поклонилась ему глубоко Люсита.

Пощечина наотмашь и ее швырнуло на стол, тут же обагрившийся кровью и пара выбитых зубов простучала, укатилась куда-то на пол. Сергей взвился и навалился на Люситу, ощущая себя коршуном, схватившим добычу. Стол затрещал и просел, Люсита пискнула дюймовочкой, на которую навалился великан.

— Ты тоже скучал, — простонала она болезненно в стол, впилась зубами в губу, прокусывая ее.

Сергей вошел в нее до конца, расплющил на столе и пришпилил к нему, дотянувшись до ядра, и начал оперировать. Треск стола и болезненные стоны, Сергей не сдерживал силы и магии, рвал Люсите задницу и лечил, правил каналы и ядро, накачивал магией и выжигал остатки яда и проклятий. На языке у него вертелась шутка про то, что тело ее стало меньше и туже, но в слова она так и не оформилась.

Кровь их смешивалась воедино, обновляя не только связь брака, но и родственные узы, и Сергей просунул руки, ухватил Люситу за маленькие грудки, после чего его вдруг пронзило странным воспоминанием. Словно он стал героем хентая, полного инцеста и любви между братом и сестрой, а то и сестренками. Возбуждение его начало резко падать, но в этот момент Люсита вдруг забилась под ним, задергалась так яростно, что тело Сергея уступило и тоже дошло до финала.

— Как мне этого не хватало, — прошепелявила Люсита, поднимаясь с окровавленного стола.

Синяк и деформированная щека, кровь капала из рта и с сосков, чертила алые линии на темно-красной коже. Люсита оскалилась довольно, демонстрируя щербины, и руки ее ощупывали ягодицы, а один из пальцев, кажется, даже скользнул в анус, спеша заткнуть его и не дать полученному вылиться наружу.

— Да, это было бы опасно для ребенка, — согласился Сергей, падая обратно в кресло.

Взмах руки и все раны с повреждениями словно смыло или стерло с Люситы, даже зубы прыгнули на место, и она заулыбалась еще сильнее. Уселась на шатающийся стол и откинулась, оперлась на руки, чуть раздвинула ноги, словно приглашая полюбоваться на себя и взять еще раз, только теперь уже правильно.

— Я не заслужила пока нового ребенка и не заслужила твоего прощения, — заявила она, — но я буду стараться и принимать твои новые наказания.

— Их тоже надо еще заслужить, — проворчал Сергей в ответ.

— Как ты жесток, — надула губки Люсита, явно подражая кому-то.

Ей не шло, и она сама это сразу поняла, прекратила ломать комедию.

— По поводу стараться — есть одна задача, которая давно уже маячит на горизонте, но которой так никто и не занялся, по разным причинам. Дедуля Фейн и его Джозеф Фокс кормят меня завтраками, Кристина что-то все мялась, потом словно забыла и занялась другими вещами, а все мои доверенные люди, связанные с безопасностью, недостаточно знатны и влиятельны.