Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2 (СИ) - Гаусс Максим - Страница 53

С самого начала, когда Виктор только-только ввел его в курс дела и рассказал про случай на сборном пункте, он понял, что сокурсник слегка перегибает палку. Да, Громов интересный солдат, не без вопросов. Психолог Светлана Владимировна это подтвердила. Но если вдуматься, то станет ясно, что все, что сделал ефрейтор, шло исключительно во благо. Молодой боец демонстрировал то, что делало советского солдата лучшим в мире.

Таких бы бойцов как Громов побольше бы. Для начала батальон и они уже горы свернули бы. Оставлять такого парня в какой-то богом забытой воинской части, просто бессмысленно.

Следующие сутки обещали быть очень сложными и напряженными…

Когда обозначенное капитаном время истекло, было раннее утро. Почти в пять утра меня бесцеремонно разбудили. Игнатьев прислал за мной двух солдат.

Вообще, за прошедшее время мою рану основательно подлатали, она немного затянулась. Конечно, по-хорошему нужно недели две покоя. Без нагрузок, без рывков. Будь я обычным солдатом, меня бы уже давно оставили в покое и списали бы по состоянию здоровья. Так должны были поступить еще в прошлый раз, но опять звезды не сошлись. Моя проблема замалчивалась, потому я все еще находился здесь, чего тут думать?

Перед самой выпиской, мне наложили плотную повязку, все тщательно зафиксировали и на всякий случай обезболили. Плюс, дали с собой. Все это было сделано с такой перспективой, чтобы сразу же вернуться обратно в медчасть и долечиться, как оно и положено.

Ровно в пять пятнадцать утра, для всего личного состава, задействованного в операции, был проведен подробный инструктаж. Для разведки это обычное дело, да и для меня тоже. Помню, сам всегда разбирал со своими парнями наиболее возможные сценарии и проблемные вопросы.

Старшим разведывательной операции был назначен майор Шишкин, его заместителем капитан Игнатьев. В тот квадрат, где нас держали в плену, выдвигалась малая колонна техники, состоящая из четырех «коробочек» БТР-70, одной «шестидесятки», грузовика с боеприпасами и другим барахлом. Имелось две рации «Р-159», для обеспечения связи с командованием. Вроде бы здесь не было никаких залежей руды, но высокие горы и многочисленные перепады высот, сами по себе не способствовали качеству радиосвязи.

Количество задействованного личного состава насчитывало тридцать человек. Все были опытными ребятами — ну, судя, по словам Игнатьева. А так не знаю.

— Товарищи солдаты, сержанты и прапорщики! — громко произнес майор Шишкин. — Задача у нас простая, но очень ответственная — проследовать по маршруту до предгорья, найти малозаметный вход в ущелье. У нас имеются карты, но вглубь мы не заходили, потому как долгое время условно считалось, что там ничего нет. Вертушки сопроводят нас до гор, дальше сами. Не секрет, что решением вышестоящего командования, с нами поедет бывший пленник, кто не только смог сбежать сам, но и вывел из-под огня пятерых наших товарищей. Он хотя бы примерно покажет, как они двигались и где может находится тот кишлак. Цель операции — разведать какие силы там сосредоточены, какое вооружение. Оценить угрозу, доложить в штаб. Вот, в общем-то, и все. При обострении обстановки, прикрытие будет обеспечивать пара вертушек Ми-24. Лично мое мнение, от них там мало толку, еще своих зацепят… Так, ко мне вопросы есть?

Вопросов не было.

— Выдвигаемся через пять минут.

Все прекрасно понимали, что им предстоит делать и в каких условиях. Конечно, случись что серьезное, тридцать человек это очень мало, но ведь и цель операции носила разведывательный характер. Если где-то там будет обнаружено большое скопление вооруженных бандформирований душманов, с Мазари-Шариф ускоренным темпом выдвигалась вторая колонна, которая на полном ходу могла подоспеть на помощь в течении двух часов. Численность подкрепления уже насчитывала две роты. О том, что за пару часов колонну могут раздолбать в хлам, почему-то не задумывались. Засады случались часто, но редко в пользу противника.

Непосредственно перед самым выездом, ко мне подошел капитан Игнатьев.

— Громов, будешь находиться со мной во второй машине! Всегда будь рядом, на виду. Кстати, как нога?

— Терпимо. На крайний случай, у меня с собой есть обезболивающее.

— Хорошо. Не переживай, от тебя бегать не потребуется. Просто сиди и смотри по сторонам. Если что увидишь знакомое, дай мне знать. Наверное, ты в подобном еще не участвовал? — спросил он. — Колонна будет периодически делать остановки на развилках. Двигаемся медленно, постоянно осматриваемся. Почти все солдаты — сверхсрочники, свое дело знают. Я отбирал только опытных ребят.

Эх, знал бы Игнатьев, сколько у меня боевых выходов за спиной. И на технике и без нее. Чего я только не повидал и в каких ситуациях не оказывался… Только вот принципы ведения войны в будущем уже несколько иные.

Это в восьмидесятые годы колонна «брони» медленно ползла в направлении пункта назначения, сверху прикрываемая птичками. Впереди шел танк, в центре грузовики с людьми, боеприпасами, оружием и всем остальным грузом обеспечения. Замыкающим тоже был танк, либо Т-62, либо Т-72. Реже использовались давно устаревшие Т-55. Противнику достаточно было выждать, пока колонна войдет в ущелье, затем с помощью самодельных взрывных устройств или ручных гранатометов нейтрализовать первую и последнюю машины и все, дело сделано. А дальше как в тире — смотри, да стреляй. В Сирии и других современных горячих точках, все уже было иначе.

Колонна техники, состоящая из бронемашин вроде «Тигров», «Тайфунов» или КамАЗов «бронекапсул» разгонялась до максимальной скорости и так летели, стремясь поскорее проскочить опасные участки пути. Смысл в том, что по быстро перемещающейся колонне крайне сложно попасть из ручных гранатометов. Если транспорт атаковали крупные силы, задача проста — не ввязываться, а прорываться. Танки в САР использовались куда реже, потому что как ни крути, а это все-таки коробка. По статистике, в современном бою, длительность жизни танка на поле боя составляет всего десять — пятнадцать минут. Новые типы вооружений существенно снизили преимущество танков на поле боя.

— Мне оружие выдадут? — поинтересовался я.

— Оно тебе ни к чему! — пояснил Игнатьев. — Ты, скорее, как советник. Не как солдат. Чуешь, какая привилегия тебе оказана?

Да к черту мне эта привилегия, я что, старпер или беззащитная женщина⁈ Да, ранен, но даже в таком состоянии смогу за себя постоять.

— Понял вас, — кивнул я. — Товарищ капитан, разрешите мне на броне, как всем?

— Уверен?

— Так точно. Если, не дай бог сверху что-то прилетит, так хоть соскочить можно. А изнутри уже и не выберешься.

— Согласен! — кивнул Игнатьев. — Но не думаю, что до такого дойдет. Едва духи поймут, что по ущелью идет хорошо вооруженная колонна, они разбегутся по норам и будут сидеть там до тех пор, пока мы не уйдем. Они трусливые, в лоб не воюют.

Замечание справедливое, только так было не всегда.

Одно ясно, советских солдат в кишлаке никто не ждет.

Колонна, также негласно именуемая «ниточкой», выстроилась с восточной стороны территории авиабазы, недалеко от ангаров. Семидесятые бронетранспортеры стояли вереницей, друг за другом, а грузовик в центре. Замыкающей машиной был старенький БТР-60.

— По машинам! — скомандовал майор Шишкин. — Живее, живее!

Весь личный состав, в полной экипировке и с оружием в руках, принялся грузиться на броню. Мехводы завели двигателя, загрохотало. В предрассветных сумерках было видно, как взвились вверх струи выхлопных газов. Сразу же все вокруг заполонило соответствующим угарным газом.

Нет ничего удивительного в том, что в Афганистане солдаты и офицеры предпочитали находиться на броне сверху, а не внутри. Во время боевых выходов, постоянно существовал риск попадания в бронированную технику реактивной или кумулятивной гранаты. Само собой, весь десант, который мог бы находиться внутри, погибал сразу, так просто не мог выбраться из горящей машины. Особенно это касалось старых БТР-60, у которых отсутствовали боковые выходы.