Авиатор: назад в СССР 12+1 - Дорин Михаил - Страница 9

В прицел уже видно приближающиеся истребители. Пока аппаратура постановки помех работает устойчиво.

– Цель по курсу, дальность 40, – подсказал Коля.

Такого ещё не приходилось делать. Слишком велик возможный скандал, если доложат наверх. А про такое доложат!

– Дальность 30. Маневрировать не хочешь?

– Пока нет. Рассчитываю выполнить горку.

– Понял. Программу в пусковое устройство завёл, – доложил Коля.

Остались какие-то 10-15 километров. Пока нас не облучают. Однозначно хотят посмотреть, прежде чем поймут, что мы в одиночестве.

Дыхание участилось. Сердце забилось в такт с пульсированием висков. Сказать, что нервничаю, значит, соврать. Волнение колоссальное.

– Дальность 25. Приготовится.

– Готов.

Задуманный план реализовать сложно. Расчёт был на то, что звено «Хорнетов» разделится, уцепившись за ложные метки, которые будут формироваться с помощью системы «Оберег».

Времени у нас мало. Американцы быстро поймут, что их надурили и разочаруются в своих средствах радиоэлектронной борьбы.

С каждой секундой приближающиеся самолёты Ф/А-18 нависали «дамокловым мечом» неизбежного боестолкновения. План работал, но сомнения в том что он сработает оставались.

– Облучают, – произнёс Коля.

В ушах завыла сирена.

– 20! – громко произнёс Николай.

Тот самый момент, когда пора маневрировать.

Рычаг управления двигателями перевёл в положение форсажа. Обороты возросли.

У американцев так быстро горку на форсированном режиме сделать не получится. Приёмистость двигателей «Хорнета» хуже наших. Так что у них будет ощутимая задержка при выходе на повышенный режим работы силовой установки.

Отклоняю ручку управления на себя, и МиГ-29, резко задрав нос, устремляется вверх. В кресло знатно придавило, особенно в области таза и груди.

– Знат… но, Серый! – прохрипел Морозов.

Вырвались мы из захвата сразу, так что им придётся нас опять догонять. «Хорнеты» пока не были видны.

– Первая пара за нами, – громко подсказывал Николай.

Сейчас американцы пойдут выполнять «вилку». Растянутся по фронту на 3-4 километра и будут нас ловить. Но одна из пар начала первой работать этим манёвром.

Навстречу нёсся одиночный «Хорнет». Не собирается он сворачивать или как-то маневрировать. Самая настоящая «вилка» будет сейчас.

– Давай в захват его. Напугаем.

– Он тут не для перехвата. Это обманка! – сказал я.

Перекладываю самолёт влево и ухожу вниз, начиная пикировать. И не прогадал.

– Зачем? А, понял, – признал мою правоту Коля.

Я спикировал вниз, а слева уже наводился в заднюю полусферу второй «Хорнет». Он не успел переложиться и проследовать за нами.

Излюбленная «вилка» американцев – направить свой самолёт навстречу противнику с таким расчётом, чтобы, пролетев мимо него на минимальном интервале, опознать и сообщить ведомому. В это время второй истребитель разворачивается и караулит противника сбоку или ещё в какой «слепой» зоне.

Напарника атакующего я не видел, а значит, нужно было маневрировать по высоте.

– Манёвр влево! – подсказывал Коля, заметив приближение другой пары Ф/А-18 справа.

Вправо надо уходить, балбес! Послушай я сейчас Морозова, и нарвались бы мы на «сэндвич». Это ещё один элемент тактики американцев.

Вторая пара разделилась и готовилась зажать нас с двух сторон. Один из «Хорнетов» уже начал выходить навстречу, но очередной переворот и манёвр по высоте снова не дал сомкнуться этому «бутерброду».

Вечно снижаться мы не могли. Переводя самолёт в набор, мы каждый раз теряем скорость. Формула Покрышкина «высота-скорость-манёвр» и над Средиземным морем актуальна.

Сирена постоянно включалась. Через три минуты столь интенсивных манёвров, Морозов с трудом уже говорил.

– Слева! Теперь справа. А теперь слева и сзади, – контролировал он положение противника.

Чтобы избежать поражения, уже недостаточно только предотвратить выход истребителя противника в заднюю полусферу нашего самолёта. Область атак «Хорнетов» с новыми ракетами значительно больше, нежели Ф-14.

Очередное отвесное пикирование, и вывожу в двух километрах от водной поверхности. Выравниваю самолёт. Кажется, что я сбросил неприятеля, но ненадолго. Слева уже виден нос другого Ф/А-18.

– Уходим под него, – проговорил я и рванул вниз.

«Нырнул» под оппонента. Неожиданным был такой манёвр для него. В зеркало можно было увидеть, как он корячится в надежде догнать меня, выполнив переворот. Такое ощущение, что он сильно разболтал самолёт, пытаясь выполнить ответный манёвр.

– Работ… тает! Надо было ещё больше завалить крен, – переводил дух Морозов.

У Ф/А-18 есть категорический запрет на резкие большие отклонения ручки управления самолётом по крену. Моментальное попадание в штопор, если угол атаки превысит 30°.

Так за нами бедолага и не пошёл. А вот его напарник пытался теперь накрыть сверху.

– Сзади ещё один, – подсказал Коля.

Помехи наша аппаратура ставит чётко. «Оберег» не даёт прицелам Ф/А-18 нормально сканировать пространство. Поэтому самолёты и приближаются к нам, даже не пытаясь взять МиГ-29 на сопровождение на средней дистанции.

– Серый, он не отстаёт, – продолжал докладывать Морозов.

Теперь Коля отлично мне подсказывал, не вмешиваясь советами, как правильно маневрировать. Очередное очко уважения в его копилку!

Мы всё чаще уходили со средних высот. У воды будет шанс нейтрализовать преимущество «Хорнета» в маневрировании на средних скоростях.

Но так долго летать невозможно. Как ни крути, как ни разворачивайся и не пикируй – «Хорнетов» четыре. Надо уже отрываться и следовать в сторону берега Ливии.

– Серый, давай к заливу. Там хоть своя ПВО и американцы туда не полезут.

Предложение своевременное. Нам нужно несколько секунд, чтобы оторваться.

– Что у нас с отстрелом? – спросил я, но Коля молчал.

Пока аппаратура постановки помех справлялась.

– Минуту ещё. Не идёт программа. Это автоматика сраная! Хоть бы выключатель поставили на неё.

– Что с отстрелом?

– Не будет. Автомат отстрела не переключается в ручной режим. На «барьер» всё заведено.

Барьерный радиолокатор, входящий в состав «Оберега» обнаруживает атакующую ракету, определяет её координаты и выдаёт команду на отстрел ложных тепловых целей. Тебе даже не нужно думать, как себя защищать. В Афгане надо было, как пианист, играть на панели отстрела «асошек» если они не работали по заданной программе. Но там хоть тумблера работали!

Из капкана вырваться не получалось. Пока по нам не пустят ракету, видимо, не полетят ловушки. И принудительно их не выпустить не получается.

– Издержки испытаний в боевых… условиях. Серый, тут только весь комплекс могу выключить.

– А потом включим?

– Не гарантирую. Это ж прототип!

Опасно! Затянут нас в среднюю зону ПВО американской корабельной группировки, и тогда будет уже тревожно. Их моряки могут и не разбираться.

Начал манёвр по направлению, чтобы слегка расшатать атакующий «Хорнет» во время его пикирования.

– Цепляется, – продолжал хрипеть Коля.

Вывожу самолёт в 500 метрах от воды и сразу делаю разворот вправо. Получилось настолько резко, что чуть не свело шейные мышцы. Тут ещё один мчится сбоку.

– Справа, Серый.

Мы просто изматываем атакующих нас американцев. Очередной разворот и перехожу в набор. Пара «Хорнетов» не отстаёт.

Пошёл выполнять косую петлю, но противник и это разгадал. Система оповещения периодически срабатывает, но устойчивого сопровождения цели Ф/А-18 добиться не удаётся. «Оберег» в работе. А если выключу, то уже так спокойно не будет. Захват ракет «Хорнетов» будет устойчив на дальности 10-18 км.

Ещё в течение минуты продолжаю изматывать не только терпение оппонента, но и наши с Колей организмы.

Правую педаль отклоняю до упора. Ручку резко вправо, и опять выполняю переворот, пикируя вниз. Теперь уже «Хорнеты» не так быстры в парном манёвре.