Бывший 2. Роди мне сына (СИ) - Коваль Лина - Страница 14
- Предыдущая
- 14/43
- Следующая
— Можешь прямо сказать, что я жирею на глазах и скоро не влезу ни в одно кресло в студии, — усмехаюсь и, сжав ремень от сумочки на плече, отправляюсь по коридору к выходу. Даю Адриану право самому решить, пойдет ли следом. Он принимает положительное решение. — Ты мой непосредственный руководитель и собственник холдинга, я переживу критику.
Позвоночник, поясница и ягодицы подгорают до такой степени, что в строгом пальто становится жарко.
— Как руководителю, мне не за что тебя критиковать, Вера. Всё прекрасно, — слышу голос, прилетающий в спину.
Чуть улыбаюсь, потому что приятно, черт возьми. Разворачиваюсь и взмахиваю руками:
— Принято, Адриан Константинович...
— Ты на обед? — спрашивает он, подцепляя меня под локоть и отодвигая от прохода, по которому гурьбой пролетает очередная порция людей для массовки.
— Да, — сосредотачиваюсь на гладко выбритом сегодня лице. — Надо перекусить.
— Можно составить тебе компанию? Есть разговор, Вера...
Глава 18
— Можешь и составить компанию, Адриан, — отвечаю с легкостью, переминаясь с ноги на ногу. — Только если сможешь отказаться при мне от десерта…
Адриан чуть улыбается, как и я.
Мимолетом снова касается взглядом моего живота, носок сапог, возвращается к лицу. В теплых глазах загорается огонек, так похожий на тот, что я видела в прошлом. Моё сердце болезненно бьётся в ребра. Как рыба об лёд.
Черт.
Может, не стоило соглашаться?..
Склонив голову, Макрис протяжно отвечает:
— Попробую… продержаться. Без сладкого.
Закатываю глаза. Кивая на его белоснежную рубашку, холодно проговариваю:
— В таком случае подожду тебя возле телецентра, пока ты оденешься.
Развернувшись, быстро шагаю в сторону выхода.
Если он думает, что я буду после всего что с нами произошло, стоять и флиртовать с ним, он сильно ошибается.
Пусть флиртует со своей Эрикой. И сладкое с ней же ест.
Выйдя на улицу, блаженно прикрываю глаза и дышу свежим, весенним воздухом. Ветер играет с моими волосами, выбивая из головы все сомнения и отрицательные мысли.
— Ве-ра, — слышу над собой. — Вот так счастье. Как я рад!
Поморщившись, что помешали, встречаю на себе взгляд Феликса Умарова, наполненный искренней радостью, и принимаю крепкие объятия. От него, как всегда, отлично пахнет. В выборе парфюма ему, пожалуй, нет равных. Это неизменно изысканные мужские ароматы с древесными нотками.
— Привет, Феликс, —дружелюбно похлопываю его по спине.
Он отдаляется и снижает глаза к поясу моего пальто.
— Видел тебя в рекламе клиники женского здоровья. Поздравляю, Вер, — тепло улыбается Умаров. — Удивлен, расстроен, но за тебя рад!
— Спасибо! Ты вгоняешь меня в краску…
Батюшка так расстарался с этими рекламными контрактами, что уже весь город знает. Это порой раздражает.
— Ни капельки не изменилась, всё такая же красавица, — он восхищенно добавляет.
Смеюсь, убирая руки в карманы.
Приятно. Феликс никогда за мной не ухаживал, мы даже не ходили на свидания, но мужской интерес от него чувствуется каждый раз, как мы встречаемся. И только сейчас этот интерес стал каким-то пассивно-агрессивным. Повзрослел он, что ли?..
— Ты просто давно меня не видел, — оправдываюсь. — И на мне профессиональный грим. Я очень изменилась. Но надеюсь, после родов быстро вернусь в форму.
— Надо срочно исправлять наши редкие встречи, может пообедаем, Вера Стоянова?..
Нахмуриваюсь.
Тот случай, когда дошутилась. Заводить отношения и принимать ухаживания сейчас — не лучшая идея. Чувствую, что это как-то неправильно. Не из-за Адриана, на него мне абсолютно все равно.
Дело в ребенке.
— Ты все еще любишь французскую кухню? — настаивает Феликс, склонив голову и снова приобнимая.
Чуть ближе, чем того требуют правила приличия.
— Французскую кухню она никогда не любила, — слышу за спиной грубый бас и облегченно вздыхаю.
— Адриан, — с лица Феликса сходит улыбка, он вдруг становится по-деловому серьезным. Руки тут же убирает. — Приветствую.
Мужчины обмениваются рукопожатиями. Мои щеки заливаются жаром.
— Что ты здесь делаешь? — хмуро спрашивает Макрис у Умарова.
Округляю глаза, потому что тон звучит ох как недружелюбно.
— Заехал к твоему секретарю, — словно не замечая грубости, продолжает Феликс. Запахивает деловое пальто. — За бумагами.
Макрис кивает. Подхватывает мою ладонь, и властно зажав её, без прощаний тянет меня в сторону набережной.
— Пока, Фель, — успеваю выговорить, проверяю сумку на плече и шиплю Адриану. — Да куда ты меня тащишь?
— Больше с ним не говори, — произносит он. — И никаких встреч, Вера.
Вспыхиваю.
Боже, он что ревнует?.. Вопреки здравому смыслу на лице расстилается улыбка. По-новому рассматриваю мужчину слева.
— Как ты мне запретишь интересно, господин Макрис? — усмехаюсь.
— Мы с тобой договаривались, — сверкает он глазами. — Я говорю — ты слушаешься. Или когда дело касается не твоих условий в сделке, ты по привычке о них забываешь, как о чем-то неважном?
Укор в его голосе воспринимается мной совершенно безболезненно.
— Нет, это неправда. Я и не собиралась встречаться с Феликсом.
Вырываю ладонь и на всякий случай захватываю её второй рукой на груди, складывая в замок.
Он не испортит мне настроение. Я отлично сегодня поработала и хочу есть. У меня скоро будет ребенок. Маму наконец-то принимают в Областной неврологический центр. Осталось сдать несколько анализов и пройти нужных специалистов.
Жизнь налаживается. А Макрис пусть ревнует дальше. И строит из себя равнодушного святого!
— Добрый день, — здоровается администратор. — Вы планируете отдыхать вдвоем?
— Да, — отвечает Адриан.
Мы раздеваемся в гардеробе, и нас проводят за просторный столик у большого панорамного окна. Белая рубашка Адриана при ярком дневном свете смотрится торжественно, а моё лицо наверняка нелепо, потому что грим предназначен для студийных софитов.
Стараюсь не переживать по этому поводу. Между нами все кончено, напоминаю себе.
— Я буду рыбу. Как обычно. — Приветливо киваю официанту Илье, устраиваясь на мягком диване. — Лосось на гриле, без соусов, пожалуйста. На гарнир свежие овощи с оливковым маслом.
— Напитки? — уточняет официант.
— Да. Чай гречишный.
— Для вас? — обращается к Макрису.
— Мне говяжий стейк с жареным картофелем, — произносит Адриан, тоже не заглядывая в меню.
Подозреваю, он здесь часто бывает, но мы ни разу не сталкивались. Значит, его время — вечером.
Макрис прищуривается, размножая мелкие, едва заметные морщинки в уголках глаз. Они особенно сейчас видны, как и крохотные шрамы, совершенно его не портящие.
Что же случилось тогда?..
Интересно, я когда-нибудь узнаю?
— И десерты, — с ленцой добавляет Адриан. — Пожалуй, все, что есть в меню. По порции. Пить буду кофе. Американо двойной без сахара.
Официант уходит, а я невозмутимо поправляю волосы.
— И почему я снова думала, что ты послушаешься? — задираю подбородок.
— Степан сказал, что ты каждый день возишь за собой набор для кроликов — морковь, огурцы. Только капусты не хватает.
— Не люблю капусту, — произношу смеясь. — С детства. Девчонки в школе говорили, что от неё грудь растет, а у меня никогда с этим проблем не было.
Вдруг краснею. Постукивая пальцами по столу, Адриан разглядывает мою увеличившуюся грудь, слава богу, прикрытую целомудренным вырезом на платье.
— Это точно. С этим проблем нет.
— Ладно, — стараюсь не обращать внимания на подхрипловатый голос. — Так уж и быть, Андрей. Выберу один десерт и попробую.
— Это правильно, — его тон звучит так ласково, что в горле внутренний катарсис случается.
Тяжело вздыхаю.
Сложно сохранять в душе ненависть к человеку, которого много лет любила.
Вообще, всё это не про меня. Однажды мне запомнилась фраза Бернарда Шоу о том, что «ненависть — это месть труса за испытанный им страх». Так вот. Трусихой я никогда не была. Поэтому, наблюдая, как Илья застилает белую скатерть льняными салфетками и меняет приборы, спокойно интересуюсь:
- Предыдущая
- 14/43
- Следующая