Развод. Игра на выживание (СИ) - Коваль Лина - Страница 4

Один из основных страхов – если об уходе Богдана узнает кто-нибудь из близких.

«Муж бросил» - это позорище. Среди моих родственников вообще нет разведенок. Ни одной. Как отреагируют отец с матерью – даже думать не хочу.

Когда дети засыпают, начинается самое душераздирающее время. Время одиночества.

Лежу в супружеской постели. Одна. Плачу навзрыд.

Муж бросил.

Когда подобное приключалось у моих подруг, я всегда была непреклонна. Давала советы, вроде таких, «шли его лесом» или «ты еще встретишь своего человека», а когда бывало, что они всё-таки сходились обратно – относилась с порицанием.

Потому что сама в этой шкуре никогда не была. И не планировала быть.

По телевизору когда-то слышала, крепкий брак держится на трех вещах – секс, дружба и деньги. По всем фронтам у нас с Богданом все отлично. Тогда, это меня успокоило, и я даже посмеялась над глупостью, а сейчас вторую ночь размышляю, в какой сфере образовался провал?

Самое страшное – ответа не обнаруживаю.

Утром третьего «дня без Богдана» просыпаюсь оттого, что грохает входная дверь. Взлетаю с постели и пригладив волосы, бегу на первый этаж.

Вернулся!

Он вернулся!

- Привет, - говорю радостно, спускаясь по лестнице. Поправляю белую шелковую сорочку.

Богдан стоит у шкафа-купе в черных брюках и белой рубашке. Медленно поворачивает голову, лениво осматривает меня с ног до головы. Я могла бы сказать, что он выглядит несчастным, но это совершенно не так.

- Привет, Ян, - уводит глаза.

Тихонько подхожу к нему и крепко обнимаю со спины. Лбом упираюсь между лопаток. Его тело такое теплое и родное, что мгновенно впервые за три расслабляюсь. Ну и, конечно, не могу с собой ничего поделать – плачу. Плачу, как дура.

- Я за костюмом, - предупреждает муж спокойно. – Завтра встреча важная.

Морщусь, словно от пощечины и неохотно отлепляюсь от его тела. Руки дрожат от страха.

- Я ничего не понимаю, Богдан, - сокрушенно мотаю головой. – Зачем ты издеваешься надо мной? Хочешь меня проучить? Как собаку выдрессировать?

- Не говори ерунды.

- Ерунды? А ты подумал, что я скажу детям? А родителям?

- Блд, – усмехается. – Ты в своем репертуаре. Главное – что сказать родителям.

- Потому что для меня это важно, Даня, - повышаю голос. – Скажи, скажи мне, какие сроки у твоей дрессировки?

- Я не знаю.

- Так может это просто предлог, и ты вообще не вернешься?! – дерзко задирая брови.

- Может быть, - произносит сухо.

Шокировано уставляюсь на то, как напрягаются мышцы на его спине.

- Может быть? – шепчу дрожащими губами.

Богдан размещает чехол с костюмом на открытой вешалке возле входной двери и усаживается на высокий пуфик, упирает локти в колени. Ладони сцепляет в замок.

Смотрит. Пристально смотрит и молчит.

Обнимаю себя руками и растираю плечи, чтобы хоть немного почувствовать свое тело.

- Давай без истерик, Ян.

- Я просто не понимаю за что ты так со мной, - мотаю головой.

- Как так? – усмехается, потирая подбородок. – Живешь в доме за десять миллионов, у тебя есть хорошая машина. Давай наймем няню, если одна не справляешься с Машкой и Ванькой. Деньги не проблема.

- Да какие деньги? – уставляюсь на него. – Я тебя люблю.

- Я тебя тоже, - произносит Богдан, уводя взгляд.

Чувствуя, что его броня треснула, опускаюсь рядом, расцепляю его руки и крепко обнимаю. Муж не сопротивляется, хоть и не обнимает в ответ. В нос тут же проникает родной запах, действует на меня как успокоительное. Это смешанные ароматы туалетной воды, сигарет и самого Богдана.

- Даня, ну давай поговорим. Данечка, - прошу, пытаясь отыскать его глаза, но он не смотрит.

- Обязательно, когда ты успокоишься, - кивает.

Его лицо гладко выбрито, на нем нет следов усталости или того, что он переживал эти два дня. Он, как и всегда, ведет себя сдержанно и сухо.

Любить эмоционального банкрота не просто.

- Я просто не понимаю, как должна себя вести. Ты не говоришь чего-то конкретного. Меня все спрашивают, где ты. Дети, родители, даже соседи, - жалуюсь, приложившись щекой к его груди.

- Может, хватит думать, что скажут соседи? – грубовато отодвигает меня от себя. – Ты слишком за это переживаешь. Я скажу одну вещь. Запомни её, как аксиому. «Мир не крутится вокруг Яны Шацкой». Прими как данность, что глобально, всем на тебя пох*й.

Сглатываю обиду, отшатываюсь и поднимаюсь на ноги. Досадные слезы катятся по щекам.

С лестницы слышны стремительные легкие шаги.

- Папа, - кричит Ванечка. Летит на отца.

- Привет, чемпион, - говорит Богдан, подхватывая нашего сына на руки.

- Наконец-то ты вернулся, - звонко звучит детский голос. – Я так тебя ждал.

Перехватываю впервые за это утро взгляд мужа и киваю на сына в его руках. Теперь объясни ребенку сам, что происходит.

Глава 5. Яна.

- Сын, ешь, не отвлекайся, - говорит Богдан Ванечке.

Наверное, сегодня поняла, почему мой муж сделал то, что сделал рано утром, когда в доме нет детей, а я всё еще сплю.

Потому что уйти, глядя, ладно, не мне… детям в глаза он не может.

Обнимая сына у порога, черты лица моего мужа сломались в какие-то неровные линии. Он снял обувь и отправился с Ваней к нему в комнату.

Сейчас мы сидим за столом, всей семьёй. Почти как раньше...

Я чувствую себя немного растеряно, но умудрилась приготовить завтрак для каждого. Ванечке – любимую кашу, Машуле омлет, а Богдану яичницу с помидорами и ветчиной. Сама же нервно на всех посматриваю и пью кофе.

- Почему ты не завтракаешь? – спрашивает Богдан, переводя на меня серьезный взгляд.

- Не хочу, - пожимаю плечами.

От меня муж ушел. Мне кусок в горло не лезет. Я жить не могу. Ни спать, ни есть. Вообще, ничего не могу.

Моя судьба будто бы на волоске.

Полностью в руках Богдана.

- Ты похудела, - замечает, кружа по-моему задумчивым взглядом. Опускает его ниже и в четвертый раз за утро зависает на моей груди.

Спустя несколько секунд, его лицо приобретает ироничное выражение . Мол, «серьёзно, Ян?».

Невозмутимо веду плечами и поднимаюсь из-за стола.

Моя грудь – его фетиш и самая любимая часть на теле. Совру, если скажу, что случайно не надела лифчик на завтрак.

Загружаю посудомойку и, взяв свою кружку с кофе, отдаляюсь к окну, которое выходит в наш небольшой, покрытый газоном сад.

- Пап, а куда ты ездил? – спрашивает Маша оживленно. – Куда-то далеко?

- Не так чтобы очень, - отвечает Соболев.

Усмехаюсь и качаю головой.

- Ты там тоже будешь заправки открывать? – продолжает выспрашивать дочь.

- Еще думаю, - тихо отзывается Богдан.

У моего мужа сеть автозаправочных станций. Около десяти в нашем городе и еще столько же в окрестностях.

Богдан всегда любил всё, что связано с машинами и мотоциклами. После того как вернулся из армии устроился работать в автосервис. Зарплаты еле хватало, чтобы покрыть арендную плату за съемную квартиру, в которой мы тогда обитали.

Время было страшное.

Брать деньги у родителей Богдан мне запретил. Я – девочка из достаточно обеспеченной семьи, привыкшая к определенному образу жизни, конечно, переживала это довольно сложно.

Когда к восемнадцати годам привыкаешь к тому, что у тебя несколько блюд на завтрак, а потом существуешь пару месяцев на макаронах с гречей, начинаешь ценить то, что имел раньше. Думаю, мои родители очень на это рассчитывали и ожидали, что любовь к будущему мужу сойдет на нет.

Но этого не случилось.

Тогда папа предложил Богдану деньги на открытие бизнеса.

Сумма огромная для нас в то время - пять миллионов.

Соболев сначала отказался, слишком гордый и самостоятельный. Но здесь я проявила свой характер. Уговорила его согласиться.

Приводила кучу доводов. В том числе про наших будущих детей. Что они будут есть? Как они будут жить? Где учиться?

В итоге общими совместными с моими родителями усилиями нам удалось его уговорить.