Истинная для проклятого. 2 часть (СИ) - "OliviaDriar" - Страница 12

Анна отвернулась от них и, сглотнув ком в горле, поднялась по лестнице. Она поспешно зашла в комнату, захлопнула дверь и спиной прижалась к ней.

Сердце в груди стучало часто-часто. Опять! При виде пса у нее в очередной раз возникло странное ощущение того, что она его знает. Она будто где-то уже видела этого пса. А от услышанного имени, сердце Анны болезненно сжалось. Она словно знала это имя, но забыла, а теперь ей как будто помогли вспомнить.

Что это? Почему ей все время кажется, что она что-то забыла и непременно должна вспомнить?

— Мне кажется, здесь вам будет лучше, нежели в темнице, — донесся до нее далекий мужской голос.

Анна различила приглушённые шаги и шорох платья. Было темно. Она открыла глаза в попытках оглядеться и понять, куда она попала в этот раз. Но густой, словно ночной мрак не желал растворяться.

Чем больше проходило времени, тем громче и яснее становились голоса, которые звучали совсем рядом с ней.

— Откуда такая любезность с вашей стороны? — усмехнулся женский голос.

Вдруг густая тьма начала исчезать, как ночь рассеивается в напоенном предутренней прохладой воздухе, и Анна постепенно стала различать окружающие ее детали, но еще нечетко, будто сквозь мутную воду реки.

— Мой враг — Георг, ваш брат, но никак не вы, — признался король Эмирей (а мужской голос принадлежал именно ему), пропуская принцессу в просторную комнату, — и потому я подумал, что было бы жестоко и несправедливо держать свою гостью взаперти в сырой темнице, где сидят в основном преступники.

Принцесса обвела комнату быстрым и равнодушным взглядом.

— Цветы? — холодно усмехнулась она, указав на стоящий в вазе букет из нежно-розовых роз

— Эмм, — король смущенно опустил глаза, — это не я, это все глупые слуги. Наверное, когда приводили комнату в порядок, поставили вазу. А вам не нравится?

— Ненавижу цветы, выросшие на вражеской территории, — принцесса резко отвернулась от вазы и еще раз осмотрелась. — Несправедливо держать меня в темнице в качестве преступника? А я думала, что для вас я та еще преступница.

Анна, прислушиваясь к разговору, с интересом оглядела комнату с высоким потолком и узорчатыми стенами. освещенную лучами дневного солнца, врывающегося через широкое окно с раздвинутыми в разные стороны бархатными шторами приятного небесно-лазурного оттенка. На тумбочках, столах и полках стояли в подсвечниках не горящие свечи, а на стенах висели не зажжённые золотые лампы. В воздухе ощущался приятный аромат меда и цветов. В углу стояла широкая кровать с балдахином в тон шторам, у изножья которой лежал мягкий ковер.

— Вы кого-то убили, чтобы быть преступницей? — спросил король, не в силах отвести очарованного взгляда от принцессы, которая хоть и выглядела уставшей, изнурённой последними событиями, но не лишилась своей природной красоты, сразу бросающейся в глаза.

— Во-первых, я против короля Бефроры, а это уже достаточное основание для именования меня преступницей, — принцесса прошла по комнате и, подойдя к окну, замерла на месте. — Во-вторых, я сестра вашего главного врага. На вашем месте, появись у меня хотя бы маленькая возможность вас убить, — принцесса повернула голову через плечо и посмотрела на короля, — я бы воспользовалась ею без промедления.

Анна поглядела на короля и увидела, как больно и неприятно ему было слышать такое от принцессы, которая, очевидно, ему нравилась. Ее слова вонзались в него, словно ядовитый кинжал, уничтожали что-то внутри него.

— Вот как, — наконец найдя силы оторвать взгляд от принцессы, пробубнил он, — но, как бы там ни было, я не хотел бы держать вас в грязной камере…

— Почему? — перебила его принцесса, резко обернувшись. — Почему не хотели бы? Я вам призналась, что, выпади такой шанс, я убью вас, глазом не моргнув. С удовольствием заставлю вас страдать так же, как вы ежедневно заставляете страдать мой народ! А вы, — гневно прошипела она, прожигая его ненавистным взглядом, — а вы утверждаете, что не собираетесь держать меня в темнице. Почему⁈ Откуда в вас такая милость? Откуда она взялась у такого бессердечного человека, как вы?

Король опешил. Не разозлился и не расстроился, а остолбенел, так, будто ему отвесили мощную пощёчину как минимум стулом, а не рукой. Он растерянно уставился на принцессу. Он знал, что его ненавидят. Но до сей поры не догадывался, насколько велика эта ненависть.

— Почему? — переспросил он заплетающимся языком, сделав один неосознанный шаг навстречу пленнице. — Да потому, что я вовсе не такой безжалостный, как вы соизволите думать. Я не такой, но вы вправе иметь любое мнение обо мне.

— Не такой безжалостный? — принцесса расхохоталась, но не весело, а угрожающе. — Да что вы говорите!

Ее смех больше напоминал иссушающий ветер над адски жаркой пустыней, опаляемой лучами солнца. Королю стало не по себе от той лютой ненависти, отразившейся в глазах красавицы.

— Но почему вы меня так ненавидите? — невольно понизив голос, робко спросил он. — Да, я враг вашего брата и королевства. Но почему лично вы такого ужасного мнения обо мне, если знать меня никогда не знали?

Он говорил без вдохов и остановок, словно позабыв о существовании пауз. Ему не хватало воздуха. Его лицо от гнева залилось легким румянцем.

— Хотите, скажу? — сделав к нему шаг, принцесса остановилась. — Ежедневно нам приходят известия о разоренных деревнях, убитых жителях. Там, куда продвигается ваше войско и где оказывается знамя Бефроры, царит разрушение и смерть. И когда я проезжала через брошенные и уничтоженные вашими солдатами деревни, я стала свидетелем вашей жестокости. Я видела собственными глазами, сколько малюток осталось без крова и родителей. По вашему приказу солдаты Бефроры не щадили ни детей, ни женщин, ни пожилых людей. Зачем грабить обычные деревушки, убивать невиновных, никак не связанных с моим братом жителей? Но вы это все делали. Вы и ваши солдаты! Сколько людей ранено и безжалостно убито по вашей вине! Вы никогда не смоете кровь с рук, и на вашей совести навечно останется смерть этих людей!

Король приоткрыл рот от услышанного. Но ведь война всегда подразумевает гибель народа и разрушенные дома. Война ведь никогда добро не несла и не могла нести. И если две стороны решили начать войну, то люди гибнут и там, и там.

— А вы думали, война — это игра в куклы? — усмехнулся король, делая еще один шаг к принцессе. — Думали, не будет смерти и погибших?

— Но не так, не так, нельзя убивать ради забавы! — замахав руками, разгорячилась та. — Нельзя быть такими жестокими. В любой войне нельзя терять человечность!

Король завел руки за спину и сжал ладони в крепкий кулак. Он стал бродить из угла в угол.

— Я никогда не приказывал своим воинам убивать детей и женщин. Сражаться нужно только с теми, кто имеет оружием, а не с теми, кто далек от войны. Но…но ваша армия! — Король замер, едва дыша от переполнявшего его гнева. — Она чудовищным образом поступает с жителями моей страны! Грабит бедных людей, убивает без причин. Каждый шаг ваших воинов в сторону моих земель несет погибель моему народу. Вы убиваете без капли жалости, и, конечно, воины Бефроры при виде вашей жестокости не могут поступать иначе с вашим народом. Как вы поступаете с их братьями и сестрами, так же и они будут поступать с вами.

— Мы…

— Однако есть одна огромная разница между нами, — перебил ее король, подняв указательный палец. — Когда наши отцы отправились на тот свет, я предложил Георгу мир. Я не был тем, кто хочет враждовать. Но именно ваш брат напал на нас и развязал эту жестокую войну! И теперь…

Грудь принцессы тяжело вздымалась и опускалась. Казалось, она ненавидела его все больше и больше. С каждым его словом ненависть в ней только возрастала. И король это замечал.