Истинная для проклятого (СИ) - "OliviaDriar" - Страница 7

Словно почуяв неладное, толкнувшая Анну женщина, обернулась и бросила на нее хмурый взгляд. Анна ответила причине своего падения тем же. У незнакомки было круглое лицо, осыпанное множеством веснушек. В спешке собранные рыжие волосы небрежно торчали в разные стороны, придавая прическе неаккуратный вид. Некогда яркое, а теперь потертое красное платье было изрядно изношено.

Напоследок еще раз окинув Анну с ног до головы недовольным взглядом, женщина отвернулась и зашагала дальше по своим, видимо, очень важным делам. Анна вздохнула, встала с земли, прихватив корзину, и отряхнула от грязи платье. Устремив взор в спину толстухи, которая поспешила смешаться с толпой, Анна отчего-то подумала, что когда-нибудь они встретятся вновь, но уже при других обстоятельствах. Картинка из будущего промелькнула в голове быстро и вмиг исчезла.

Но ни падение, ни испачканное платье не смогли испортить настроение Анны. Ей не хотелось расстраиваться по пустякам, поэтому она продолжила путь такой же легкой походкой, как и раньше.

— Ах ты, мелюзга! — неожиданно донесся до нее громкий крик. — А ну ловите его! Держите его!

Анна обернулась на звук. Толпа вдруг зашевелилась, и началась суматоха. Люди нехотя раздвинулись, пропуская к месту происшествия трех стражников с мечами в ножнах.

— Что случилось? — грубо спросил один из них, обращаясь к пекарю, лицо которого раскраснелось от злости так сильно, что сравнялось по цвету со спелыми помидорами.

— Он, — торговец хлебом указал пальцем в сторону Анны, — украл у меня буханку хлеба! — вскрикивал он сквозь зубы. — Разворотил своими грязными пальцами все мои буханки! Хватайте его, чего стоите?

Стражник повернулся к Анне, но суровый взгляд был обращен не на нее, а куда-то в сторону. Анна, заметно испугавшись, быстро обернулась. В углу ближайшей лавки показался мальчик. Поняв, что его намерены поймать, он резко рванул за поворот и припустил по извилистой каменистой дорожке.

— Ну же, не стойте! — проорал пекарь, нервно вытерев руки о фартук, и принялся бережно раскладывать на прилавке потревоженные буханки с хрустящими прожаренными корочками.

По толпе, частью которой была и Анна, пронесся изумленный ропот и послышались суровые упреки в сторону бездействующей стражи. Поняв, что медлить нельзя, стражники бросились за маленьким разбойником.

Странно, но отчего-то эта сцена повлияла на душевное состояние Анны куда больше, чем толчок и испачканное платье. Девушка разволновалась и озабоченно поглядела туда, где только что скрылись мальчишка и стража. Окружающие тоже с любопытством глядели в ту сторону. Им не терпелось узнать, поймают ли наглого вора.

Через пару минут, когда Анна уже стояла у лавки с любимыми яблоками Натали, стража выволокла мальчишку из-за угла, придерживая его за шкирку. В маленьких грязных ручках вора виднелась небольшая буханка хлеба.

— Поймали вора! — вскричала женщина под ухом у Анны да так громко, что та испуганно вздрогнула.

— Мисс, — тем временем окликнул ее раздраженный голос с легким иностранным акцентом, — покупать что-то будете? Не видите, очередь задерживаете!

Анна обернулась к фруктовщику. Она и не заметила, что подошла ее очередь. Взволнованный взгляд девушки снова метнулся к мальчику, которого повели к пекарю за лавкой.

— Ну, он? — один из стражников нетерпеливо толкнул воришку к торговцу хлебом.

Не удержавшись на худых ногах, мальчик упал на колени и глухо завыл, когда ободранная кожа соприкоснулась с камушками. Очевидно, это было не первое его падение, потому что ноги в некоторых местах были исцарапаны в кровь.

— Конечно, он! — крикнул пекарь, буквально выплевывая в ярости слова. — Глаза вон какие хитрющие! Обокрасть меня хотел, наглый гаденыш?

Брезгливо сморщив лицо, торговец хлебом подошел к нему и занес было мясистую руку для удара, но резко отступил назад.

— Да от этого выродка такая вонь, что у меня голова аж затуманилась! — вскричал он, прикрыв широкой ладонью нос.

Мальчик часто-часто захлопал черными, как бусинки, глазами, смаргивая слезы. Кажется, он только сейчас понял весь ужас своего проступка. Он бросил быстрый взгляд на стражу, потом на торговца, губы которого были перекошены в отвращении, и съежился, как беззащитный кролик в клетке удава. Опустив глаза, обрамленные густыми черными ресницами, он сильнее прижал буханку к груди.

— Мисс! — ворчливо рявкнул продавец редкого сорта яблок с отчетливым загаром на овальном лице. — Вы меня слышите? Покупать будете?

— Нет, — растерянно пробормотала Анна, выйдя из очереди. Она была не в силах оторвать взгляд от блестящих глаз мальчика.

Как же сильно ей было жаль это бедное дитя. Осторожно растолкав любопытных горожан, Анна пробилась к месту происшествия. Остановившись в первом ряду, она наконец смогла оглядеть мальчика с ног до головы. Картина была жалкой.

На вид мальчику было лет пять-шесть, не больше. Он был в совершенно оборванной, грязной и потрепанной годами одежде. Тонкую серую ткань, покрывавшую тощее тельце, едва ли можно было назвать рубахой. Разорванные штаны держались на нем из последних сил. Башмаков не было. Стертые до крови ноги облепила грязь, ногти были черными и длинными. Что до лица мальчика, то оно, возможно, было даже красивым и миловидным, если бы его можно было разглядеть под слоем покрывавшей кожу грязи. Единственное, что выделялось отчетливо — его бледные сухие губы, какие бывают обычно у голодных, не евших несколько дней людей. А также глаза, настолько несчастные и испуганные, что сердце Анны обливалось кровью при взгляде на них.

— И что вы стоите? — в негодовании скривив лицо, спросил толстяк-пекарь и скрестил руки на выставленной вперед широкой груди.

Стража поглядела на него озадаченно. Они знали, о чем тот спрашивал. Но делали вид, что не понимают вопроса.

— Как наказывают воров? — подталкивая их к очевидному ответу, пояснил раздраженный непониманием пекарь, и, указав пальцем на мальчика, добавил. — Руку! Руку топориком отрезать, чтобы больше не повадно было обкрадывать добропорядочных людей.

Мальчик поднял голову на пекаря, в черных глазах застыл животный страх.

— Руку? — переспросил он еле слышно.

Он обернулся к стражникам. Те смотрели на него брезгливо — весь вид мальчика вызывал у людей неприязнь.

Слова пекаря заставили Анну затаить дыхание. Сердце болезненно сжалось в предчувствии ужасного.

Верзилы в доспехах переглянулись. На их лицах застыла растерянность. Опрометчиво. Страже запрещалось проявлять жалость, за это они могли горько поплатиться. Один из стражников, более решительный и непреклонный, сглотнув ком в горле, положил тяжелую руку на рукоять меча и медленно вынул его из ножен. Воздух разрезал стонущий металлический звук. Когда лезвие меча сверкнуло на солнце, ослепив всех присутствующих, Анна поняла, что утратила способность мыслить ясно.

По толпе прокатился удивленный шепот. Непонятно было, довольны ли люди предстоящим наказанием, или в них проснулась совесть и теперь расправа казалась им жестокой.

— Не надо, — при виде меча вымолвил мальчик, смотря на стражников широко раскрытыми глазами, на которые снова навернулись непрошенные слезы, — я просто…

— Замолчи! — взревел пекарь, отойдя от мальчика на несколько шагов. — Если тебя не проучить, гаденыш, то все будут думать, что красть можно и за это ничего не будет.

— Выстави вперед левую руку, — твердо выговорил стражник, с трудом сохраняя невозмутимое равнодушие. — Ну же, выставляй! За попытку своровать чужое имущество по справедливому закону Бефроры ты лишаешься левой руки.

Второй приказ мальчик тоже не исполнил. Тогда стражник кивнул своим товарищам, и те поспешили выполнить его волю. Схватив мальчишку с двух сторон и крепко придерживая брыкающегося вора, они выставили вперед его коротенькую руку.

Стражник пару раз взмахнул мечом, прорезая острым лезвием напряженный воздух, и решительно уставился на мальчика. Давать поблажку было нельзя, иначе люди перестанут бояться наказания и будут совершать преступления, не боясь ответственности.