Ядовитый воздух свободы - Блейк Анна - Страница 21

— Скажи, — продолжил Грин, — в каких ты отношениях с Самвелом?

— Он мой заказчик, — ответил Берне, сообразив, что Грин не хочет произносить фамилию Дженкинс без лишней нужды.

— Оплачивал процесс? — Не требовалось оглашать название дела, чтобы Берне понял, о чем речь.

— Да.

— Мне нужна информация о его фирмах. На днях схожу в местный филиал одной из них, но вряд ли здесь есть хоть одна живая душа, которая знает больше отмеренной ей толики. Вопрос в том, что он может быть либо замешан, либо нанят замешанной стороной и не знать об этом. Мне нужно неофициальное досье. Уверен, ты сможешь такое достать.

Берне медленно кивнул. Мысль о том, что Дженкинс-старший засветится в криминальной хронике, адвокату не нравилась. Самвел показался ему жестким, но справедливым мужиком, который бережет семью и пашет как проклятый, чтобы обеспечить ей безбедное существование.

— Мне нужно время.

Аксель пожал плечами.

— По логике вещей мы встретимся, когда придут анализы. Нам будет что обсудить.

— По поводу Констанции, — сменил тему Берне. — Мне немногое удалось уточнить. Дядя рассказал, что она приезжала домой на выходные. И так мы жили года два до ее исчезновения. По поводу дня исчезновения то, что я тебе говорил, подтвердилось, но нового я не скажу. Мы с отцом посадили ее на какой-то поезд. И она туда села, я помню, что мы махали друг другу, когда состав отправлялся.

— Нам нужен психолог, — неожиданно заявил Грин.

— Не понял.

— Тебе было четыре? Воспоминания, возможно, ложные.

С этими словами Аксель достал телефон и замолчал на несколько секунд, перебирая контакты и, видимо, думая, кому доверяет настолько, чтобы позвонить со столь деликатным делом. Наконец он определился и, нажав кнопку вызова, приложил аппарат к уху.

— Доктор Баррон, это Аксель Грин. Да, тоже рад вас слышать. Да, мне нужна ваша помощь. Ох, к сожалению, приехать я не смогу. Точно не сегодня. Да. Спасибо. Нужно выяснить, реальны воспоминания или ложны. Четыре. Да, понимаю. Думаю, что он будет готов на все ради установления истины. К сожалению, других способов я не знаю, а все свидетели мертвы. Больше тридцати лет прошло. Конечно.

Берне оторопело следил за тем, как Аксель заканчивает разговор и с улыбкой поворачивается к нему. Мысль о том, что надо будет предстать перед Аурелией Баррон не в качестве адвоката, который пытается определить своего подопечного в ее клинику вместо тюрьмы строгого режима, а в качестве пациента, который должен будет перед ней раскрыться, ему не нравилась. Он не привык доверять. Особенно красивым женщинам.

— Мне кажется, это лишнее, — наконец произнес он, в мельчайших деталях представив тонко вылепленное лицо и светлые волосы руководителя клиники. — Невозможно установить такие вещи в короткий срок.

— Мы попробуем. Гипноз, — коротко сказал Грин. — Представь, если картинка про то, как вы машете друг другу руками, относится к другому дню? Что, если все, что ты знаешь о дне ее исчезновения, — фикция? Что, если это проекции твоего отца?

— С каких пор ты стал психологом?

— Поработай пять лет с Карлином на ежедневной основе, я на тебя посмотрю, — беззлобно отмахнулся Грин. — И еще одно. Мне нужно узнать, где работала жертва и кто владел лабораторией, где ее нашли.

— Это два разных вопроса?

— Естественно, — улыбнулся Грин. — Кстати. У тебя же нет планов на вечер?

— Что? Нет.

— Доктор Аурелия тебя ждет. Будь добр, поговори с ней, передай мои слова, объясни, что за секретность и что от нее требуется.

Берне передернул плечами.

— Ты крутишь мной как хочешь. Уверен, что правильно выбрал профессию? Ты прекрасно справился бы с работой адвоката.

Аксель улыбнулся.

— Я бы с удовольствием с тобой об этом поговорил, но не здесь и не сейчас. Луи, мы определили, что делать дальше. Я займусь тем, на что еще могу повлиять. Кажется, есть свидетель, который хотя бы помнит то время. И есть филиал «Дженкинс Обслуживание» и прочих контор, с которыми еще предстоит разобраться.

— Тебе пришлют список компаний с адресами и именами руководителей, — проговорил Берне. — Если это поможет.

— Нам нужен кто-то из Треверберга. В Спутнике-7 нет специалистов, способных отследить финансовые потоки и вычислить истинных заказчиков тех или иных работ.

— Ты думаешь, что тот, кто заказал реставрацию, причастен?

— Причастен скорее тот, кто мешал ее заказать. Нужна вся история сделки.

— В этом городе ничего не оцифровано.

— Надо искать варианты.

Берне устало прикоснулся к переносице.

— Мы попали в машину времени и оказались в середине двадцатого века.

Аксель медленно кивнул:

— К сожалению.

— Прошли всего сутки. Не надо себя терзать.

Грин выпрямился.

— Если я не буду себя терзать, как ты выразился, то расследование с места не сдвинется.

— Дашь мне номер доктора Баррон? Поеду к ней завтра. Или послезавтра.

Грин неожиданно рассмеялся.

— Хорошо.

Спутник-7

Магдалена выдохнула и пригубила глинтвейн из зеленого бокала с толстыми стенками. Она и не помнила, когда в последний раз переживала настолько насыщенный эмоциями и задачами день. Манера Грина руководить обескураживала и вдохновляла одновременно. Его резкость и холодный профессионализм действовали как живительная влага на засохшее растение. Тейн постепенно начала расправлять плечи, убирать ершистость и меняться. Хотя правильнее будет сказать «пробуждаться». Еще два дня назад после подобной рабочей смены и коллективного допроса Тейн сказала бы, что все это было зря. Но сегодня, разговаривая со знакомыми мужчинами, она ловила себя на мысли, что присматривается к каждому. Самым внимательным образом следит за реакциями, записывая в память то, что выбивается из общего поля диалога. Кто волнуется сильнее, кто не волнуется, кто врет, кто пытается манипулировать. Она не могла с уверенностью утверждать, что научилась распознавать ложь, но явно стала внимательнее. Всего сутки рядом с детективом, а она уже меняет свои подходы к работе и, кажется, начинает вовлекаться в процесс.

Брат Жанака действительно в юности попадал в полицию за драку. И даже отбывал наказание. Аксель на плохой картинке сумел различить то, насколько его поведение отличается от поведения остальных. Признаваться Метье не хотелось, но Магдалена его расколола. Конечно, ее подвиг не принес пользы расследованию. Но перед самой собой и перед высокопоставленным коллегой она явно проявила себя с лучшей стороны.

На допросе Аксель сидел в комнате для наблюдений, после того как строителей отпустили, коротко похвалил коллегу и куда-то уехал. Магдалена даже слегка разочаровалась, она надеялась обсудить с ним результаты. Но, видимо, обсуждать было нечего. Она ушла в кабинет заполнять протоколы, а Туттон исчез в криминалистическом отделе, судя по всему, взбешенный пренебрежительным отношением к нему детектива. Ник накосячил. Зная его много лет, комиссар не верила, что он «просто не подумал». Впрочем, в Спутнике-7 было почти невозможно найти допущенную к объектам уровня управления фирму, которая не была бы аффилирована с холдингом Дженкинсов.

Диверсия или тупость? Или просто Дженкинс мошенничает, ставя на новые заявки старые камеры?

Отложив заполненные протоколы, Тейн долго размышляла над тем, что могло двигать Ником. Без отсылок к прошлому, без поднятой поцелуем бездны эмоций. Холодно и профессионально, как учил Грин.

Думать о том, что расследование вскроет темные делишки Эрика Туттона и бросит тень на всю семью Ника, было одновременно неприятно и очень волнующе. Магдалена еще не простила властному старику жесткое вмешательство в ее жизнь. Она еще любила его сына, хотя и знала, что эта дорожка закрыта навсегда. Она еще жила прошлым, хотя и понимала, как это тупо и по-детски. Рациональный подход ко всему не спасал от внутренней боли, которая накатывала волнами, то сокрушая, как воспаленный зуб, то напоминая о своем присутствии и об ошибках, которые уже нельзя исправить.