Эльфийский бык 2 (СИ) - Демина Карина - Страница 38

— Красивое имя… необычное, как вы, — Ведагор позволяет себе убрать руку. И Офелия смеется, поясняя:

— Дед придумал… ему очень хотелось, чтобы хотя бы внуки стали настоящими аристократами. Вот и выдумал…

На шее Офелии сияют рубины. И немалой стоимости.

Браслет тоже неплох, как и шпильки, украшенные рубиновыми звездочками. Впрочем, в ней нет той избыточности, что царит вокруг. И пожалуй, её дед мог бы порадоваться.

У внучки получилось выглядеть аристократично.

— С моим супругом вы, кажется, знакомы, — бархатным голосом произнесла Офелия, подавая руки Севрюгину, который в этой столовой выглядел лишним элементом. — Он снова опоздал…

И легкая тень недовольства.

Но Егор Васильевич ощутимо вздрогнул.

— Не сердись, дорогая, — произнес Свириденко. — Он был занят…

— Да, да… я спешил, но… дела, дорогая… дела… вы как тут?

— Неплохо, — заверил Ведагор, делая вид, что не замечает внимательного и какого-то жадного взгляда Офелии. Все-таки поторопился он с аристократизмом.

Явно.

— И замечательно. Думаю, у нас понравится… а потом…

— Потом, — жестко осадил Свириденко. — Обед не терпит суеты… я осознал это, каюсь, не сразу…

А вот кормили неплохо, хотя Ведагор несколько отвык от этих представлений с вереницами лакеев, серебряными блюдами, тушками поросят и горами из жареных перепелов.

И квартетом музыкантов, что, скрывшись за ширмой, играл классическую музыку.

— Я так рада, что отец наконец решил открыть двери дома, пригласить гостей… — говорила большей частью Офелия, играя роль хозяйки дома. Супруг ей отвечал редко и односложно, привычно со всем соглашась. Иногда и Свириденко вступал в беседу.

И все это действо тянулось.

Тянулось…

Ведагор даже терпение начал терять. И выдохнул с облегчением, когда Свириденко отложил столовые приборы.

— Кофе? Сигары?

— Не курю.

— Тогда кофе. Дорогая…

— Конечно, папа, я проверю все… вечера — это такие хлопоты… особенно, когда гостей много. Нет, большей частью все приедут уже позже, но есть особые гости. И надо проверить, чтобы все было готово к их появлению…

— Скрипачка? — уточнил Ведагор, поднимаясь.

— Кто? Ах да… скрипачка… и еще удивительный, поразительный просто человек… энергопрактик, хиромант и кармический терапевт… духовный гуру!

— Не думаю, что это так уж интересно… — обрезал дочь Свириденко. — Офелия порой увлекается разным… и как по мне, вся эта энергопрактика еще то шарлатанство, но чего не сделаешь ради любимой дочери. Единственной дочери… Егорушка, будь добр, помоги Фелечке…

— Папа!

— Она терпеть не может, когда её так называют… но прошу, идемте. Меня тоже весьма нервируют эти церемонии. Но Офелии нравится играть в хозяйку дома. Ей здесь скучновато. Я предлагал ей уехать в Москву там или в Петербург, но она отказалась… куда ей без мужа. Хотя такой муж… к слову… вы ведь женаты?

— Женат, — сказал Ведагор.

— Видел страницу вашей супруги… очень милая дама… волонтер, верно? Приюты для животных, это так… мило… но она ведь не так и родовита.

— Нет.

— Волотовы в этом плане весьма… демократичны. Или это современные веяния?

— Это здравый смысл, — Ведагор огляделся. Кабинет, в отличие от остального дома, был выдержан в современном минималистичном стиле. И работал весьма неплохой дизайнер. — Мы выбираем по сердцу и душе, а не по титулу.

— Любопытный подход… а связи там… состояние?

— У Волотовых хватает связей и состояния. Так зачем вы меня приглашали? — прозвучало несколько жестко. С другой стороны эти игры вокруг изрядно поднадоели. — Мне сказали, у вас есть деловое предложение.

— Есть, — Свириденко указал на кресло. — Присаживайтесь. Кофе? Чай? Коньяк? Что-то другое?

— А вы…

— Я воздержусь. Увы, целители запретили… у меня вот свой… настой, — Свириденко вытащил из ящика стола бутыль и крохотную, с наперсток, рюмку.

А больным не выглядит.

Нет, если не прикасаться, то вполне себе обыкновенный человек. Средних лет. Средней внешности. Черты даже приятные, разве что подбородок вяловат. И залысины появились, но не сказать, чтобы портили светлый образ Свириденко.

— Болеете?

— Увы… все мы смертны, все мы… скажите, как вам моя дочь?

— Она красива, — сдержанно ответил Ведагор. — И замужем.

— Ай, такое замужество… юношеская глупость. Первая любовь и все такое… теперь оба остыли, не живут — мучаются. И развод оформим очень быстро.

— Я развод оформлять не собираюсь.

— Не о вас речь, что вы… — Свириденко аккуратно отмерил пять капель, добавил воды из графина и, размешав, опрокинул рюмку залпом. — Видите ли… есть вероятность, что я проживу не так долго, как хотелось бы… лет пять или десять. Если повезет, конечно, больше, но я реалист…

— Вы сами можете жениться…

— К сожалению… здесь имеются обстоятельства… некогда мой отец заключил договор с соседями. Он должен был взять в жены их дочь, но девочка сбежала с каким-то проходимцем. Тот её бросил и в положении… и как понимаете, речи о браке быть не могло. Отец женился на матери. Ему нужны были наследники. Она родила меня. Потом заболела и умерла… он встречался с другими женщинами. Надеялся получить еще одного сына, но увы… и под конец жизни отец уверился, что все эти неудачи — есть результат нарушения того, старого, договора о помолвке. Сперва мне это казалось глупостью… все же молодость склонна недооценивать проблемы…

Кофе подала горничная. Тихая. Красивая. Бледная до синевы. И с подавителем на шее.

— Однако так уж вышло, что и моя личная жизнь не складывалась. Катастрофически, я бы сказал, не складывалась… и я обратился к специалисту, который и подтвердил догадки отца. Договор скорее всего был не просто заключен. Отец и родители той девушки использовали ведьмовской обряд…

— Вашего отца не стало, как я понимаю?

— Не стало. Но есть я. И обязательства, которые перешли ко мне со всем наследством. Две мои женщины оказались бесплодны. Третья сумела родить Офелию, но сама умерла. И судя по всему, потомство у меня может быть только от Вельяминовых.

— А они… — Ведагор попытался вспомнить, что именно он слышал о Вельяминовых. Слышал ведь что-то, в памяти есть отклик, но что именно…

Кажется, были у Волотовых какие-то дела общие…

Давно.

Очень давно… хотя с кем у Волотовых общих дел не было-то?

— Там от рода осталась одна обиженная на весь мир особа, которая не отличается высокой моралью, и две пустоголовых девицы, решивших, что сами проживут. Я предлагал им замужество… всем трем… даже Василисе…

— И все трое отказались?

Надо же, до чего разумные женщины. Связывать жизнь с тем, кто уже мертв, по меньшей мере неразумно. А скорее всего и опасно.

— Мне сказали, что Офелия… будет тоже испытывать трудности… но их можно преодолеть, если она вступит в брак с кем-то достаточно сильным… древняя кровь на многое способна.

— Боюсь…

— Не спешите отказываться, — перебил Свириденко. — Понимаю, что с моей стороны это, мягко говоря, неожиданно. И может показаться даже наглостью, но у меня есть, что предложить.

Кофе тоже был неплох.

Ведагор молча поднял чашку.

— Я, конечно, все же попытаюсь устроить свой брак… у меня найдутся аргументы… хотя, видит Бог, я пытался действовать мягко… уговаривал… и в целом… но ничего… дело не в этом. Офелия… Офелия в любом случае получит половину всего моего состояния, движимого и недвижимого… дома, счета, предприятия. У меня хватает успешных предприятий.

Как и у Волотовых.

— Я не прошу вас оставить жену… помилуйте, я и думать о подобном не смел бы… но у вас ведь есть братья.

— Помолвлены. Слово дано.

— Да, да… слово Волотовых… крепче камня. Наслышан. Но двоюродные братья? Род велик…

Не настолько, чтобы появилась нужда торговать Волотовыми.

— Неужели не найдется никого, кто согласиться взять в жены молодую и красивую женщину? Состоятельную. Умную… и сменить имя.

— Сменить?