Бывший 2. Роди мне сына - Коваль Лина - Страница 9

И пусть этот мужчина внезапно стал чужим…

Пусть он меня обманывал…

Выслушать меня ему придётся…

– Я не планировала идти на тот приём…

Закусываю губу, ожидая хоть какую-то реакцию. Малейшую…

Автомобиль набирает ход. За окном холодно и тени в сумрачном лесу видятся страшноватыми, а в салоне – сухо, жарко и… неспокойно.

Адриан прекрасный водитель, поэтому окончательно расслабляюсь. А потом неуклюже, кое-как стянув рукава, снимаю верх от комбинезона.

Раздеваться на фестивале я не планировала, поэтому сейчас остаюсь в светло-сером лонгсливе от термобелья. Потяжелевшую в последнее время грудь слишком откровенно облегает ткань, но я прикрываю это дело замком из рук.

Выходит сносно.

– Не планировала, – продолжаю, выправив волосы. Смотрю в окно прямо перед собой. –Так получилось…

– Хватит, блядь…

Адриан сердится, бьёт по рулю, прибавляет громкость на магнитоле. Полностью зеркалю его злость, кручу переключатель в обратную сторону, сжимаю кулаки и хриплю:

– Ты выслушаешь меня, Андрей. Даже если мне придется применить силу.

Воинственно уставляюсь на него.

Белая рубашка в сумерках смотрится так ярко, что моргаю и отправляю взгляд выше. Уголки сцепленных воедино губ подергиваются и Адриан усмехается:

– Хотелось бы на это посмотреть.

Только вот мне не до шуток, черт возьми! Видит Бог, я пытаюсь быть честной. Хотя бы сейчас, когда уже ничего не исправить.

– Разве ты не видишь, как мне плохо? Я словно в воздухе зависла. Проживала тот день миллионы раз, – всхлипываю, закрывая лицо руками. – Тысячи раз в мыслях я вновь и вновь одевалась, выходила из дома и выдвигалась на тот приём. Снова и снова, черт возьми. Каждый раз надеясь, что вот-вот что-то может произойти. Не знаю, что, – кричу, вытирая слезы, тру глаза. – Лучше бы я попала в аварию, у меня пробило колесо, начались месячные. Всё что угодно… зачем я туда поехала? Зачем?

Адриан медленно отводит пустой взгляд от дороги и мажет им по моему лицу, словно острой бритвой. Абсолютно безэмоционально. Его тело будто бы расслаблено, но по тому, как вздрагивает кадык, понимаю, он тоже нервничает.

– Зачем? – спрашивает еле слышно.

– Я не хотела быть там. Сразу чувствовала. Когда ты ушел тогда… утром. Я правда решила туда не ходить. Клянусь…

– Кто дал тебе пригласительный?

– Анатолий Аркадьич.

– Старый обормот, – срывается.

Пропускаю мимо ушей ругательства.

Мне нет никакого дела, что будет со всеми участниками тех событий, я банально устала всех выгораживать. Так выходит, все вокруг – хорошие, и только для меня нет оправданий?..

Только для меня в аду персональный котёл?..

– Анатолий Аркадьич сказал, что очень нужен сюжет. Для канала, – продолжаю. – Это было ещё до того, как мы провели ночь в новом доме.

– И ты ему поверила? – перебивает.

– Да, – развожу руками.

– Ему поверила, а мне – нет, – хрипит.

Бесится.

Мотаю головой.

Он ничего не понимает. Ничего так про меня и не понял.

Бессилие застилает глаза вместе со слезами…

– На следующий день, проводив тебя, я позвонила ему и сообщила, что не поеду. Он согласился, поворчал, конечно.

– Дальше…

– А за пару часов до приёма набрал и сказал, что замену он не нашел… Я…

– Дальше можешь не объяснять, – осекает Адриан. – Ты снова выбрала проклятый микрофон.

– И что? – взрываюсь. – Это преступление?.. А ты? Ты вообще меня обманывал? Всё время врал!..

Бью со всей дури по твердому плечу, Макрис никак не реагирует, будто бы замороженный. Будто бы ему не больно!.. Ни физически, ни душевно.

– Когда я тебя увидела… – морщусь от боли, которая парализует внутренности, стягивает желудок. – Я… Боже. Мне было так больно, что меня согнуло пополам прямо там.

Адриан опускает взгляд на руль и включает поворотник. Проехав несколько сотен метров, паркуется в кармане на обочине.

Вздыхаю устало. Окунаться в тот день безумно сложно.

– Ты просил мне тебе верить, но как, Андрей? – непонимающе шепчу вдруг. – Ка-ак? У тебя всё это время была семья?

Молчание словно кислота душу разъедает.

– Ответь меня, ответь, вонючий грек, – снова бью его наотмашь.

Взвизгиваю, когда мой локоть сжимает сильная ладонь, а тело потряхивает.

Адриан нависает сверху. Рассматривает лицо и опускает взгляд ниже. Словно ошпаривается о выступающие, твердые соски и опять возвращает его к моим глазам.

Пялимся друг на друга.

– Теперь ты решила у меня спросить? – наконец-то зловеще произносит. – После всего, что произошло?

– Да.

– Что было дальше?

– Я выбежала из зала. Шурик пошел за мной. В точности даже не вспомню, куда именно мы шли, где были…

– Дальше.

– Шурик начал меня выспрашивать, что произошло?.. Потом рассказывать, что все вокруг в курсе про твою семью, дочек, одна я… Как это обычно бывает… Знаешь?..

– Не знаю. Дальше, Вера.

– Ну, что ты заладил… – морщусь и сержусь. – Он грамотно у меня всё выспросил.

– А ты рассказала! – обвиняет.

– Да! Да! Да!

– Знаешь, что делают с такими как ты? Моли Бога, что есть эта беременность… Иначе…

– Мне было больно, – взмываю руками, зажигаясь словно спичка. – Хотелось, чтобы тебе тоже… также… Да, я… специально это сделала.

– Блядь!

Адриан бьёт по кнопке, отстегивается и вылетает из автомобиля. В салон пробивается лютый холод.

Дверь с оглушительным треском хлопает.

Тяжело дыша, просверливаю дыру в рубашке на его спине, пока Адриан, уперев руки по бокам, пытается остыть. В бешенстве отпинывает вычищенным ботинком кусок грязного снега.

Затем разворачивается.

Смотрим друг на друга в упор. Пытаюсь взять себя в руки. В конце концов, надо привыкать. Бежать от него я точно не собираюсь.

– Ты мне никогда не верила, – обреченно отпускает Макрис, усаживаясь на место.

Растираю лицо ладонями.

– Важно не то, что я тебе не верила… Как ты не понимаешь?.. Важнее то, что я тебя любила, – шепотом произношу. – Всем сердцем любила.

– Так любила, что готова была убить…

– Андрей… – вздрагиваю от слов, которые он произносит.

– И в определенном смысле сделала это…

Закусываю губу и прикрываю глаза. Слабо проговариваю:

– Знаешь, один древнекитайский мудрец сказал: «Тот, кто недостаточно доверяет, сам не получает доверия». Мне кажется, лучше, чем он, я тебе не отвечу.

– О чем ты?

– Ты спал со мной, а сам перевез из Греции семью, скрывал детей. Ответь только честно, твоя жена или женщина, не знаю… эта Эрика, она вообще в курсе?..

Нервно стискиваю жесткую ткань комбинезона.

Волнуюсь. Задать подобный вопрос в лоб – это риск, потому что можно получить правдивый ответ, который точно мне не понравится. А так хочется сразу очутиться в иллюзии.

– Посмотри на меня, – цедит Адриан сквозь зубы.

Поворачиваюсь и кружу глазами по мрачному лицу и играющим на нём желвакам. Таким чужим как сейчас, он ещё никогда не был.

Чужим…

Адриан холодно интересуется:

– Ты пристегнута?

– Да.

Заводит двигатель и осторожно выезжает на дорогу. Гипнотизирую взглядом руки, обнимающие рули.

– Я не женат, – произносит он спустя несколько минут… – И не был. Ты ошиблась. Во всём.

Опускаю взгляд, сглатывая ком в горле. Всё зря.

Боже, какая я дура!

– А Эрика не моя женщина… Но сейчас это уже не важно, Вера…

Адриан замолкает. Снова добавляет громкость на магнитоле и до самого въезда в город не говорит ни слова.

Я же перевариваю нашу беседу, как запоздалый, невкусный ужин.

Он не женат и не считает Эрику, ту самую блондинку, своей женщиной…

Это радует только по одной причине – я беременна от мужчины, который несвязан обязательствами с другой.

Больше по этому поводу нет ни одной эмоции. Те, что пытаются высунуться из укрытия, блокирую, отправляя подальше, потому что согласна с Макрисом – сейчас это всё уже не важно.