Гимн Непокорности (СИ) - Злобин Михаил - Страница 19

Звукоряд моего инструмента сильно отличался от общепринятых в моем мире и соответствовал больше фортепианному. Здесь низкие ноты находились слева, а высокие справа. При должном уровне сноровки и умения, я мог сыграть на нем и одной рукой. Поэтому я не стал обманывать ожидания хозяйки лесов, а снова дернул язычки.

Когда-то давно заученные ноты будто сами просились под мои пальцы. Я никогда не репетировал на калимбе «Прекрасное далёко», но исполнял его так, словно имел в этом деле богатый опыт. Впрочем, без ошибок всё равно не обошлось. Но не было похоже, что они вызвали у моей слушательницы какие-либо негативные эмоции.

Своей игрой я как бы обращался к суровой судьбе, прося не обрушивать на мою голову новых испытаний. Или хотя бы помочь забыть те, через которые я уже прошел. И вероятно поэтому для меня песня звучала особенно проникновенно.

— Откуда у человека с такой черной душой появился талант творить столь восхитительную музыку? — подала голос Гесперия, когда под пальцами дрогнул финальный аккорд.

— Люди вообще странные и противоречивые создания, — пожал я плечом. — Но справедливости ради, эта мелодия не моего авторства.

— Неудивительно, — обидно фыркнула дриада.

— Намекаешь, что сам я не способен ни на какую форму созидания? — поднял я на духа взгляд своих желтых глаз.

— Убеждена.

— Не знаю, стоит ли ломать твою картину мира, но не хочешь ли ты послушать мои собственные сочинения?

Нимфа, ничего не ответив, молча приблизилась и села на траву в полуметре от меня. Свои утонченные руки она сложила под грудью и воззрилась с таким выражением, будто готовилась изобличать мой очередной обман. Но я и не собирался присваивать себе чужие лавры. У меня в запасе действительно хранилось множество небольших этюдов, которые я время от времени писал для души. И львиную долю из них я помнил наизусть.

На сей раз под сенью волшебного леса зазвучал тоскливый неспешный перебор. Уже и не вспомню, после каких событий моей прошлой жизни родилась эта мелодия. Могу только с уверенностью сказать, что они не были радужными. Александр Горюнов вообще не ходил у судьбы в любимчиках. А потому подобных лиричных произведений у меня скопилось слишком много.

Гесперия слушала и менялась в лице с каждой нотой. Первым проступило удивление. За ним пришло недоверие пополам с подозрением. Потом изумление. И только после этого она прониклась настроением моего печального мотива. Дриада нерешительно придвинулась. Сначала совсем чуть-чуть, а затем практически вплотную. Вскоре голова нимфы оказалась настолько близко, что я мог слышать её неритмичное дыхание. Дух природы жадно ловила каждый звук, забывшись, что перед ней сидит не Ризант нор Адамастро. Я ощутил, как теплая ладонь хозяйки лесов прикоснулась к моей спине. И столько нежности было в её жесте, что где-то глубоко внутри испытал легкий укол зависти к предшественнику, обитавшему в этом теле. Ну вот чем никчемный пьяница и глупец заслужил расположение существа, способного на такие яркие эмоции?

Магия момента неспешно затухла вместе с мелодией. Нимфа, будто устыдившись своего порыва, убрала руку и отсела подальше.

— Ты поразил меня, чужак, — признала она. — Я не верила твоим словам, но не уловила в тебе ни капли фальши. Сейчас ты был настоящим, а не прятался за возведенной стеной из собственных пороков. Таким ты мне нравишься гораздо больше.

— Спасибо, наверное, — слегка смутился я. — Жаль, что я всегда не могу быть таким.

— Почему?

— Потому что тогда меня прожуют и проглотят. Я в вашем мире совсем недолго, а враги Ризанта уже успели мне подпортить крови.

— У него были недоброжелатели⁈ — искренне удивилась собеседница.

— О да, — хмыкнул я, вспоминая Дядюшку Лиса и стервозную мачеху. — И знаешь, Гесперия, если б не мое появление, то твой возлюбленный скорее всего был бы уже мертв. Не воспринимай это как оскорбление, но у него очень плохо обстояли дела с планированием своих дальнейших шагов. Он жил одним днем, никогда не думая о последствиях. И еще сильнее это усугублялось его страстью к выпивке.

Первобытный дух поджала губы, но возражать мне не решилась. Думаю, она понимала, что о своем избраннике знала далеко не всё. А заодно и чувствовала — я не лгу.

— Я помогу тебе, — вдруг выдала дриада.

— Чего? — переспросил я, полагая, что ослышался.

— То, о чем ты просишь. Я сделаю это.

— Спасибо, Гесперия, — поблагодарил я, предпочитая не интересоваться причинами столь резких перемен. — В таком случае, нужно начинать готовиться уже сейчас. Не окажешь мне еще одну услугу?

— Какую? — насторожилась хозяйка леса.

— Мой инструмент. Он в совсем плачевном состоянии. Ты могла бы как-нибудь его восстановить? Нет, я понимаю, деревья для тебя всё равно что братья, и моя просьба скорее всего покажется тебе кощунственной, но…

— Я поняла. Дай.

Нимфа требовательно протянула руку, и я вложил в нее разбитую калимбу. Дух бережно погладила остатки корпуса, наградив меня недобрым взглядом. Будто это я лично свалил березку, из которой и выстругал доску.

Гесперия прикрыла веки и забормотала какую-то мантру на незнакомом языке. Деревяшка издала тихий треск, а после, прямо на моих глазах, покрылась тонкой корой. Из нее начали проклёвываться маленькие веточки, на них набухать почки, которые впоследствии превратились в листики. А потом дощечка стала медленно утолщаться. Но что самое удивительное, при всем этом действе не мелькнуло ни единой магической проекции. Хотя иначе как колдовством происходящее не назовешь.

— Она должна быть пустой внутри, чтобы звук отражался, — тихо подсказал я.

«Без тебя вижу. Дерево само мне расскажет о своей форме».

Дриада не разомкнула уст, а слова эти будто произнесла вся чаща вокруг. И мне осталось лишь замолкнуть, чтобы не мешать порождению природы творить. Совсем скоро разбитый инструмент стал похож на маленький декоративный куст. На нем даже крохотные цветочки показались. А затем… всё умерло. В одночасье завяло, почернело и осыпалось влажным прахом под ноги Гесперии.

— Возвращать с того света мертвецов никому не под силу, — предвосхитила нимфа мой невысказанный вопрос. — Это всё, что я могу сделать.

Она протянула мне преобразившуюся калимбу, которая теперь не только выглядела совершенно целой, но изменила форму и цвет. Незамысловатая прямоугольная коробка превратилась в произведение столярного искусства, недостижимое для простых смертных. Темный благородный оттенок, скругленные формы, отсутствие видимых соединений…

— Вот это да… — завороженно выдохнул я, проводя ладонью по обновленному инструменту. — Какая восхитительная работа. Как мне тебя отблагодарить?

— Сыграй для меня еще что-нибудь, — слегка смущенно попросила Гесперия.

Я понятливо кивнул и занес над серебряными язычками ладонь. Первый же аккорд сразил меня наповал своим живым и глубоким звучанием. Ну надо же… Каждая нота теперь заставляла калимбу вибрировать, многократно усиливая песню металлических пластинок. И мне вообще расхотелось выпускать из рук такое чудо. Надеюсь, у меня будет шанс отплатить лесному духу за великолепный подарок. Ох, и многовато я на себя долгов взваливаю. Надо завязывать с этой дурной привычкой…

Магия тела и забота дриады исцеляли меня с невероятной скоростью. За считанные седмицы раны затянулись, плечо восстановилось, хотя и давало знать о серьезной травме периодическими болезненными прострелами. Но я уже чувствовал в себе готовность отправляться в путь. А это значило, что пора покидать гостеприимные зеленые чертоги, которые на короткое время подарили мне почти домашнее тепло. Но сначала…

— Гесперия! Ты где? — выкрикнул я, обращаясь к древесным кронам.

Подул легкий ветерок, и хозяйка лесов вышла, словно только и дожидалась моего зова.

— Чего тебе, чужак? — в привычной своей ворчливой манере отозвалась она. Хотя я и ощущал, что её отношение ко мне в значительной мере потеплело.