Неспортивное поведение (СИ) - Ван Дайкен Рэйчел - Страница 7

— Она — великолепный водитель, — солгал я, пока надо мной словно насмехались воспоминания о нашей «поездке с увечьями».

— Как скажешь, чувак, ты, должно быть, сильно на нее запал, раз так думаешь. Однажды она практически переехала мою бабулю.

— Наверное, из-за того, что его бабушка — шлюха, — прошептала Кинси, повернув голову.

Мне едва удалось сдержать смешок, а Андерсон кивнул в последний раз (по-видимому, только потому, что знал, как сильно меня это бесило) и вошел в здание.

К тому моменту, как я обернулся, Кинси уже завела машину.

— Все прошло хорошо. — Я пристегнул ремень.

Кинси ничего не ответила и так сильно нажала на педаль газа, что я обрадовался наличию подушек безопасности. И снова попытался втянуть ее в разговор, но каждую мою попытку встречала тирания скорости. Поэтому я от нее отстал.

Позволил ей наслаждаться тишиной.

Скоростью.

И даже не стал спорить, когда она подъехала к моему дому и припарковалась на моем месте. Я даже не знал, что она знает, что это место мое.

Все так же в молчании мы отправились к лифту.

И к пентхаусу.

— Может, ты еще знаешь, где именно спрятан мой запасной ключ? — проворчал я за ее спиной, но быстро закрыл рот, когда она полезла под коврик, а затем под коврик, который лежал под ковриком, вытащила ярко розовый ключ, вставила его в замок и зашла внутрь.

— Кто ты такая? — Я захлопнул за собой дверь. — Я никогда никому не показывал место, где хранится ключ.

— Во-первых, это дерьмовый тайник. — Кинси перекинула через плечо свои темные длинные волосы. — Во-вторых, ты показал его Эмерсон, а значит, в сущности, показал и мне.

— Я ни хрена не показывал Эмерсон! — Ведь так? Проклятье, вероятно, ей сказал Санчес. Этот чувак рассказывал Эм все.

— Показывал. — Кинс раздраженно выдохнула и, чувствуя себя как дома, пошла в мою кухню, взяла из холодильника Геторейд (мой Геторейд!), затем сбросила свои кроссовки и схватила пульт (Примеч. пер.: Геторейд — общее название серии изотонических напитков, производимых компанией PepsiCo. Разработан в 1965 году группой исследователей Флоридского университета по заказу университетской футбольной команды с целью восстановления жидкости, теряемой организмом во время тренировок).

Чертовски сбитый с толку, я огляделся, и, в конечном итоге, присоединился к Кинси на диване.

— Ты переселяешься ко мне или что-то в этом роде? Ведь я должен быть честным с тобой, Кинс, я обожаю ходить голышом, и вполне уверен, что если ты не будешь участвовать, то это будет против правил. Кроме того, хочу остаться в живых, а если Джекс когда-нибудь узнает, что ты была в моей квартире, он меня убьет.

— Не похоже, что мы сейчас занимаемся сексом. — Кинси пожала плечами.

— Что? — Я дернулся и внимательно на нее посмотрел. — Это не имеет значения! Мы одни! Ты забыла о том, как в прошлом сезоне Джекс чуть не вышвырнул меня из бара лишь за то, что я стоял рядом с тобой!

— Он прикалывался, — отмахнулась от меня Кинси и включила телевизор.

— О, «Футболисты»! (Примеч. пер.: американский телесериал, созданный Стивеном Левинсоном с Дуэйном Джонсоном в главной роли).

— Да неужели!? Именно поэтому он сказал: «Я хочу тебя убить»!? Потому что шутил?

— В прошлом году ты был новичком в команде. А он был чрезмерно-опекающим. К тому же, — она откинулась спиной на диванные подушки, — теперь он тебе доверяет, помнишь эту часть разговора? Хотя, вероятно, в то время у тебя в голове мелькали картинки того, как я лежала голой в кровати в гостинице, а ты кивал головой на его слова, подтверждая, что заслуживаешь его доверие, да?

Я хмуро на нее посмотрел.

— Неправильно. — Я выхватил пульт из ее руки. — Он может мне доверять.

— Правда?

— Ты спрашиваешь из-за него или из-за себя?

Кинси отвела взгляд и скрестила руки на груди.

— Я не собираюсь ничего говорить Джексу и спрашиваю не поэтому.

— Тогда, не скажешь мне, почему спрашиваешь? Ведь несколько часов назад у меня сложилось впечатление, что мы будем «притворяться» лишь тогда, когда у нас будут «зрители», а теперь твои ноги лежат на моем журнальном столике, запах твоего пота в настоящий момент смешивается с запахом моего нового кожаного дивана, и ты стащила мой любимый вкус Геторейда.

Точно, ведь тот поцелуй был «ненастоящим», ты, лживый ублюдок.

Она схватила бутылку Геторейд со вкусом фруктового пунша и выпила половину, затем протянула ее мне.

— Остынь, полиция Геторейд, там осталось еще две бутылки.

— Не в этом дело!

— А в чем? Вообще-то, я пытаюсь посмотреть телевизор.

— У тебя есть своя квартира! — Неужели она такая глупая? Я знал ее больше года, видел обнаженной, и ни разу не ощутил признаки того, что она совсем двинутая. — Кинс?

Она со вздохом опустила голову.

— Если я не так чихну, то Джекс бросит все дела и заставит вызвать врача. Клянусь всем святым, однажды он сказал: «Ты как-то не так кашляешь, думаю, это свиной грипп, мы едем в больницу».

Я присвистнул.

— Дерьмо, Кинс. Это братская привязанность какого-то нового уровня.

— Он меня защищает. — Ее рот изогнулся в улыбке. — И я его за это люблю. Думаю, это скорее всего из-за того, что я сильно болела, когда была маленькой… не суть. — Кинс подняла руку, словно не хотела, чтобы я задавал вопросы. Словно мне не стоило проявлять любопытство. — Я говорю о том, что если пойду домой прямо сейчас, он увидит меня насквозь… — она закатила глаза, — … а я не хочу ему врать. Не о том, что происходит. Потому что знаю его так же хорошо, как он знает меня. Вот я о чем, Миллер. Брат в лепешку расшибется, но узнает, в чем дело — в болезни отца, в тебе или в Андерсоне, а потом будет хреново играть, потому что, вместо того, чтобы думать о футболе, будет думать обо всех тех вещах, которые он чертовски сильно хочет, но не может контролировать. — Она наконец-то выдохнула. — Именно поэтому я здесь, в твоем охренительно модном пентхаусе, потому что мне нужна минутка, понятно? Можешь пойти навстречу?

Слишком шокированный, чтобы сразу ответить, я несколько раз вздохнул и, наконец, кивнул.

— Да. Но при одном условии.

Кинс посмотрела мне прямо в глаза, и хотя я не был таким же натренированным, как Джекс, который знал ее на двадцать два года больше, увидел страх, легкую нерешительность. Ведь как бы сильно мне не нравилось думать, что мне на нее наплевать. Это было не так. Я действительно чертовски сильно о ней беспокоился. И все началось в ту минуту, когда мы с ней стали друзьями, а затем приняли чертовски глупое решение поцеловаться, снять друг с друга одежду и… о чем это я? Я начал замечать детали.

И была важна каждая деталь.

Начиная с того, как она себя вела и, заканчивая тем, как озарялось лицо, когда Кинси говорила о футболе.

И раздраженное выражение на лице, когда она была слишком уставшей, чтобы спорить.

А когда была возбуждена…

Когда Кинси была возбуждена, ее щеки пылали, и она прикусывала губу.

Это осознание было опасным.

Еще одна причина, по которой мне стоит оставить ее в покое.

Еще одна причина, по которой мне стоило сделать это снова.

— Мне нужно, чтобы ты приняла душ.

Она рвано вздохнула.

— Ты намекаешь на то, что от меня воняет?

Я наклонился и принюхался.

— Ты пахнешь соленой вафлей и ноткой грязного спортивного лифчика.

Кинс поманила меня пальцем, а затем притянула мою футболку к своему лицу.

— А ты пахнешь цыпленком, который переходил дорогу, но был сбит машиной с полуприцепом, полным навоза, и вот она я, готова тебя за это простить. Потому что ты хороший друг.

Я облизал губы.

Это получилось автоматический в ответ на ее близость и на то, что я соврал, она совсем неплохо пахла. Кинс пахла идеально, словно была за одну совершенную ошибку от того, чтобы находиться еще более потной, в моей постели… с моими руками по всему ее телу…

Дверь в мою квартиру распахнулась.