Неспортивное поведение (СИ) - Ван Дайкен Рэйчел - Страница 44

Я похлопала его по плечу.

— Ты сделаешь оранжевый новым черным.

— Черт, да, я такой.

Мы рассмеялись.

Миллер присоединился к нам, его глаза были сужены.

— Вы только что зарыли топор войны?

Санчес нахмурился.

— Нет, она все еще тощее шило в заднице, — сказал он, пожимая плечами, а затем снова подмигнул, прежде чем уйти. Затем, словно передумав, вернулся назад и посмотрел в лицо Миллеру. — С другой стороны, разве ее задница не стала чуть больше?

Миллера сжал челюсти.

Санчес откинул назад голову и засмеялся.

— Тебе идет, Кинс.

— Скажи еще хоть слово, только, блядь, посмей. — Миллер сердито на него посмотрел.

— Одно из моих самых любимых занятий — раздражать тебя, Миллер. Так зачем мне сейчас останавливаться?

— Значит, ты не возражаешь, если я впишу тебе кулаком в бочину и вырву через желудок твое сердце?

— Ярко. — Санчес кивнул. — Хорошо поговорили, как всегда.

Он присоединился к Эм на кухне.

— Это было наглядно. — Я посмотрела в лицо Миллера, скрестив руки на груди, чтобы не начать нему прикасаться.

— Он знает, что я защищу его ценой своей жизни… но если нужно будет выбирать между тобой и им, я скорее позволю до него добраться зомби, но что-то мне говорит, что у него есть план и на этот случай.

Мы улыбнулись.

— Эй! — Джекс подошел к нам. — Я оставил свои шмотки в твоей машине. Хочу перекинуть их в мою, так как Харли приехала сюда.

— Без проблем. — Миллер бросил ему ключи и снова повернулся ко мне. — Ну, хорошая работа с Харли. Он явно на нее подсел и совершенно игнорирует тот факт, что я такой твердый, что могу забивать гвозди в гранит, просто от того, что смотрю на твой рот.

Мое лицо очень сильно запылало.

— Ты не можешь говорить мне такие вещи.

— Почему? — Он нахмурился. — Тебе становится неудобно?

— Нет. — Джекс вышел из квартиры.

— Из-за этого мне хочется тебя раздеть на том же граните, которым ты так одержим, — прошептала я, обняв Миллера за шею, а затем поцеловала его под ухом приоткрытым ртом.

Он застонал.

Санчес кашлянул.

Мы разомкнули объятия.

И пошли на кухню.

Миллер, чтобы украсть еду.

Я, чтобы помочь.

Вскоре к нам присоединилась Харли, и только она начала рассказ о том, что ее бабушка за безопасный секс и что в молодости притворилась мужчиной, чтобы иметь возможность отправиться во Вьетнам… распахнулась дверь в квартиру.

Я вздрогнула.

Выражение лица Джекса было не просто злым.

Оно было угрожающим.

— Джекс?

— Нет. — Он ткнул в меня пальцем. — Нет.

Хм?

Он поднял другую руку.

Красный лифчик.

Мой красный лифчик.

Все мое тело стало ватным.

Не так я хотела ему рассказать.

У меня задрожал подбородок. Я пыталась заговорить, но ничего не вышло. Санчес посмотрел на меня и быстро прочистил горло.

— О, потрясающе, — Санчес шагнул вперед. — Ты нашел лифчик Эм, мы уже обыскались.

— В машине Миллера. — Стиснул зубы Джекс. — И прекрати свое дерьмо, Санчес, я узнаю вещи моей сестры, когда их вижу.

— Ну, я попытался, — сказал себе под нос Санчес, подняв руки.

Миллер опустил голову, потом облизал губы.

— Джекс, не здесь, мужик. Пойдем в спальню и…

Мой брат метнулся через всю комнату и ударил Миллера по лицу. А тот позволил ему, просто стоял и позволял бить его в голову, словно он этого заслужил!

Я побежала к ним, крича.

Санчесу удалось встать между ними, но он получил удар в живот от Джекса, который пытался еще раз хорошенько ударить Миллера.

— Остановитесь! — закричала я.

Никто не слушал.

— Джекс, остановись!

Он заколебался, и Санчесу удалось толкнуть его к стене и удерживать подальше от Миллера. Рот и нос Миллера были в крови, и я уверена, что неделю или две он будет ходить с фингалом.

В мгновение ока я оказалась рядом с ним, Эм принесла мне полотенце.

— Какого хрена, Миллер! — взревел Джекс. — Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Я попросил тебя встречаться с ней, чтобы Андерсон оставил ее в покое, а не так, чтобы ты мог залезть в ее трусики!

Санчес в шоке вскинул брови, а Эм прикрыла рот руками.

Харли, похоже, не удивилась. Опять же, это была Харли.

Она была бы более удивлена, если бы мы не переспали.

— Как долго? — Он вырвался из рук Санчеса. — Чтоб тебя, Миллер, как долго! — Его грудь тяжело вздымалась.

Миллер опустил полотенце и поморщился.

— В первый раз это было в Вегасе.

— В первый раз? — Ноздри Джекса раздувались. — В Вегасе? В прошлом году в Вегасе?

Я прикусила нижнюю губу и встала перед Миллером.

— Это случилось из-за меня.

— Уходи, Кинс. Я сейчас его отлуплю, и не виню тебя за то, что он тебя соблазнил!

— Прекрати! — Я сжала руки в кулаки. — Просто прекрати! Это случилось из-за меня! О'кей!? Я лежала на диване и не могла заснуть, поэтому забралась в его постель, думая, что он слишком пьян, чтобы заметить…

— У тебя был секс по пьяни с моей сестрой!? — брат взревел над моей головой, готовый снова метнуться вперед.

Ох, все шло совсем не хорошо.

— Джекс! — я подняла руки и прижала их к его твердой груди. — Я приняла решение, именно я, ну, технически мы оба…

Джекс дернулся, выругавшись.

Я удвоила свои усилия.

— Но дело в том, что так получилось. Миллер помог тебе отослать меня из страны для моего же блага, а затем, когда ты сказал, чтобы мы «фиктивно» встречались, все было так… словно зажечь спичку и бросить ее в сухое дерево.

— Дерево, — повторил Санчес с низким смешком (прим. пер.: «Wood» — дерево, но на сленге — стояк, эрекция).

— Серьезно? — Эм толкнула его в бок.

— Позволь мне понять, ты трахнул мою сестру, а затем помог мне уговорить ее уехать из страны? Один из моих лучших друзей? Ты мне не сказал, потом продолжил лгать, и обещал больше к ней не прикасаться, и что? Пытался не спать с ней, разделся и решил: «Что, черт возьми, почему бы не сделать это снова, ведь в первый раз все прошло так хорошо»?

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — насмешливо произнес Миллер позади меня. — Она мне понравилась, понятно? Я знал, что ты чувствуешь! Как, черт возьми, это делает меня плохим парнем?

От его слов, мне стало чуть легче.

— Так значит вот что ты делаешь, а, Миллер? Когда становится тяжело, ты уходишь? Ты слушаешь тех, кто тебя окружает? Помоги мне понять, потому что в тот вечер, когда ей было очень плохо, ты сбежал. Ты беглец. Итак, что теперь? Что произойдет, когда умрет наш отец? Что произойдет, — прошептал он, — если у нее начнется обострение волчанки? Что тогда ты будешь делать? Уверен, ты все об этом знаешь, верно? Как лечить ее, когда все станет совсем плохо? Что произойдет, если так и будет? Ты оставишь Кинси ради ее же блага? Помоги мне понять… потому что я чертовски уверен, что ты не заслуживал ее раньше, и чертовски уверен, что не заслуживаешь и сейчас. Не после того, что она пережила.

Весь мой мир остановился.

Я открыла рот.

Но не смогла произнести ни звука.

Он все обо мне разболтал.

Перед всеми.

Не помню, как именно я упала на колени.

— О ком, черт возьми, ты говоришь? — прошептал Миллер.

— Обо мне, — ответила я. — Он говорит обо мне.

Комната пошатнулась.

Теплые руки подхватили меня, прежде чем голова обо что-то ударилась.

Черный туннель.

А потом ничего.

ГЛАВА 30

МИЛЛЕР

Волчанка

Обострение.

Болезнь.

Кинс потеряла сознание. Я поймал ее, прежде чем ее тело упало на пол. Ссора между мной и Джексом давно забыта теперь, когда Кинси, самое дорогое, что было в моей жизни — и в его — лежала в обмороке.

Обрушились воспоминания о моей маме, которая сваливаясь безжизненной кучей на моих глазах.

И жгучая боль, раздирающая меня на двое, говорила, что я больше никогда не смогу стать целым, долбилась в мои виски, мешая видеть. Не снова. Только не снова.