Милая грешница - Александер Виктория - Страница 3

– По правде говоря, я скорее имела в виду желание, чувственное влечение, неприкрытое вожделение. – В ее голосе слышалась улыбка.

– Неприкрытое вожделение? – Он медленно кивнул. В жизни ему много раз приходилось флиртовать с женщинами, причем частенько с откровенным намерением забраться к ним в постель, однако он, пожалуй, никогда еще не встречал леди, которые отличались бы такой же прямотой, как леди Честер. Это его заинтриговало. – Вожделение действительно может оказаться мощной силой.

– И к тому же опасной.

– Будьте уверены, что я никогда не стану навязывать вам свое внимание против вашей воли. И не стану заходить к вам, если мое присутствие нежелательно.

– Я и не думала…

Наклонившись к ней еще ближе, он понизил голос:

– Я не стану также обнимать вас и зацеловывать до смерти, пока не буду убежден, что вы хотите, чтобы вас целовали.

– Естественно, мне хочется действовать так, как это подскажет вожделение. – Она вздохнула и легонько провела пальцами по лацканам его фрака. – Хотя, как уже сказала, это весьма опасное чувство.

– Тем не менее, – сказал он, поймав ее руку, – его нельзя назвать совсем уж неуместным?

– Нет, дорогой лорд Уортон. – Леди Честер приподнялась на цыпочки и неуловимым движением скользнула губами по его губам, так что он даже подумал, не померещилось ли ему, а потом отступила на шаг, прежде чем он успел отреагировать. – Его отнюдь нельзя назвать неуместным. К тому же именно опасность и придает этому особую прелесть. Вы согласны?

– Согласен. – Он подавил желание немедленно осуществить свою угрозу зацеловать ее до смерти. Ему безумно хотелось обнять ее и впиться в ее губы, и он был уверен, что ей хотелось того же. Но игра, которую они затеяли на темной веранде в холодный зимний вечер, была слишком увлекательной, чтобы закончить ее так скоро. Это было соблазнительное первое блюдо, обольстительный пролог, обещание. Слишком восхитительное, чтобы не посмаковать его как следует.

– В таком случае, – сказал он далее, тщательно выбирая слова, – если мы с вами вдруг решим пасть жертвой вожделения, или судьбы, или как бы еще вы это ни назвали, будет ли мне дозволено зайти к вам? Может быть, вы окажете мне честь поужинать со мной? Скажем, послезавтра?

– Боюсь, что послезавтра я буду занята.

– Тогда на следующий день?

Она покачала головой:

– Нет, я буду занята.

– Тогда через четыре дня. Или через пять. Или на следующей неделе, если вас это больше устроит.

– Это и есть та самая настойчивость, о которой вы упоминали ранее?

Он улыбнулся:

– Вам это нравится?

– Очень впечатляет. Ну что ж, пусть будет через пять дней. Вас это устроит?

– Абсолютно. Я пришлю экипаж…

– Э-э нет. Вы поужинаете со мной в моем доме.

– В вашем доме?

– В любом виде спорта игра на своем поле всегда дает преимущества.

Он рассмеялся:

– Я всегда получал удовольствие от хорошей игры. Буду ждать с нетерпением. А теперь не лучше ли нам вернуться, пока мы не замерзли окончательно? – сказал он, предложив ей руку.

– Странно, но до этой минуты я не замечала холода.

– Вам, несомненно, было тепло от моего присутствия, – с притворной скромностью сказал он.

– Уверена, что так оно и было, – небрежно произнесла она, потом, помедлив, добавила: – А вы совсем не такой, как я ожидала.

– Это хорошо?

– Я еще не решила. К тому же, если я скажу «да», то это может ударить вам в голову и, боюсь, лишь усугубит один-единственный недостаток вашего характера.

– Мы не можем этого допустить, – фыркнул он. – Так позвольте мне сопроводить вас к теплу и праздничному веселью, пока мы с вами не окоченели.

– Слова «праздничное веселье» следовало бы заменить словом «каторга», хотя терпеливо выслушивать выступления бесчисленных племянников и племянниц Сюзанны, то есть леди Динсмор, – это довольно небольшая плата за привилегию быть ее подругой. Она часто собирает гостей, причем состав гостей всегда бывает очень интересным, пусть даже сама увеселительная программа иногда оставляет желать лучшего. Однако, – леди Честер тряхнула головой, – думаю, нам лучше вернуться так же, как мы покинули зал. Я имею в виду – поодиночке.

– Вряд ли вы боитесь того, что могут сказать люди, если мы появимся вместе.

Она рассмеялась:

– Я ничуть не боюсь того, что могут сказать люди. Видит Бог, я нередко бываю разочарована тем, что они мало говорят, хотя, следует признать, россказни о моих «подвигах» обычно бывают несколько преувеличены.

– И вас это не беспокоит?

– Ничуть. – Она махнула рукой. – Если уж вы намерены завоевать определенную репутацию, то надо, чтобы она была по возможности интересной. К тому же я никогда не переступаю грань приличия.

– О да, вы очень осмотрительны.

– Именно так. Мне нравится мое положение в обществе, и я не хотела бы лишиться его из-за какого-нибудь излишне неприличного поступка.

– Излишне неприличного? – рассмеялся он. – В отличие от просто неприличного? Или в меру неприличного?

– Вот именно. Диву даешься, как снисходительно бывает общество, если у человека имеется хорошее состояние и он при этом не переходит определенные границы. – Леди Честер говорила серьезно, но ему почему-то казалось, что она едва сдерживает смех. – У меня большое состояние, оставленное мне моими родителями и мужем. Я имею возможность делать все, что пожелаю, но достаточно умна, чтобы понимать при этом, на что общество посмотрит сквозь пальцы, а на что не посмотрит. – Она помолчала. – Я признаю, что есть некие границы, которые я никогда не переходила и не перейду.

– Ну наконец-то! Вот оно, признание. – Он заговорщически усмехнулся. – Приятно, наверное, сбросить тяжесть с души.

– Да, я почувствовала огромное облегчение, – искоса взглянув на него, сказала она. – Как я уже заметила, меня не страшат разговоры, которые начнутся, если нас увидят вместе. Я боюсь обязательств, которые наше появление повлечет за собой.

– Обязательств?

Она пожала плечами:

– Как только молва свяжет нас друг с другом, нам уже некуда будет деться друг от друга. В нашем появлении вместе подразумевается некое обязательство, взять на себя которое я пока не готова.

– Понятно, – сказал он, хотя был совсем не уверен, что что-нибудь понял. – Значит, вы не хотите… у меня сложилось впечатление…

– Я буду ждать нашего вечера вдвоем, милорд, – весело перебила она, и ему показалось, что она вот-вот погладит его по головке, словно успокаивая надоедливого ребенка. – А теперь извините меня. – Леди Честер повернулась и направилась к двери.

– Еще минутку, пожалуйста, – попросил он.

Она остановилась и взглянула на него через плечо.

– Вы, конечно, понимаете, что я решительно настроен соблазнить вас.

– Правда? – Она рассмеялась, и в ее смехе чувствовались радость и предвкушение.

– Вне всякого сомнения. Более того, я подозреваю – нет, я уверен, – что эта мысль доставляет вам удовольствие.

– Вы полагаете, что ваша уверенность вас не подводит?

Он одарил ее озорной улыбкой:

– Моя уверенность никогда меня не подводит.

– И все же, если бы я захотела подтвердить ваше подозрение, это лишило бы вас ощущения вызова, которое вы, возможно, испытываете, а я подозреваю, что вы относитесь к числу тех мужчин, которые любят, когда им бросают вызов. Вернее, – она помедлила, – когда им предлагают отгадать некоторую загадку.

– Возможно, вы правы относительно вызова, но что касается загадок – увольте. Я никогда не был любителем их разгадывать.

– В таком случае я вам немного помогу. – Она открыла дверь и, оглянувшись, сказала: – Вместо «если» мне следовало бы произнести слово «когда». Всего вам доброго. – Она кивнула и закрыла за собой дверь.

Некоторое время он в смятении смотрел ей вслед, потом наконец понял смысл того, что она сказала, и по его физиономии расплылась улыбка.

Леди Честер и впрямь бросала ему вызов. И речь здесь шла не о постели – это был вопрос решенный. Дело было в том, что если с другими женщинами это означало конец периода ухаживания, то в данном случае у него было такое ощущение, что с этой леди период ухаживания только еще начинался.