Академия без права на жизнь (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 12

— Проработаешь хотя бы год — убедишься. Привыкаешь к студентам, привыкаешь к преподавателям. Да, есть те, кого ты на дух не выносишь, но и они становятся семьей. Ты ведь не обязан любить всех своих родственников, правда? Просто принимаешь их с достоинствами и недостатками.

— У меня нет родственников…

— Прости.

— Да ничего. — Марго поняла, что пора сворачивать к нужной теме. — Элеонор у меня одна оставалась. Хотела заработать нам на свое жилье, но погибла здесь.

— Так печально… — Ирена подвинула стул и села напротив Маргарет. — Не скажу, что мы с твоей сестрой стали подругами. Ее явно тяготил Бейлстоун, и она не торопилась ни к кому привязываться. Однако мы общались, как и со всеми здесь. Кстати, она тоже жила в шестой комнате.

Марго вздрогнула. Хотя логично: Элеонор умерла, комната освободилась.

— Как… как она умерла? — спросила девушка прямо.

— Тебе разве не написали? — Ирена вскинула тонкие бровки. — Несчастный случай. Бедняжка упала и ударилась головой о камень, у нас края дорожки в той части парка выложены декоративными валунами. Видимо, Элеонор споткнулась, и… Наверное, тебе неприятно это слышать.

— Наоборот, я хочу знать, чем жила моя сестра в Бейлстоуне, — ответила Марго.

— Понимаю… Если бы речь шла о моей единственной родственнице, мне бы тоже хотелось выяснить о ней все. Но это действительно был несчастный случай, Маргарет. У нас здесь спокойно, никаких происшествий. Все преподаватели — милейшие люди. Ректор строг, но справедлив. Студенты, конечно, бедокурят, но система наказаний работает, пусть и не всем нравится.

Маргарет поморщилась. Она еще не начала читать устав академии, решила отложить на вечер, потому что сама мысль о телесных наказаниях претила.

— А кто живет в левом крыле? — спросила она, и недавно благожелательное лицо Ирены вдруг стало грозным и даже испуганным.

— Не вздумай ни у кого спрашивать об этом! — торопливо проговорила она. — Там проводятся опыты. Разные… И у нас были преподаватели, которых переводили в левое крыло. Больше я никого из них не видела, а их могилы вскоре появились на кладбище.

— За что же их переводили?

— Нарушение устава Бейлстоуна. Оставайся на правой стороне, и все будет в порядке. — Ирена снова начала улыбаться, только улыбка выглядела бледной и неискренней. — Прости, Марго, у нашей академии свои правила. И либо ты их принимаешь, либо жить тебе здесь будет очень непросто. Какая у тебя специализация?

— Универсальная.

— Здорово! Тогда тем более тебе создадут все условия, только работай. И еще… Не позволяй студентам стать для тебя близкими, иначе тебе тяжело будет с ними сладить. Сюда приезжают в большинстве своем те, кто родился с золотой ложкой во рту. Они не считают нас людьми и понимают только язык силы. Поэтому я и говорю, что ректор строг, но это оправданно, даже если поначалу так не кажется. И дисциплина должна поддерживаться с первого курса. Ты ведь понимаешь: пять лет без связи с внешним миром. Если нарушить порядок, здесь все превратится в хаос!

— Я тебя услышала, — миролюбиво проговорила Маргарет, хоть у нее внутри все и восставало против слов новой знакомой. Однако нужно притвориться, чтобы стать здесь своей. Сделать вид, что она понимает и принимает законы Бейлстоуна. А дальше будь что будет…

— Мне пора. — Марго поднялась на ноги. — Завтра предстоит познакомиться со студентами, а я еще не дочитала устав.

— Обязательно дочитай! — напутствовала ее Ирена. — Это очень важно. И еще… Мне кажется, у Элеонор здесь была симпатия. Не знаю, кто, но ведь не зря же она вечером отправилась в парк. Там редко кто гуляет после наступления темноты. Думаю, речь шла о свидании. Да и выглядела она в последнее время какой-то задумчивой. А может, просто влюбленной?

— Спасибо, что поделилась, — ответила Маргарет. — До завтра.

— До завтра, соседка.

Хорошо, что этот визит закончился. Марго вылетела в коридор, едва сдерживая желание закричать! Жуткое место, странное. И вроде бы все хорошо, но… как-то слишком! Она влетела в свою комнату, схватила со стола томик с правилами академии и упала на кровать. Лучше почитать, чем слушать лживые речи Ирены. А в том, что соседка лжет, Марго не сомневалась.

Итак, что тут у нас? Свод правил начинался с распорядка дня. Знакомо, знакомо… А вот отдельно прописывалось придерживаться тишины в столовой и общественных местах. Для бесед была отведена территория парка и кабинеты на первом этаже, в остальном предписывалось соблюдать тишину. И первое наказание предусматривалось — заклинание немоты сроком на сутки.

Марго нахмурилась. Все люди общаются. Понятное дело, не на лекциях, однако чем вредит беседа в столовой? Или в коридорах академии?

Дальше шла глава под названием: «Правила для преподавателей». В основном, вполне ожидаемые: никаких близких отношений со студентами и с другими преподавателями. Беседы наедине допускались только с подопечными. Высокий моральный облик, дресс-код… Дисциплинарные взыскания… Денежные взыскания. И физические наказания. Для преподавателей? О таком Марго точно никто не предупреждал! Касались они межличностного общения со студентами. С ума сойти…

«Студенческий» параграф был куда более обширным. Каждый шаг строго регламентировался, межличностные отношения тоже карались достаточно жестко. Марго читала и понимала, что не так уж солгала Лирана, назвав академию Бейлстоун тюрьмой. Преступников здесь она пока не видела, зато порядки царили варварские. Кажется, это будет самый долгий и тяжелый год в ее жизни! Пока же Марго сама не могла сказать, как будет справляться со всем, что только прочитала. А справиться надо, иначе для нее все может плохо закончиться. Устав академии недвусмысленно на это намекал.

— Безумие какое-то, — пробормотала Маргарет и отложила книжицу.

Ничего, всему свое время. И разобраться в этом безумии тоже получится, рано или поздно. Во всяком случае, она искренне на это надеялась. А пока надо было подготовиться к знакомству с первым курсом и вступительной церемонии. Марго достала из чемодана темно-зеленое платье, разгладила его, радуясь универсальности своей магии, иначе пришлось бы искать на этажах утюг, затем расплела волосы и улеглась в постель.

Как раз вовремя: свет вскоре погас. Вот только спать совсем не хотелось, и девушка лежала, вглядываясь в окутавший комнату полумрак. Однако на этот раз никакие звуки из коридора ее не пугали. Может, они и вовсе ей померещились? Приснились… Хотелось бы в это поверить, однако не получалось. И Марго прислушивалась к каждому шороху, пока не удалось уснуть.

Проснулась она незадолго до завтрака, быстро умылась, оделась и ровно в семь входила в столовую. Эрвин нашелся там — он стоял рядом с кухаркой и ждал седьмого удара часов, потому что раньше никто ему еду не выдал. Маргарет встала в очередь за ним, следом потянулись другие преподаватели, и вскоре они расселись за столом, быстро пережевывая пищу. Никаких разговоров, ничего лишнего. А главное, в уставе все прописано. Не придерешься.

Сразу после завтрака к Маргарет и Эрвину подошел лор Томильс.

— Как вы? Уже немного привыкли к нашему быту? — спросил он.

— Да, лор Томильс, — ответил Эрвин.

— Замечательно. Тогда давайте я провожу вас на вступительную церемонию. Она начнется ровно в восемь, совсем скоро.

Через сорок пять минут. Однако свой комментарий Марго придержала при себе. Чтобы докопаться до истины, нужно было произвести на всех хорошее впечатление. И на этого Томильса тоже. Стоит казаться примерным преподавателем, который не лезет в то, что его не касается. Притворяться Марго умела, хоть и не любила. Иначе не выжила бы в школе полного дня, где царили такие же драконовы порядки, как и в академии. Ничего, справится! И со студентами, и с преподаванием, и с поисками убийцы Элеонор. В то, что сестра нелепо погибла, Маргарет верить до сих пор не собиралась, пусть все прямо или косвенно указывало именно на это.

Приветственная церемония должна была проходить в большом лекционном зале на первом этаже. Томильс указал Марго и Эрвину на места во втором ряду, а сам сел на первый. Вскоре появились студенты: точные, словно солдаты, курс за курсом они входили в зал и рассаживались ровно по рядам. В полной тишине. Только было слышно, как поскрипывают кресла, когда садится тот или иной студент. И этот звук был настолько кричащим, что хотелось зажать уши руками.