Крепче виски. Слаще колы (СИ) - Бауэр Алика - Страница 32

А может она так хотела помочь?

Только вот я для себя все решила.

— Зачем тебе все это? — спросил устало Павел, все еще не выпуская мою руку.

— Хотела понять, что за страсти у вас тут кипят, — пожимая плечами, невозмутимо ответила она.

Неужели эта женщина действительно думала, что мы сейчас ей расскажем про наши, весьма запутанные (для меня) отношения и как мы вообще к этому пришли. Или же это была очередная издевка над сыновьями?

Тем не менее, все её выпады я бы назвала больше шутливыми, чем обидными. И уж точно эта женщина никак не пыталась скомпрометировать меня в неподобающем свете или, того хуже, сразу пойти в наступление с обвинениями ни в чем не разобравшись.

— Все не так как может вам казаться, — на эмоциях воскликнула я, и сердце гулко забилось от собственной смелости. — Не знаю, чем именно кажется наша картина, но я просто приехала попрощаться, — голос звучал еле слышно.

Взгляд упал на настенные часы, что уже показывали около часа ночи. Пожалуйста... Не надо.

— Все-таки уезжаешь? — спросил Павел тихо, голосом где-то на грани тоски, повернув голову в мою сторону.

Резко подступившие слезы не дали мне ничего сказать, и я просто кивнула. Вздрогнула, когда удар кулаком об стол пришелся рядом со мной, где сидел Марк. Он соскочил со стула и отошел к окну.

Да, я подозревала, что это будет тяжело, но чтоб настолько…

Я молчала. Не знала, что можно говорить, а что нельзя в присутствие их мамы, да и свидетелей не хотелось. Я бросила на женщину умоляющий взгляд оставить нас, и та сразу же, правильно его считав, начала поспешно вставать со стула, прибирая со стола.

— Павел, я займу твою спальню, — объявила Марина Викторовна. — Моя спина требует ортопедический матрац. Спокойной ночи, детки, — попрощалась она и, уже завернув за угол, крикнула, — сплю крепко, ночным мочеиспусканием и сухостью во рту не страдаю.

Парни лишь слегка улыбнулись на слова матери, я же готова была сгореть на месте от стыда от того, что эта милая женщина представляет в своей голове.

— Вообще-то в первую очередь я приехала извиниться. Извиниться за то, что не захотела слушать вас. И так быстро попалась в ловушку Анфисы…

— Она…Что сделала? — вскипятился Марк. — Но когда?

— Пока мы были в раздевалке, — нехотя ответила я, понимая, что Павел догадается, чем мы могли там заниматься с его братом. — Она перекинула с флешки книгу к себе и просто выложила её от чужого имени. Но на самом деле это не важно. Уже. В двенадцать дня у меня самолет, и последние часы в Питере хочу провести с вами двумя. Если вы позволите.

Дорогие читатели!

Сегодня у меня стартовала БЕСПЛАТНАЯ новинка в жанре СЛР/эротика.

Читать тут https:// /ru/reader/oshibka-po-freidu-b439755?c=4988212

Вкусный кусочек:

Два сообщения от него.

Аноним21: Не буду отвлекать.

Спустя шесть часов следующее сообщение с прикрепленной фотографией.

Аноним21. А теперь кончила?

Кажется, я забывала дышать, пока снова и снова перечитывала одну и туже строчку, три слова, которые заставили сердце биться чаще.

Аноним фотографировал сам себя через зеркало какого-то спортивного клуба, судя по тренажёрам позади. Лицо в кадр не входило, зато голый торс с проработанными кубиками пресса и косыми мышцами живота притягивали на себя все внимание.

Этот мужчина слишком идеальный, чтобы быть настоящим.

Может он просто ошибся перепиской? Но два раза подряд? А если нет? С чего вообще он решил это написать?

Крутанув немного назад наш чат, я пришла в ужас, увидев собственную оплошность.

Вы: Проект продвигается. Я почти кончила.

Ошибка. Обычная опечатка в слове, повернула наше общение совершенно в другое русло.

Разговор в квартире не клеился. Слишком душно. Стены давят и лишние уши так и мерещатся за каждой дверью, даже несмотря на то, что посапывание, перерастающее в храп, уже было слышно из комнаты Павла. Нужен был воздух и приток кислорода. Идеальным решением была крыша и свободный доступ на неё.

Яркая вспышка рассекла ночное небо и прокатилась по нему, сгорая. Так быстро и неожиданно, что за крохотные секунды не успеваешь насладиться её красотой. Прямо как наши чувства… Странные и непонятные, но такие прекрасные. Они зародились быстро и стремительно, но, сожалению, с той же скоростью им суждено сгореть, так и не раскрывшись в полной мере.

Мы втроем лежали на самом колючем в моей жизни пледе, но этот момент определенно войдет в копилку самых лучших.

— Успела загадать желание? — спросил еле слышно Марк, повернув голову в мою сторону.

Я отрицательно мотнула головой.

— А ты?

— Да, но… — он вдруг замялся и снова посмотрел в небо. — Есть ли вы этом смысл? Ты же все равно уедешь.

Его слова были похоже больше на отчаяние, нежели чем на приговор.

— Уеду, — подтвердила эхом. — Эту возможность, — я облизала пересохшие губы, — обучаться там и тем более на бюджете… Я её не упущу. И пусть она мне досталась не совсем заслужена, но я докажу, что достойна этого места.

Марк тяжело и протяжно выдохнул.

— Почему сейчас? Почему ты не переводишься с началом учебного года? — спросил задумчиво Павел.

Он приподнялся, опиравшись на левый локоть. Слегка прохладные пальцы настолько мягко коснулись щеки, почти невесомо, то ли спрашивая разрешения, то ли боясь пустить мурашки от своего холода.

— Возможно, надеяться от меня избиваться на ближайшей сессии, — невесело хмыкнув, ответила я.

Павел отразил мою собственную улыбку с той же горечью. Пальцы дотронулись до передней части шеи и стали спускаться вниз, пока не замерли на впадине у основания горла. Ладонь прижалась груди прямо над сердцем. И, должно быть, он чувствовал мое сердцебиение – почти болезненные удары, норовившие сломать ребра от этих чувственных прикосновений.

— Ничто и никто не заставит тебя передумать? — спросил он очень тихо, смотря в мои глаза.

— Нет, — произнесла на выдохе, наблюдая, как боль в глазах напротив растет и накрывает подобно лавине.

Павел коротко кивнул и опустился обратно на плед.

Парни лежали слишком близко с двух сторон, согревая своим теплом. Стоило сделать глубокий вдох, и я только больше соприкасалась с ними плечами. Душой.

Кончики пальцев Марка дотронулись до моих, словно играя с каждым, обводя его по кругу, словно давая привыкнуть к себе, а затем и совсем переплел их вместе. Ровно через одно оборванное дыхание с другой стороны пальцы Павла нашли мои, лаская подушечками пальцев, проходясь по костяшкам и обратно сжимая мою ладонь.

— Я прочел твой роман, — произнес Павел так тихо, словно боялся разбить тишину ночи на тысячи осколков.

— Честно, я уже не готова слушать твою критику, — издав немного нервный смешок, ответила я.

— Её не будет, — серьезно произнес он. — Твоя книга очень чувственная. Да, там нет интриг и скандалов, но зато есть эмоции – чистые, настоящие. А этого сейчас не хватает. Даже в жизни.

— Спасибо, — произнесла одними губами, в благодарность сжимая крепче его пальцы.

— Да, хорошая получилась порнушка, — с особым энтузиазмом воскликнул Марк.

От удара его спасло то, что мои руки очень некстати были в плену двух красавчиков. И Вяземский явно воспользовался этим.

— Это эротика, а не порно, — с раздражением процедила я, пытаясь выдернуть свою руку из его лап.

— Не кипятись, — довольный мой вспыльчивостью, он повернул голову в мою сторону. — Я же сказал, что мне понравилось. Даже пару раз возбудился, — Марк нагло подмигнул, прежде чем отвернуться. — И не я один.

— Если ты решил меня как-то пристыдить, у тебя ничего не выйдет. Эротика должна производить такой эффект. Если его нет, значит, это и не эротика вовсе, — совершенно спокойным голосом, не поддаваясь на издёвку брата, сказал Павел.