Попаданка. Мама для бастарда (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 18

Анисья поднялась с кресла. Она подплыла ближе, бесцеремонно убирая с моего лица прядь волос. Эта стерва напрочь была лишена понятия личного пространства! И из-за этого я постоянно чувствовала себя мышонком, с которым играет пока сытая, но оттого не менее жестокая кошка.

– Дерзкая какая… Не наказывают. А вот за оскорбление самой королевы – вполне. Хочешь плетей испробовать во дворе, у столба? – шепнула Анисья мне на ухо, явно на всякий случай опасаясь лишних ушей у двери. – Теодор не вечно во дворце крутится. Вот уедет в поход какой-нибудь, мигом тебе это соображу. Еще и рядом постою, полюбуюсь, не жалеют ли тебя слишком.

Она тихо рассмеялась, а я вздрогнула, отшатнулась.

– Что тебе нужно?

– Есть у меня конь, Булатом зовут. Отцовский подарок.

– Неужели ты ездишь верхом? – удивилась я.

– Нет, конечно! – Анисья будто даже оскорбилась, благоро-о-одная. – В сани его запрягают. Да охромел Булат этой зимой, никто помочь не может. Вылечишь его – одарю тебя, а не вылечишь…

– Голову с плеч? – хмыкнула я, припоминая сказки.

Анисья в отсылки не въехала. Ох уж эта разница культур в разных мирах! Анисья снова подалась ближе ко мне, понижая голос.

– Скажу, что отраву у тебя нашла заморскую, в колечке спрятанную. Что Теодора извести хотела. Думаешь, не поверят мне? – прошипела она и вдруг рассмеялась. – Шучу я с тобой, что ты дрожишь? Знаю, что неумеха, скорее всего! Ни кожи, ни рожи, ни дара магического. Выдумал все псарь!

Понимала ли я тогда, что Анисья берет меня «на слабо»? Наверно, да. Но не утереть нос этой гадине я не могла! Да и в конце концов, что мне будет, если не справлюсь? Насмешкой от Анисьи больше, насмешкой меньше – терять нечего! Так что дерзко тряхнула волосами, заявляя:

– А вот и нет!

Утром мы отправились в конюшню. Правда, Анисья остановилась в паре шагов от входа. Она брезгливо сморщила носик, и изящная ладонь взметнулась в повелительном жесте.

– Эй, конюх! Как там тебя? Поди сюда! Да Булата моего выведи! – приказала Анисья.

– Не запрягать бы его пока, хромой он… – осторожно заметил конюх, выходя к нам.

– И не думала! Что я, хозяйка плохая коню своему? Выводи, эта девка посмотреть его хочет!

Я стиснула зубы. Девка. Как будто я прислуга-поломойка! Но что я могла сделать? Сердце кольнуло непрошеной тоской. От того, что Анисья – жена Теодора. Хозяйка в этом дворце. Даже если полная змея подколодная и со свету его сжить мечтает… А я никто и звать меня никак.

От грустных мыслей меня отвлекло бархатистое ржание. Конюх привел Булата. Конь и правда припадал на одно копыто. Я подошла ближе, протянув захваченную с кухни морковку. Булат подозрительно принюхался, но схрумал. Я погладила его по шелковистой гриве, серебристой, будто стальной. Сам конь был в мелкое яблочко, красивый и статный.

Я присела перед ним, потянувшись к хромому копыту. Анисья застыла над душой. Да сверлила таким взглядом, словно всем сердцем желала, чтобы Булат меня лягнул. Я вскинула на нее взгляд. И воспользовалась тем, что я тут за чародейку и главную!

– Ты меня отвлекаешь! – нахально заявила я.

– Прости… – вздохнула Анисья, неожиданно стушевавшись. – Дорог мне этот конь, как напоминание о доме родительском. Давно уже там не была, негоже королеве надолго мужа-то оставлять.

Она подошла ближе, погладила Булата по шее. Анисья прижалась на миг лбом к нему, тихо вздохнув. На минутку мне даже стало ее жалко. Она так старалась, из шкуры вон лезла ради власти! Окрутить Теодора, удержать его, с дороги убрать потом… а что в итоге? Одинокая, хоть на стены лезь! Только конь тот и был у нее.

Я коснулась копыта Булата. Конь недовольно всхрапнул, и Анисья что-то тихонько ему заворковала, успокаивая. Мне стало жаль его. Видно, болело? Я подумала уже прощупать, как обычный ветеринар, но тут кончики моих пальцев закололо. Серебристые искорки уже во второй раз слетели с моей ладони. Они окутали копыто Булата. А через минуту он весело заржал и взметнулся на дыбы.

– Ай, стервец! Ты что творишь, окаянный?! – закричал конюх, ловя Анисью, которая, отшатнувшись, едва не упала.

Булат же радостно расплясался, а потом бросился по двору туда-сюда, будто не веря, что копыто больше не болит. Я тепло улыбнулась, глянула на Анисью. Она тоже ответила мне улыбкой, робко совсем, нерешительно, будто непривычно было смотреть на меня без ненависти… Но эта секундная идиллия быстро закончилась. Ведь, как гром среди ясного неба, грянул голос Теодора:

– Что здесь происходит?!

Он схватил под уздцы Булата, подводя к нам. Конь повиновался, присмирел, только уши недовольно подергивались. Конюх подбежал к Теодору, торопливо и негромко обрисовывая ситуацию.

– Кто тебе разрешал, Дана, с магией играться? – холодно процедил Теодор, шагнув ко мне.

Я нервно сглотнула, когда он схватил меня за локоть, утягивая за собой. Так, что я уже не услышала, как Анисья тихо-тихо прошипела нам вслед:

– Волнуешься за девку свою, государь… Ну, ничего. Недолго вам миловаться.

Взгляд у Теодора был такой, что я поежилась и послушно посеменила за ним. Того и гляди, если заартачишься, через плечо перекинет, так и унесет со двора. На радость служанкам, которые на неделю обзаведутся поводом для сплетен. Теодор буквально тащил меня за собой, как собачку. За руку, но с таким усердием, как будто на поводке.

Я нервно сглотнула, пытаясь за ним успевать. Хотя глаза у Теодора так потемнели от гнева, словно вел он меня прямиком в пыточные застенки. Если таковые имелись. Проверять на своей шкуре у меня желания не было.

Я ахнула, когда поняла, что тащит Теодор меня совсем не в темницу. А в свой королевский кабинет. Увидев массивный дубовый стол, я некстати вспыхнула щеками. В голову полезло, что в такой ярости Теодор мог бы запросто одним движением смахнуть с него бумаги и чернильницу, толкнуть меня на гладкую столешницу, а потом… Я резко прикусила губу, возвращаясь в «сейчас». Где жаркий секс мне не светил. А пламенный выговор даже очень.

Теодор знатно громыхнул дверью, после чего прошелся взад-вперед по комнате. Казалось, она стала для него тесной.

– И давно у тебя проявилась магия, Дана? Раньше… ее не было, – он немного стушевался, провел ладонью по лицу, будто стирая воспоминания.

Я и так все поняла. Раньше. Когда Дана еще была Даной, а не попаданкой.

– Не было, – кивнула я. – И у меня на Земле тоже не было. Просто там я лечила животных. Не магией, а так… лекарствами всякими, как лекарь, только для животных. Похоже, при перемещении в другой мир это выразилось как-то так… – я неуверенно развела руками. – Я только вчера об этом узнала. Когда на псарне одна из собак заболела, а я ее вылечила случайно.

Я говорила более-менее спокойно. Ведь была уверена, что когда все объясню, Теодор перестанет беситься. Как бы ни так! Он одним текучим движением, как хищный зверь, оказался передо мной. Я попыталась отвести взгляд под его жгучим взором. Не тут-то было. Теодор перехватил меня за подбородок властным и жестким жестом, заставляя снова повернуть к нему лицо.

– А ты не подумала ко мне прийти после этого? – прорычал Теодор. – А не использовать магию направо и налево, голову не включив! Не учили в детстве: не суйся в воду, не зная броду?

Я отскочила на шаг, чувствуя себя до ужаса встрепанной, раскрасневшейся, с до неприличия перепуганным взглядом. Ведь испугалась отнюдь не властных замашек Теодора. А того, как отозвалось мое тело на него.

– Меня учили помогать всем, кто в этом нуждается! Да и собаке, и коню лучше стало! Я им не навредила!

– Конечно, не навредила. Ты себе навредить могла, глупая! Магия – вещь сильная, да опасная в руках неумелых!

Я слышала странное, затаенное волнение и злость в его голосе. Эта смесь кружила голову, отзывалась ноющей тяжестью внизу живота. Ведь обо мне раньше мало кто переживал… тем более такие красивые мужчины. Тем более ни с того, ни с чего! О чем я не преминула сообщить, отмахнувшись: