Измена. Магическая кухня попаданки (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 19

Ален с сожалением разжал пальцы и отступил на шаг.

«Надеюсь, у тебя останутся синяки, – мстительно подумал он и оперся нагло на спинку кресла, поигрывая золотым браслетом, который подарил отец. – Напомнит тебе, как так же поигрывал хлыстом, издеваясь над тобой? Мелким зверенышем ты мне нравился больше. Тебя всегда можно было приструнить, даже если показывал зубки».

Ален усмехнулся своим воспоминаниям в ожидании ответа. Не сводя взгляда ярко разгоревшихся глаз. Ален знал, что не отступит. И лучше бы Клоду не упрямиться. Но тот рассудил иначе. Он набросился зверем, стоило отпустить. Его пальцы мертвой хваткой сомкнулись на воротнике рубашки Алена. Тончайшая дорогая ткань. Как и всегда. Клод с яростью притянул ближе, шипя в лицо:

– Если кто окажется в суде, так это ты! А лучше в тюрьме! Что, не ожидал? Заносчивый мальчишка! Думаешь, я до сих пор никто, а ты у нас благоро-однее некуда аристократ?

Клод закатил глаза и зло фыркнул. С силой толкнул на стену, даже не разжимая пальцев. Словно свело их злой судорогой, когда не разомкнуть. Силой не оторвать, как охотничьего пса, вцепившегося в добычу.

– Связи при дворе, говоришь? – продолжил Клод. – А что, если я знаком с самим королем? Неплохо так знаком… Может, напомнить ему старую историю, одно замятое дельце? Может, я и не святой, лорд Кэрин! Но хотя бы не убийца родной сестры!

Клод выпалил это в лицо, одной рукой сжимая до треска рубашку, а второй с силой замахиваясь в челюсть.

Ален не ожидал нападения. Только что Клод сверкал притворной улыбкой, говорил мягким голосом о том, что не держит зла за прошлые обиды, и вдруг… Налетел, словно вихрь! Сшиб с ног почти. Впечатал в стену. Ален не успел даже среагировать, чувствуя ослепляющий удар в челюсть. Вот зар-раза! Еще и бил Клод так сильно, так жестко, что с губ невольно слетел стон. И Ален прикрыл глаза, встряхивая головой. Пытаясь прийти в себя. Ведь эти слова добивали, звучали так хлестко, как удар хлыста в воздухе: «Убийца…»

Ален вспыхнул мгновенно. И оттолкнувшись от стены, повалил Клода на пол. Прижимая тяжелым телом, чтобы не дергался. Замахнулся пощечиной, от которой искры из глаз. Клод извивался так, что ткань уже его рубашки угрожающе затрещала и начала расходиться под пальцами. И тогда Ален усмирил сильным тычком под ребра. От которого Клод согнулся пополам с надсадным кашлем.

– Да как ты смеешь?! Это ложь! Гнусные сплетни, которые распускали недоброжелатели моей семьи при дворе! Никого я не убивал!

Ален тяжело и гневно дышал, видя, как распахивается тонкая белая ткань. И от его сильных пальцев на груди Клода вспыхнули царапины. Ален отпустил, пытаясь перевести дух и успокоиться.

Клод даже не вставал с пола, глядя немного испуганно и зло. Словно боялся сделать лишнее движение, чтобы не нарваться на следующий удар.

«Все-таки я сильнее, Клод. Физически. А ты сильнее меня в другом, – грустно подумал Ален. – В том, что и вправду эта история со смертью моей сестры – темное пятно на репутации моей семьи. На моей биографии. Да, мне повезло. Мой лучший друг, негласный советник короля, сумел убедить Фредерика в том, что я невиновен. Но доказательств обратного… тоже не нашли. Как и прямых доказательств моей вины. Дело закрыли. Замяли. Но если его раздуть… Если поднимется шумиха при дворе, и к расследованию подключатся мои влиятельные враги и недоброжелатели, то вполне вероятно, что мне грозит темница. Если не виселица».

По телу Алена невольно пробежала дрожь. Когда он поднялся с пола и протянул руку. Как когда-то. Неотрывно глядя в глаза.

– Вставай, Клод. Тебе, конечно, идет униженная поза, но я предпочитаю вести дела с равными противниками.

Клод вскинул руку, но лишь для того, чтобы ударить по ладони Алена. Оттолкнуть ее в сторону хлестко, как отмахиваются от мошкары над рекой, в которой сгинула Милли. Глаза Клода сверкали яростно, взбешенно. Совсем, как тогда, на лесной поляне в кругу смеющихся мальчишек. Сожалел о детских глупостях Ален? Но только поздно было уже виниться.

Клод встал на ноги, немного пошатнувшись, придержавшись рукой за край столика. Забавно. Клод был массивнее, крепче внешне, а сильнее снова оказался Ален. Тренированный, сильный, пластичный и ловкий. Клод тыльной стороной ладони зло вытер кровь с разбитой губы.

– А я не собираюсь вести с тобой дел, Ален. Скажи «спасибо», что прощаю эту выходку и отпускаю. Но попробуешь выкинуть что-то подобное или попробовать отобрать у меня сына – я поговорю с нужными людьми. А если нужно, и с самим королем Фредериком. Виновен ты или нет, но жизнь ты закончишь в темнице. Может, я даже приду навестить тебя? Напоследок. За парочку часов до виселицы. Хорошо проведем с тобой время, вспоминая прошлое? – усмехнулся Клод криво, запахивая разорванную рубашку и откидывая назад темные волосы. – Подумай, прежде чем ввязываться в это. Стоит ли того моя вертихвостка-жена?

Ален ненавидел проигрывать. Но и это нужно делать с честью. Поэтому он не опустился до оскорблений. Лишь склонил голову, поправляя рубашку, которая чудом уцелела в драке. Ну, и разошлись… Как простолюдины на ярмарочной площади, набросились друг на друга. Алену уйти бы, пока Клод не разозлился окончательно? Но как, как подвести Изабеллу?

И вместо этого Ален снова подошел ближе. И провел ладонью по спутанным в драке волосам, убирая длинную прядь с лица Клода. Жестом проигравшего.

– У тебя нет доказательств моей вины, Окнел, – немного устало сказал Ален. – И если они появятся вдруг, через столько времени после убийства, то легко будет заподозрить, что они фальшивые, правда?

Ален умолк с тяжелым вздохом. Наблюдая за тем, как Клод отскочил, словно ужаленный. Все-таки боялся, что Ален продолжит драку? Но нет, после боя кулаками не машут. И Ален бесцельно скользил взглядом по Клоду, видя, как тот пытается застегнуть пуговицы на порванной, расстегнувшейся рубашке. Пальцы припухли от ударов, костяшки свезены до крови. Но дело было не в этом. А в легкой дрожи рук. Клод боялся. Нешуточно. Не меньше, чем Ален – оказаться на виселице.

– Давай помогу, – Алену было неловко, что так сорвался, и он подошел, почти силой отводя руки Клода, быстро и ловко помогая застегнуться. – Я хочу сражаться по-честному, Окнел. Обещай мне это? Не нужно сфабрикованных доказательств против меня в деле про смерть моей сестры. Взамен я тоже обещаю тебе честность. Я обещаю честно бороться за сердце твоей жены, Изабеллы. Она мне очень понравилась. Я ей тоже. Но обещаю, если она выберет тебя, не препятствовать вашему воссоединению семьи. В противном случае… Я начал выяснение про дело о разводе. Скоро Изабелла сможет подать ходатайство в верхушку церкви, и в течение нескольких месяцев ее прошение рассмотрят. Ты же знаешь, Клод, что младенца часто оставляют с матерью в случае развода? Неважно, что разводы у нас редки. Они случаются. И никогда, никогда малыша не отдавали на попечение отца, если он слыл на весь Эрлай развратником, каких свет не видел. Подумай об этом. Не стоит ссориться ни с Изабеллой. Ни со мной. Если ты хочешь когда-то в будущем видеться со своим сыном.

Клод замер, не двигаясь с места. Словно цепенея перед честностью и прямотой, как перед острием клинка, направленным в самое сердце. Перед способностью переступить через старые обиды, извиниться, протянуть руку или помочь с рубашкой, забыв о вражде. Теперь Клод видел, что Ален все же изменился. И научился уважению и человечности ко всем, даже к врагам.

– Разводы редки. И в ходе разбирательства я сделаю все, чтобы ходатайство Изабеллы восприняли женским капризом. После чего… захочет бегать от меня всю жизнь или спрятаться в монастыре – дело ее. Но я не отдам своего сына. Свою кровь. Я не позволю, чтобы его воспитывал чужой мужчина, которого ей удастся окрутить. Даже если это будет достойный отчим вроде тебя, который даст все необходимое… – невесело усмехнулся Клод, протягивая золотой браслет, который Ален случайно обронил в драке, а заодно свою ладонь. – Я обещаю тебе честность, Ален. Не приближайся к моему сыну, и я не скажу ни слова о твоей сестре. Но если ты попробуешь отобрать его, я сделаю ответный шаг. Это я тоже тебе обещаю.