Вот тебе и сказка, Наташ (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 37

— Морковки и лука туда накрошить, — подсказал Немши, и Наташа фыркнула.

Но идея с тем, чтобы как-то продемонстрировать, что на нее не действует внушение, ей понравилась. Внушать ведь не только при помощи зелий можно.

Из библиотеки они выходили вместе.

Сначала, правда, вместе потаращились на Осатина в компании неизвестной девушки. Наташа их увидела легко, вспомнила, что вот там они были, посмотрела и увидела. Осатин все так же тыкал в книгу и что-то объяснял, а девушка смотрела на него, как на икону. Или прекрасного принца. В общем, очень странная особа.

Немши же, чтобы увидеть эту композицию, пришлось воспользоваться амулетом. И когда они продолжили путь, решив не ждать, пока странная парочка их заметит, задумчиво сказал:

— А еще ведьмы не видят иллюзии.

— Может это из-за моих стихий.

— Нет, стихийники иллюзии видят. Есть даже такой анекдот, про то, как один элхай не увидел стоявшего посреди спальни голого любовника жены и нашел его благодаря тому, что случайно наступил ему на ногу, кованным сапогом.

— Может этот анекдот для того и рассказывают, чтобы все думали, что элхаи иллюзий не видят, — упрямо сказала Наташа.

— Нет. Стихийники видят иллюзии, как и все остальные.

— Уверен?

— Абсолютно. Поэтому король всегда обвешан кучей амулетов, помогающих не видеть иллюзий. И против внушения, между прочим, даже легкого. А то умея, даже легким можно воспользоваться. Так что умение видеть сквозь иллюзию наверняка что-то ведьмовское. И если бы мы искали дальше, могли бы его и найти. Кстати, есть же сказка про то, как ведьма за серебрушку рассказала принцу у которой невесты нос длинный, у которой лицо рябое, а которая и вовсе страшна, как болотная кикимора на самом деле.

— Понятно, — сказала Наташа. — Хм, этим тоже можно будет воспользоваться.

Выйдя из библиотеки, они едва не столкнулись с каким-то странным типом. Он уставился на них с таким недоверием, словно точно знал, что еще вчера они героически погибли, спасая мир от самого зла.

— Немши, я что, тушь размазала? — спросила Наташа.

Парень внимательно посмотрел и пожал плечами. То ли не размазала. То ли размазала, но Немши думал, что так и задумывалось. И вообще, именно такой макияж чудесно сочетается с синими кроссовками.

— Надеюсь, я не похожа на панду, — проворчала девушка и помахала странному типу рукой. — Все в порядке, так и должно быть, — сказала твердо, схватила Немши за руку и повела дальше.

И долго чувствовала, что странный тип пристально смотрит вслед. Аж спина зачесалась.

— Надеюсь, я не похожа на его сестру, потерянную в детстве.

В тот момент, когда его окликнули, Немши как раз придумывал очередной «гениальный» план того, как всем продемонстрировать, что Наташи ни иллюзий не видит, ни внушение на нее не действует. Эти планы придумывать было интересно. Жалко только, что воплотить невозможно. А так, да, дело увлекательное.

В общем, Немши было не до странной компании, вздумавшей постоять на том месте, где почти два года назад один идиот случайно выкорчевал дерево, а потом с перепуга взял и его поджог, устроив пожар, хорошо, не успевший сжечь половину сада. Комендантша женского общежития вовремя прибежала, огонь потушила, всего лишь хлопнув в ладони, а потом своей нежной ручкой так треснула поджигателя в ухо, что он почти неделю отлеживался.

И все поняли, что устраивать пожары в саду опасно.

А ректор, видимо для того, чтобы об этом не забывали, своим личным приказом запретил на этом месте что-то сажать.

Сорнякам, правда, на его приказы было начхать и на данный момент там буйно разрослась зелень, местами довольно высокая, местами низенькая, но успевшая уже выстрелить пушистые колоски.

— Ты, недоумок! — злобно заорал высокий темноглазый парень, видимо, предводитель собравшейся среди сорняков компании.

Немши этого типа даже знал. Сынок четвертого помощника главного писаря при страже. Но гонору, словно его папаша как минимум — элхай. А может и вовсе король.

— Стой, недоумок! — продолжил надрываться писарский сын и даже рукой замахал.

Немши спокойно шел дальше. Недоумком он себя не считал, так что останавливаться не собирался.

Пришлось компании из пяти человек покидать уютную полянку и галопом мчаться за ним. Кто-то даже упасть умудрился.

— Эй! — рявкнул предводитель, догнав Немши и схватив его за плечо.

Чувствовал он себя уверенно, потому что был выше «недоумка» почти на голову и, видимо, полагал, что этого достаточно.

— Что-то надо? — вежливо спросил тот, брезгливо сбрасывая руку. И посмотрел, мрачно и предупреждающе. У опекуна научился.

— Ты, это… — потерялся в собственных претензиях впечатлительный писарский сынок и оглянулся на компанию. Наверное, у кого-то из них на лбу был записан текст заготовленной для устрашения речи.

— Я не это, — серьезно сказал Немши. — И даже не эта. Я стопроцентный этот.

Писарев сын почему-то злобно на него уставился.

— Так что надо? — спросил Немши. — А то я ведь могу и в морду дать.

— Да, в морду ему, в морду! — радостно заорал самый мелкий и рыжий в группе поддержки здоровяка, почему-то не уточнив, кто и кого должен бить.

— Странные у тебя друзья, — заметил Немши. — Кажется, они меня поддерживают. Я бы на твоем месте спиной к ним не оборачивался, а то, знаешь ли, мало ли.

— Ты, придурок! — определился с продолжением речи сынок писаря, сжал кулак и сунул его под нос Немши.

— Это ты своему кулаку? Эпично. Почти как Красноволосый Борин. Только он тупой железякой обзывал меч, отобранный у врага после того, как его собственный сломался. У тебя рука как, с рождения была твоя или враги подбросили? Какое интересное у тебя выражение лица. Сомневаешься, так спроси у родителей!

— Он издевается! — понял все тот же рыжий.

— Я?! — удивился Немши. — Да разве же я могу?! Мне честь и совесть не позволяет!

И даже не стал добавлять, что не позволяет издеваться над идиотами, их и так природа обидела. Но парни и без того все поняли. Видимо были не совсем идиотами. Хотя тут, смотря с какой стороны посмотреть.

Здоровяк, он же сынок писаря, отреагировал быстро. Он широко замахнулся и, пока нес свой кулачище до лица Немши, получил два резких удара в печень и один очень удачный в подбородок, с чем и прилег помечтать, судя по выражению лица. Великолепная четверка бросилась на помощь с таким рвением, что едва по нему не потопталась, пытаясь бить верткого Немши дружной компанией. Получалось у них так себе, они умудрялись толкаться, спотыкаться о ноги друг друга и очень удивились, когда у него в руках появилась гибкая металлическая трубка.

А дальше они действовали так, как каждый считал нужным. Самый рыжий и самый умный (или трусливый) шарахнулся назад, не глядя, умудрился врезать затылком в челюсть одного приятеля и получить локтем по зубам от второго. Немши этим маневром даже восхитился. Он бы одним движением не смог нанести сразу столько урона противнику. Он за это время успел приголубить только одного, правда, весьма удачно, по ноге, так, что он загадочно замахал руками и смачно рухнул на землю, приложившись лбом об выложенную желтоватым камнем дорожку. Последнего непострадавшего Немши достал своей палкой, по головам стучалкой, как говорила одна ведьма. Толкнул в живот, врезал по руке, которая пыталась сложиться в какой-то символ призыва, а потом резко шагнул вперед и влево, взмахнув палкой вправо. И пока этот странный тип инстинктивно уставился на оружие, просто и незатейливо врезал кулаком ему в ухо. Получилось не хуже, чем у комендантши, противник неуверенно дернулся назад и весьма удачно завалился на одного из приятелей, жалко, что не на рыжего.

— Добавить? — жизнерадостно спросил Немши и заулыбался, широко и откровенно издевательски. — А то ведь я могу. Или магией померяемся, чтобы сюда прибежал лично бессмертный.