Обречён любить тебя (СИ) - Мелевич Яна - Страница 53

Именно это уничтожило последние остатки терпения Антона, взбесившегося от фривольных танцев пиксельного зайца.

— Эй, ты! — заорал Канарейкин, ударяя по панели и пытаясь перегрузить компьютер. — Какого лешего тебе надо, а?! Кто ты такой?!

— Пиф-паф, пиф-паф, — проскандировал заяц, пропадая с экрана, вновь возвращая связь.

— Антон? — Канарейкин вздрогнул и выдохнул от жара после выброса гнева. — Что случилось? Ты неожиданно прервал связь.

— Я ничего не прерывал, — ответил он зло, пытаясь унять дрожь в руках.

Дроны с беспилотниками вдруг отстали, будто перестали считать Антона важной целью. На секунду в голове мелькнула мысль, что сумасшедший хакер наигрался. Просто хотел напугать Татошку, потому устроил это цирковое шоу с дурацкими кривляньями. Возможно, тот арестованный парень оставил напоследок такую издевку.

— Ох, — выдохнула Наташа.

— Чего вздыхаешь? — раздался голос Марка рядом со Степановой.

— Антон, все нормально? — вновь спросила Милана, появлялась на линии связи.

А Татошка просто смотрел и не понимал. На камере позади дроны понеслись куда-то назад вместе с беспилотниками, подчиняясь чьей-то воле извне. Чем дальше они удалялись по радару, тем сильнее росло чувство страха. И совершенно не зря. Даже на таком расстоянии взрывы создали невероятный шум и помехи, едва неся автомобиль с дороги вновь.

Канарейкин резко дал по тормозам, съезжая с трассы и разворачивая «Хаммер». Под крики Миланы, Влада, их пассажиров и Марка с Наташей он выскочил из салона, глядя на поднимающийся столб огня где-то вдалеке. Алым маревом горели взорванные беспилотники и дроны вместе с остатками военного автомобиля.

— Цель поражена, — отчитался Герундий спустя мгновение, заставляя Антона задохнуться от ужаса. — Повторяю, цель поражена.

Татошка схватила за голову, проводя влажными ладонями по волосам. С этой секунды обычный угон превратился в настоящий террористический акт, который вряд ли получится замять Павлу Канарейкину даже со всеми деньгами мира.

— Господи, что там произошло?! Антон! — закричал в наушник Марк. — Тони!

Колонна военных автомобилей двигалась прямо из черноты к нему. Яркие фары, словно взгляды демонических существ смотрели прямо на него, не оставляя возможности скрыться. Татошка отнял руки от лица и опустил их.

Они двигались слишком быстро и слаженно, знакомая форма мелькнула в ярком свете, когда солдаты выбрались из машин, держа наготове оружие. Эфиопцы не церемонились, подчиняясь короткому приказу подполковника. Антон даже не успел среагировать, как его руки скрутили за спиной до боли в сухожилиях. Никто не собирался расшаркиваться перед человеком, совершившим нападение на военную базу.

— У меня будет последнее слово?

Мощный удар в спину заставил Антона рухнуть на землю. Дорожная пыль попала в нос и рот, удар военного ботинка едва не лишил сознания. Боль была такой сильной, что на секунду в глазах потемнело.

Канарейкин сплюнул кровь и с трудом приподнялся, глядя на людей подполковника. Он ни слова не понимал на суахили, но оно и не требовалось. Безжалостный взгляд не оставлял никаких сомнений в дальнейшем развитии ситуации.

Стало интересно, как будет отвечать африканская сторона, если сын миллиардера пропадет в Эфиопии.

— Где?! — повторил вопрос один из солдат уже на ломаном английском, и затылка Антона коснулось дуло пистолета.

— В Караганде, — усмехнулся разбитыми губами Татошка, слыша щелчок снятия пистолета с предохранителя.

По спине пробежали мурашки, но он запретил себе бояться. Видимо, от него хотели получить информацию об остальных, значит, хакер не стал трогать других спутников Татошки. Еще одно доказательство личной мести. И Канарейкин очень надеялся, что тот, другой Тони, не подведет команду.

А с ним ничего не случится. Ведь обещал выжить. Однако больше надеялся, что Милане и остальным удастся добраться до места назначения.

Подполковник отдал приказ и Канарейкина подняли с земли, таща к одной из машин.

Все, приключения закончились. Да здравствует тюрьма и суровая взрослая жизнь.

Россия, Москва

Бывший мэр города Москвы отбывал свое наказание в новой высокотехнологичной колонии общего режима номер одиннадцать. За мошенничество, взятки и кражу в особо крупных размерах из городского бюджета Валентину Дмитриевичу Копейкину [1] присудили пятнадцать лет по новому законодательству. Без права в будущем заниматься общественной деятельностью и пресекая любую возможность вновь попасть в мир большой политики.

Когда-то Валентин сменил на посту мэра своего предшественника — Виталия Федоровича Семенкова [2], печально известного по делу о хищениях и продаже исторических памятников частным лицам. Уже тогда, вступая в должность, он клялся себе, что будет умнее коллеги. Не позволит никому отобрать власть, полученную путем упорного труда.

А потом появился Павел Канарейкин. О, как же Валера его ненавидел! Кажется, они не понравились друг другу с первого взгляда, едва только известный бизнесмен переступил порог просторного кабинета в мэрии. Наглый, зарвавшийся человечишка — так про себя называл Кенара Валентин. И проиграть ему было сродни проигранной войне, где противнику отходили стратегически важные территории.

Однако все изменилось. За лазерными решетками Валентин видел пусть не сломленного, но потрепанного врага. Тени залегли под глазами, зеленый взор больше не приковывал к месту, а улыбка погасла под грузом навалившихся проблем. Галстук повязан неправильно, пиджак сброшен на спинку стула небрежной рукой и рукава рубашки закатаны по самые локти — холеный бизнесмен больше не казался Копейкину непобедимым.

Второго сына Павла обвиняли в серьезном преступлении, да еще в другой стране. За убийство военнослужащего и кибертерроризм парню светила смертная казнь — расстрел. Адвокаты безуспешно бились за право на суд, но в Эфиопии все делалось быстро. Никто не разбирался — сорок восемь часов на то, чтобы представить суду преступника. Слишком мало для нормального расследования. Да и зачем, ведь атака производилась через бортовой компьютер Антона Канарейкина.

Ему даже не дали двух недель на задержание, просто перевезли из мелкого поселения в столицу. Не будь мальчишка с друзьями, казнили бы вовсе без суда, но Владислав Радов и Милана Боряшникова тоже не простые дети. С ними пришлось считаться. Особенно с младшим сыном бизнесмена Радова — другом Павла. Посольство России подключилось к выяснению подробностей.

Поздно, шансов слишком мало. Уж Копейкину ли не знать.

— Красиво, да? — улыбнулся Валентин, осматривая белые стены своей камеры.

Ничего особенного маленький бокс из себя не представлял. Размером в несколько квадратных метров, разделенных на зоны. Сама камера вмещала в себе биотуалет за непрозрачной перегородкой, душ с автоматическим нагревом воды, минимальный набор для ухода за собой в небольшой нише, радио, вентиляционное отверстие и пять полок на стене под книги. Стены из сверхпрочного металлического сплава, камеры и датчики движения, система считывания пропусков, личности человека. Повсюду роботы, боевые андроиды, охрана, а на случай бунта — система уничтожения.

Ни зайти просто так, ни выйти. Валентин представил себе, во сколько обошелся Павлу такой прием на тридцать минут. Видимо, поднял все возможные связи, в этом Копейкин тоже был уверен.

— Я не для любования тобой пришел, — процедил сквозь зубы Павел. Челюсти сжались, демонстрируя явную неприязнь Канарейкина к сидельцу этих мест не столь отдаленных.

— Позвонили? — полюбопытствовал Копейкин, затем улыбнулся, уловил во взгляде ярость. — Если ты здесь, значит, выставили условие. Дай угадаю, там вовсе не деньги? Точнее, они, но это не главное?

Паша прищурился, чуть не сплюнув на стерильный пол от отвращения. Прокурор Стас Морозов настойчиво отговаривал приятеля от этой поездки. Обещал решить вопрос, однако время шло, а другая страна не Россия. Просто договориться о залоге, потянуть часы не получалось. Все деньги мира не могли бы сейчас спасти Антона от гибели, и от этой мысли Канарейкин задыхался. Медленно умирал, теряя себя по кусочку, метался по кабинету из-за невозможности помочь собственному ребенку.