Обречён любить тебя (СИ) - Мелевич Яна - Страница 25

— Правда? — Боярышникова приподняла брови, наклоняя голову. В лучах яркого солнца ее светлые волосы вспыхнули золотыми искрами. Удивительно, как они еще не выгорели за это время. — Знаешь, у нас сегодня выходной.

— Выходной, да, — рассеянно потянул Татошка, поднимаясь и не замечая ничего. Макака же ловко успела стянуть смарт-часы с его запястья, отскочив в сторону.

— Я думала позвать тебя погулять. Ну, знаешь, можем съездить на сафари, — улыбнулась Милана слабо и непроизвольно облизнула пересохшие губы. — Можем Влада не брать, он хотел вроде обработать снятые видео для Инстрагама…

Она резко замолчала, затаив дыхание и наблюдая за тем, как Антон приближается. Стоило ему оказаться подле нее, Боярышникова втянула носом аромат его одеколона — такой свежий, немного цитрусовый запах. Прикрыв глаза от внезапной ласки, едва Татошка скользнул пальцы ей в волосы, почувствовала на губах поцелуй. Мучительно медленно, долгий, призывающий к ответу. Она положила ладони ему на груди, затем скользнула выше к плечам и приподнялась на цыпочках, прижимаясь к Антону крепче.

— Поехали домой, — прошептал он между поцелуями, заставляя Милану задохнуться от переизбытка чувств. Кончики пальцев скользнули вдоль позвоночника, отчего стало немного щекотно. — Вернемся, начнем все заново…

— Заново? — эхом повторила Боярышникова, не вдаваясь в смысл слов Канарейкина.

— Я по тебе соскучился, — промурлыкал Антон, опуская ладонь ниже и трогая ткань легких джинсов на бедрах. — Очень-очень.

Это был запрещенный прием, и Татошка об этом знал. Только наплевать ему было, даже если бы Милана сейчас сказала «нет» на его предложение вернуться. Планы были совсем другими. Он спустился поцелуями к шее, вдыхая запах геля для душа. Осторожно подтолкнул к зданию, ведь в любой момент кто-то мог выйти на улицу, заставив их в довольно провокационных позах. Не то чтобы Антон очень разбирался в местных нравах, но играть на публику совсем не хотелось.

— Я красивая сейчас? — спросила Милана вдруг, заставляя Татошку удивленно поднять голову и заглянуть ей в глаза. Боярышникова замерла, став напряженной.

— Что за вопрос? — Антон моргнул, касаясь пальцем ее щеки. — Ты и не была никогда страшной.

— Просто, — она закусила губу, а затем они услышали ворчливый голос Тасманова откуда-то снизу.

— О-о-о, боги. Африка творит с людьми настоящие метаморфозы. Нет, я конечно знал, что ты, Тото, произошел от обезьяны, но не думал, будто решишь в нее обратно эволюционировать!

— Что за… — Татошка удивленно повернулся и увидел изображение Марка, на которое сейчас смотрела макака. Она сидела на перевернутом ведре, держа в лапках смарт-часы, разглядывая изображение мужа сестры Антона. Приоткрыла пасть, выпучив глаза и издавала странные звуки.

— Какого ежа?! — возмутился Канарейкин, заметив пропажу только сейчас.

— Ой, это же макака, — улыбнулась Милана, вставая рядом с ошарашенным Татошкой. — Знаешь, они очень проворные и наглые. Крадут все подряд, потом выменивают на фрукты.

— Мне-то как поступить? — возмутился он, делая шаг к проворному животному. Макака покосилась на него, отскочила в сторону со своего места и уставилась из-под бровей, удерживая смарт-часы, пока Тасманов там веселился по видеосвязи.

— А нет, все в порядке. Тони еще Тони. Твоя сестра будет рада узнать, что ты окончательно не одичал.

— Марк, заткнись! Иди сюда, воришка, пока я тебе хвост дудочкой не накрутил!

Милана окончательно очнулась от сладостной неги, поэтому теперь с упоением наблюдала за тем, как Антон пытается поймать проворную макаку. Длинный серый хвост тут и там мелькал за расставленными соседскими ящиками. Несколько раз Канарейкин падал, почти доставал до  хвоста, но ловкое животное уворачивалось и издавало радостный крик, забираясь на какую-нибудь поверхность. Боярышникова испытала некое подобие удовлетворения от этого зрелища. После восхитительных минут пришло осознание просьбы Антона — вернуться он хотел, каков наглец.

Дразнящий запах свежесваренного кофе заставил Милану обернуться. Из здания общежития вышел Влад с двумя кружками и протянул одну ей, вставая рядом.

— Что происходит?

— Макака украла у Антона смарт-часы, — сообщила Мила, отпивая горьковатый напиток с привкусом кокосовых сливок.

— А-а-а, — потянул понимающе Радов, кивая в ответ. — Там Неема завтрак приготовила. Пошли есть, пусть наш охотник за дикими зверушками сам себя спасает.

— Не хочешь ему помочь?

— А ты?

И Милана не хотела. Еще чего, обманщик ведь. Воспользовался ее чувствами, пытаясь добиться желаемого. Почти получилось, Боярышникова до сих пор ощущала возбуждение от легкой близости с Канарейкиным. Утреннее солнце так не грело. Интересно, она когда-нибудь сможет без этого жить?

Они уже повернулись, шагая обратно в общежитие, когда раздался вопль, затем крик и звуки борьбы. Антон успел схватить макаку за хвост, дергая животное на себя, и почти отобрал у нее смарт-часы. Только сама обезьянка этого не простила. Разъярённая, она набросилась на торжествующего Канарейкина, будто желая разодрать ему лицо и загрызть насмерть. Ее клыки впились в руку Татошки, который заорал благим матом, пытаясь отодрать животное от себя. Вцепившись в густую бурую шерсть, он тянул ее, пока из окон выглядывали люди и наблюдали ожесточенную борьбу человека с природой.

— Спасать надо, — выдохнула в ужасе Милана, смотря на то, как катается с макакой по земле Антон. Она ловко взобралась по нему, вцепляясь в темные волосы, заорав в ответ на его крики.

— Зачем? — удивился Радов, подключая съемку на смарт-часах и радостно улыбаясь. — Это же шедевр. Борьба за выживание! Боевик, экшен, бабы рыдать в платки будут.

— Да она с него сейчас скальп снимет!

— Ну, как снимет, так обратно пришьют. Делов-то. Сейчас медицина далеко шагнула.

В больницу ехали всем составом: Милана, довольный собой Радов, мрачный Антон и причитающая Неема. Африканка рассказывала на суахили об ужасах местной живности, размахивая руками и периодически прыская на раны Татошки антисептик. Прямо поверх антибактериального пластыря, будто от этого был какой-то толк.

— Хочу домой, — мрачно изрек Антон уже будучи в клинике.

Больницы здесь тоже явно отставали в развитии. Ни дронов, ни дроидов, пара несчастных устаревших роботов-администраторов записывали пациентов на прием. Обшарпанные стены, чистая, но давно нуждающаяся в замене напольная плитка. Всюду бегали в белых халатах врачи с медсестрами, пока они сидели в очереди. Павшие жертвой жестокой борьбы смарт-часы, Антон сжимал в руке как трофей.

— Надо было ей хвост оторвать, — добавил он, скрипя зубами от злости. — Чучело из нее сделать и дома поставить.

— Знаешь, ты сам виноват, — улыбнулась Милана, поглаживая обиженного Канарейкина осторожно по плечу. Рядом была огромная дырка на футболке, оставленная после обезьяны, и несколько заметных царапин на коже.

— Хочу домой. К папе хочу, — вздохнул Татошка. — Устроюсь на работу. Буду хорошим мальчиком. Только пусть заберет меня отсюда.

— Ой, да брось. Где еще ты подерешься с макакой за часики? — потянул Влад, громко расхохотавшись. — Знаешь, вы прямо как две телочки на распродаже шмоток из «Молл» были. Видал я таких. Нормальные люди давно в интернете заказывают, а этим все вживую драки за сапоги подавай.

Он вздохнул, на секунду погрузившись в воспоминания. А потом почувствовал на себе взгляды Миланы с Антоном. Особенно внимательно на него смотрел Канарейкин. Отодвинулся немного к краю скамьи, обнял за талию Боярышникову, заставляя двинуться следом.

— Чего вы? — не понял Радов.

— Не хочу знать, что ты делал в «Молл» в женском отделе во время распродаж, — проговорил Татошка. — Вообще не хочу.

— Эй! Я нормальный! — взвизгнул Влад, почувствовав поглаживание по коленке. Милана посмотрела на него, затем убрала руку и ласково улыбнулась.

— Ничего, Владик, — елейным тоном заметила она. — Сейчас не стыдно признаваться в нетрадиционных взглядах на любовь. Мы все понимаем.