Леди любят артефакты (СИ) - Соловьева Алена - Страница 38

— Благодарю. Сейчас же подготовлю список и передам его мистеру Хьюзу, — торопливо ответила я, надеясь, что на этом наш разговор закончен. И почему я прежде не замечала, как много шагов отделяет стол Блэквуда от входной двери.

— Боюсь, не получится, — он, видимо, почувствовал мое нетерпение: — Бедняга Тонни захворал. Ничего серьезного, но недельку-другую, судя по всему, ему придется провести в постели. Мисс Лавлейс, это что?

— В каком смысле? — пролепетала я, опустив взгляд на ридикюль. Неужели он догадался, что швы вот-вот лопнут?

— На вашем лице? Переживание за кучера или отчаяние, что придется еще какое-то время просидеть в стенах замка? Простите, я пошутил. Примите в качестве извинения предложение поехать в Бринвиль вместе со мной.

Я совсем растерялась. Все это звучало очень странно и неуместно. Своим приглашением лорд Блэквуд явно показывал небрежное отношение к правилам и субординации. Возможно, в другой раз я бы напомнила ему, кем являюсь, но сейчас у меня попросту не было возможности вступать в какие-либо споры. Ридикюль грозит порваться в любой момент, и единственный шанс избежать серьезных неприятностей, быстренько согласиться и как можно скорее убраться подальше от хозяина замка.

— А когда?

— Да прямо сейчас. Я как раз собирался туда по делам.

— Но у нас занятия, — попыталась отказаться от хозяйского сопровождения.

— Бросьте, Беатрис, конечно, изменилась, но не до такой степени. Уверен, она будет счастлива узнать, что остаток дня у нее освободился, — отмахнулся Блэквуд. — Мистер Моргулис!

Дверь бесшумно отворилась, и в кабинет сунулась кислая физиономия дворецкого. Никак стоял и подслушивал.

— Передай Бетти, что занятий сегодня больше не будет. Мы с мисс Лавлейс уезжаем в Бринвилль.

Это была очень плохая идея. Бетти наверняка разозлится и посчитает мою прогулку с ее отцом — предательством. Ах, если бы малышка знала, что я с гораздо большим энтузиазмом провела бы с ней десяток занятий, чем ехать куда-либо с ее отцом.

— Пожалуйста, мистер Моргулис, — вежливо сказала я, хотя все во мне противилось тому, чтобы обращаться к старику с просьбами. — Добавьте, что эта внезапная поездка была мной давно запланирована, но постоянно срывалась. Я собираюсь приобрести кое-что необходимое, чтобы познакомить Беатрис с основами артефакторики.

Дворецкий кивнул, но в его взгляде было столько ехидства, будто я надумала сунуть палец в мышеловку, чтобы проверить, захлопнется та или нет.

— Будьте добры, — продолжила я самым елейным тоном, — передайте также Беатрис, что в скором времени у нее может появиться питомец.

Упомянуть это было отличным решением. О появлении живности в замке смолчать уже нельзя. Теперь ему точно придется передать сообщение Беатрис, а та уж потребует от старика полного отчета. Видимо, о чем-то таком подумал и Моргулис, потому и не смог скрыть своего недовольства. Он поглядел на снисходительно кивнувшего лорда Блэквуда и нахмурился. Так тебе и надо!

— Всенепременно, мисс Лавлейс, — сухо крякнул дворецкий и вышел из кабинета.

Я надеялась, что он сдержит слово, данное в присутствии хозяина. Ревности Бетти, конечно, не избежать, но любопытство, возможно, сделает ее сердце мягче. О том, что воспитанница решится самостоятельно практиковать магию огня, я не беспокоилась. Кажется, мне удалось внушить ей правила безопасности. Да и защитные вещи у меня. Будет неплохо, если Бетти в мое отсутствие засядет за любимые сказки, а не станет придумывать коварную месть для гувернантки-предательницы.

— Позвольте еще один личный вопрос, — сказал Блэквуд, когда я уже готовилась подняться с кресла. И опять этот насмешливый тон! Похоже, говорить со мной таким образом стало для него приятной забавой.

— В чем провинился несчастный ридикюль? Мне кажется, или наказывать вещи во время наших бесед вошло у вас в привычку?

Только сейчас я сообразила, что уже несколько минут мну свою ношу, как кусок теста. Даже ладони вспотели.

— Ах, это, — я усилием воли заставила себя перестать теребить сумку.

— Я не знаток тонкостей человеческой натуры, — как всегда пространно начал Блэквуд, — но вы, похоже, сильно нервничаете… В чем дело, мисс Лавлейс?

Сердце застучало тревожным набатом. Под проницательным взглядом Блэквуда становилось не по себе. Казалось, продолжи он допрос, я и сама все выложу. Нужно срочно найти подходящее объяснение.

— О… вы правы, — согласилась я. — Меня тяготит тот факт, что я вынуждена вас задержать…

— Что?

— Да, сэр Блэквуд, — решительно сказала я и встала с кресла. — Мне жаль, но если вы не передумали брать меня в Бринвилль, то вам придется немного подождать…

— В каком смысле?

— Шляпка! Мне нужно подняться к себе, чтобы надеть шляпку! Порядочной леди не пристало разгуливать по городу с непокрытой головой. Что если нас увидят соседи?

Сэр Блэквуд неожиданно улыбнулся: легко и по-мальчишески.

— Действительно, лучше не попадаться им на глаза…

Он окинул меня взглядом, и я почувствовала жар на щеках, вспомнив о том, как смотрела на него из окна своей спальни. В груди что-то екнуло, и я всеми силами постаралась прогнать воспоминание о той незабываемой утренней встрече.

Сэр Блэквуд оторвал взгляд и откинулся в кресле, доставая из ящика портсигар.

— Конечно, если для вас это так важно, я готов ждать, — и тут же добавил, — попрошу только использовать время разумно.

— Благодарю, сэр, я мигом.

Я степенно направилась к двери, чувствуя, как вещи в ридикюле заходили ходуном. И, стоило оказаться по ту сторону двери, припустила бегом к своей комнате, едва не задев плечом дворецкого, отдающего распоряжения Пайпер.

— Сколько ни твердят о породе, а каждая готова волчком вертеться, чтоб пойти под венец, — услышала я вслед скрипучий голос Моргулиса.

И хотя замечание, стоит отметить, мерзкое и несправедливое, было сказано куда-то в пространство, я сразу поняла, кому оно адресовано. Но ни времени, ни желания останавливаться и устраивать скандал не было. Пришлось пропустить слова Моргулиса мимо ушей. Сейчас главным было побыстрее оказаться в комнате и вытряхнуть вещи. Пусть этот безумный думает, что хочет!

Я вбежала в спальню с бешено колотящимся сердцем и, откинув ридикюль, дрожащими руками провернула дверную защелку. Сумка скрипела и подпрыгивала, глухо стуча по ковру. В следующее мгновение из нее со свистом начали выскакивать вещи, точно птицы из шляпы ярмарочного фигляра. Закрыв голову руками, я отступила к двери, чтобы ненароком не угодить под обстрел. Раздался хлопок распавшегося заклинания, и только тогда я, наконец, достаточно осмелела, чтобы оценить ущерб.

Ридикюль пришел в полную негодность, плащ Бетти черной тряпкой повис на люстре, а сапоги разбросало в разные концы комнаты. Один из них примостился прямо на моей подушке, выпачкав белоснежную наволочку. Но, несмотря на беспорядок, я чувствовала, что с души упал камень.

Наскоро запихав вещи в шкаф, сняла с крючка синюю шляпку с бледно-голубой мантоньеркой*. Руки все еще дрожали, когда я торопливо завязывала ленты и расправляла бант.

Беды удалось избежать. Еще легко отделалась: разорванный ридикюль не такая уж большая плата за собственную репутацию.

«Но на новый все же придется потратиться, — с досадой думала я, укладывая список покупок и перчатки в миниатюрный кисет из дешевого искусственного бархата. — Надеюсь, цены в Бринвилле окажутся не такими «кусачими», как в столице».

*Мантоньерка — перевязка на подбородке, шелковые или кружевные ленты, которыми придерживается шляпка.

Глава 15: Фаэтон

Я выскочила из комнаты, точно за мной гнались. Сокрытие улик явно заняло больше времени, чем ушло бы на поиск шляпки. Вряд ли лорд Блэквуд станет предполагать, что причина задержки — бардак в шкафу или слишком большой выбор головных уборов. Скорее, подумает, что я решила прихорошиться перед поездкой с ним. От одной только мысли об этом кровь прилила к щекам. Как назло, именно в этот момент я заметила, что даже торопливый, переходящий на бег шаг, не мешает мне краем глаза ловить собственное отражение в каждой зеркальной поверхности, возникающей на пути. Подобное волнение казалось неуместным и постыдным. А ведь я не из тех женщин, которые начинают жеманничать, напрочь теряя разум, стоит на горизонте появиться мужчине. Моя уверенность в себе зиждется не на внешних атрибутах, а на силе, знаниях и благородном происхождении.