Больше никогда (СИ) - Мелевич Яна - Страница 72

— Да. Говорите адрес, я подъеду.

— Партия «Свобода и право»! Чем я могу помочь?

Андроид на входе повторял избитую фразу каждый раз, когда кто-то проходил через раздвигающиеся створки стеклянных дверей бизнес-центра. Продукт современных технологий во всем походил человека, но внутри полностью состоял из проводов и микросхем. А от обычного робота отличался только внешними данными и более усовершенствованными электронными мозгами.

Хотя у Андрея на сей счет было другое мнение. Несколько раз эта штука в обличии миловидной девицы заедала и трижды повторял приветствие всем, кто к ней обращался. А жуткий взгляд серебристых глаз пугал неестественностью и кровожадным блеском.

— Они напрягают меня, — Ярослав нервно провел рукой по тщательно уложенным светлым волосам. — Помню, как в молодости показывали фильмы про восстание машин. А сейчас смотрю на современный мир и жутко становится.

— С тех пор у тебя половина мозга отказала, — Павел с усмешкой отвернулся от закатившегося глаза друга и обратился к Андрею. — Что думаешь? Есть у нас шанс прижать кого-нибудь из шайки Збруева или Донского? Даю руку на отсечение, что они повязаны с Копейкиным. Одна партия.

Андрей покосился на смарт-часы, затем бросил взор за стеклянную преграду. Пока ни Стаса, ни Фаины Дмитриевны не видно, что сильно нервировало. Ему весь день мерещилось, что за ними кто-то ехал от школы на черном пикапе. А теперь няня, которая должна стоять у входа в главный офис политической партии Павла Александровича Канарейкина, опаздывала вместе с его сыном на целых десять минут.

Что случилось по дороге из чертового кафе? Стас залез в автомат с мороженым, чтобы окончательно довести отца до ручки? Андрей бы не удивился.

С момента, как сын сел в машину, начались бесплатные гастроли цирка с обезьянками. Стас капризничал, огрызался, не слушался и отказывался от любого нормального контакта. Доводил Андрея и охающую Фаину Дмитриевну всеми способами, пока не получил жёсткий ответ с угрозой применения ремня по стратегически важному месту. После этого Стас ощерился и рыкнул: «Не смей обижать маму, папа-козел!»

Тогда стало ясно, что в отношениях с сыном они вновь откатились назад. Куда-то в самое начало.

— Нет. Слишком мало оснований для подачи заявления. Их юристы раскатают нас, как асфальт по трассе.

Андрей вновь взглянул на время, когда внезапно показались две знакомые фигуры, и тяжелый камень упал с души. Оглянувшись на Ярослава и Павла, он кивнул им и протянул руку для прощального рукопожатия.

— Простите, Павел Александрович, Ярослав Марсельевич, мне нужно идти, — пробормотал он извиняющимся тоном, после чего спешно двинулся на выход.

Его вредный и упрямый сын тут же метнулся проворной рыбкой за спину няни. Бедная и задерганная Фаина Дмитриевна не знала, куда ей податься: то ли к умным, то ли к красивым. Или вставать на сторону Андрея, как отца, или Стаса.

— Вижу, мороженое тебя не успокоило, — пробормотал Андрей, мысленно ругая Оксану за ее недальновидность.

«Неужели так трудно не втягивать сына в семейную ссору?» — мрачно подумал он и почти сразу одернул себя. Внутренний голос напомнил раздраженному хозяину, кто, собственно, виноват во всем происходящем.

Вместо прекрасной ночи и деликатной беседы за завтраком вышла чертовщина. Если точнее, то взбешённая Оксана вышвырнула Андрея из квартиры посреди ночи, велела больше на пороге не появляться и чуть не отгрызла ему голову, когда он попытался возразить ей. А теперь не отвечала на звонки и сообщения.

«Спасибо, что не сунула в черный список», — промелькнула печальная мысль, после чего Андрей поправил брюки и опустился на корточки.

— Иди сюда.

Насупившийся Стас высунулся из-за Фаины Дмитриевны и надул щеки пуще прежнего.

— Нет.

— Иди.

— Ты сказал, что надаешь мне ремнем по заднице. Мама никогда такого не говорила!

Цыкнув от раздражения, Андрей шумно вздохнул и на мгновение отвернулся, чтобы скрыть от Стаса внутреннее состояние. Он очень наблюдательный, потому с легкостью распознавал эмоции взрослых, как бы те ни старались их спрятать.

Взгляд рассеянно скользнул по полупустой парковке бизнес-центра, после чего метнулся к Фаине Дмитриевне. Казалось, будто престарелая няня пытается ему что-то сказать: она усердно размахивала руками, работала мимикой и постоянно указывала на Стаса. Еще шевелила губами, но Андрей, увы, не умел по ним читать.

Но догадался интуитивно. Наверное.

— Твоя мама… — он прикусил язык, удерживаясь от едкого замечания в адрес Оксаны, и Фаина Дмитриевна показала ему большой палец. — Мама очень добрая. Но я-то представляю другую сторону. Понимаешь? Плохой и хороший полицейский. Ее дело любить, а мое наказывать.

Стас с подозрением прищурился и скрестил руки на груди.

— Обманываешь, — припечатал он. — Мама сегодня на меня накричала. И периодически кричит с тех пор, как ты приехал.

Поднявшись, Андрей сжал переносицу, затем осторожно помассировал веки. Разбежавшиеся перед глазами цветные круги дали ему немного времени, чтобы сосредоточиться и подобрать правильный ответ.

— Стас, наши отношения сложные, — спокойно сказал он. — А у мамы вдобавок ко всему очень тяжелая работа, и она устает. Взрослые люди иногда не контролируют свои эмоциональные порывы. Так бывает.

«И хорошо бы от этой работы избавиться!» — подумал мрачно.

— Как дети? — поинтересовался Стас.

— Да. Взрослые — те же дети, но с горой ответственности за себя и других.

— Почему нельзя просто взять и помириться? Как дети.

Андрей слабо улыбнулся.

— Это так не работает. Не во взрослом мире, — пробормотал он и сунул руки в карманы брюк, затем подозвал к себе: — Но со мной помириться легко. Ты же больше не дуешься?

Фаина Дмитриевна перекрестилась и возвела беззвучную молитву небесам, когда Стас бросился к нему. Доверчиво прильнув, он поднял голову, ослепительно улыбнулся и хитро промурлыкал:

— А ты мне купишь зефирных мишек?

Андрей растрепал рыжую шевелюру, затем наклонился и шепнул твердо:

— Нет.

— Тогда буду дуться до вечера!

— За шантаж лишишься всех запасов сладкого на год, — безапелляционно добавил, а Стас возмущенно пискнул:

— Несправедливо!

С невероятным удовольствием Андрей сказал фразу, которую ненавидел все годы своей профессиональной деятельности:

— Приговор обжалованию не подлежит.

Фаина Дмитриевна рассмеялись, а за ней захихикал Стас. Он почти вывернулся из объятий отца, но был схвачен на полпути к свободе и с радостным визгом подброшен в воздух. Именно в тот момент Андрей заметил знакомый матово-черный пикап, который ранее следовал за ним по дороге.

Взгляд прилип к номеру, фиксируя цифры и буквы в памяти.

Точно не охрана. Парни из его команды ездили на белых ауди и сейчас тактично стояли чуть поодаль. Они были готовы в любой момент броситься на помощь или защитить Андрея с сыном от внешних угроз.

Но почему они не обратили внимания на странную машину? Или у него паранойя? Кто в здравом уме гоняет по городу, преследует человека его уровня и спокойно светит номерами?

— Егор, — подозвал Андрей одного из ребят и медленно опустил удивленного Стаса на землю.

Высокий блондин остановился в паре шагов от них.

— Андрей Сергеевич?

— Пробейте ту машину, номер я дам. И запросите у Павла Александровича видео с внешних камер, — он кивнул на пикап, который стремительно уезжал со стоянки.

— Конечно, Андрей Сергеевич.

— Пап? — Стас завертел головой, словно понимал, что происходит нечто нехорошее.

— Поехали.

— К тебе на работу?

— Да. А вечером мы увидимся с мамой и серьезно поговорим, — решительно сказал Андрей.

Бишкевич, к удивлению Оксаны, встречал ее не в кабинете, а все в той же комнате, где они с Авророй проходили прослушивание.