Нафеячу по полной, или Наполовину ведьма (СИ) - Ральф Римма - Страница 10

— Там было что-то про мою глупость.

И пока я растерянно хлопала глазами, мужчина продолжил:

— Видите ли, я эмпат. Ощущаю, когда мне лгут, а также улавливаю краткие эманации мыслей.

Я чуть не присвистнула. А потом как ни в чем не бывало пожала плечами. Ну, предположим, он эмпат, а мне что с того?

— Называйте меня Алана Грельс. Я буду учиться инкогнито, — с готовностью ответила я.

Мужчина рассмеялся.

— После вашего фееричного появления, вряд ли получится инкогнито. Но, хорошо, так и быть, — согласился он, — для вашего спокойствия будете учиться инкогнито.

И только я более или менее расслабилась, как Лэндон Рзоу добавил:

— Но для моего личного спокойствия мне, как ректору сего учебного заведения, нужно гораздо больше информации, чем кому бы то ни было еще. Вот, к примеру, не так давно у вас в голове промелькнуло слово «Анастасия». Это ваше имя? Правильно я понимаю?

Твою дивизию… Прямо два в одном: чтец мыслей и детектор лжи.

Я сдула упавшую на лицо прядь волос и упрямо вскинула голову, показывая, что больше не пророню ни слова.

И тут на меня обрушилось нечто необъяснимое: сначала мне стало тяжело дышать, потом в груди начало гореть так, что впору было бежать и прыгать в сугроб, затем захотелось пить так сильно, будто я была без воды сутки напролет.

Я ошарашенно уставилась на ректора, насмешливо приподнявшего правую бровь. Его взгляд как бы говорил: «Девочка, со мной шутки плохи». Сразу же после этого, меня резко отпустило.

— Итак, я вас слушаю, — проговорил мужчина.

Я поняла, что крупно попала.

Сглотнув ставшую вязкой слюну, больше решила не лукавить. Мне весьма доходчиво показали, что делать это бесполезно.

— Да, это мое имя, — сипло проговорила я.

— Хорошо, запишу вас как Алана Грельс, — мужчина бесстрастно сделал пометку в своей тетради, как будто только что не пытал меня.

Затем он снова обратился ко мне:

— А теперь предлагаю перейти к следующему вопросу, — и не давая мне собраться с мыслями и попробовать подумать о чем-нибудь другом, чтобы таким образом спрятать какие-то «эманации», резко продолжил: — Где вы учились?

А вот тут я зависла.

С одной стороны, я училась в детдоме, а с другой, как поняла после встречи с «родственничками» и белкой, это тело, в которое мне «посчастливилось» угодить, было овощем в кресле на колесиках, и более или менее приходило в себя только по ночам.

— На дому. Обучали опекуны, — выкрутилась я.

— Вот как? То есть вы — сирота?

— Да, так и есть, — ответила я и увидела, как в синих глазах зажглись огоньки сострадания, заставившие меня насупиться. Только жалости для полного счастья мне сейчас не хватало. Итак, тошно.

На Земле моя семья попала в автокатастрофу. Все погибли на месте, а я каким-то чудом выжила. И, получается, что раз Анастейша и ее собственность были на попечении встреченных мной очень «милых» людей, то она, так же как и я, была сиротой.

Мне надоело находиться под пристальным вниманием синих глаз эльфа. Но как бы я не желала снова сменить обстановку — переместиться никуда не получалось.

Дурацкий сон не собирался отпускать, напротив, он затягивал в свои объятия, все глубже уволакивая в фантастическую пучину. Происходящее здесь по-прежнему воспринималось мной как нечто странное, далекое и нереальное.

— К какому роду вы принадлежите? — не давая мне опомниться, продолжил сыпать новыми вопросами ректор.

Я снова непонимающе уставилась на него. О чем он толкует? Что это за зверь такой, род?

Хорошо, если подумать, то Беляна что-то говорила про осиный рой поместья Чарвиль, а моя земная фамилия — Колесникова. Интересно, эта информация сойдет за род?

— Колесо Чарвиля? — не правильно прочитал мои мысли ректор, успокаивая меня тем, что не улавливает их поток целиком.

— Чарвиль, — поправила его я. — Но пишите Грельс.

Проговорила и опасливо уставилась на мужчину. Как уже успела понять — шутить с ним себе дороже. Но этот «Коперфильд» больше не стал применять на мне свое колдовство.

— Да, я именно так и записал, — улыбнулся он и резко продолжил: — Как давно вы владеете своей магией и что она из себя представляет?

Я вздохнула и уклончиво ответила:

— Узнала о ее наличии совершенно случайно. Сначала была искра, а потом притянулась темная, кхм, субстанция.

— А кем были ваши родители?

— Людьми.

— Нет, так дело дальше не пойдет. Вроде, говорите правду, но что-то не договариваете. У простых людей не бывает настолько мощной магии, как в вашем случае. Вас перебросило сюда порталом, — мужчина отложил ручку в сторону и уставился на меня своим цепким сканирующим взглядом. — Понимаете? Пор-та-лом, — по слогам произнес он. — Подобного давно не происходило.

Моя голова будто опустела, а в следующим миг меня накрыло волной теплоты. От подобной эйфории захотелось открыть свою душу ставшему для меня родным эльфу как можно быстрее. Да я почти влюбилась! Лэндон казался самым обаятельным и привлекательным. Захотелось подойти и обнять его, зарыться руками в волосы цвета зрелой пшеницы и все-все-все поведать ему: начиная с Земной жизни, и заканчивая чашечкой кофе и попаданием в этот прекрасный сон.

Однако, подобное состояние продлилось недолго. На моих руках начала клубиться тьма, разум очистился, и я с ненавистью в голосе проговорила:

— Убирайся прочь из моей головы!

Магия взбунтовалась и полетела в ректора.

Я крепко зажмурилась. Не хотелось смотреть, как сбывается мое желание о пусть даже небольшой, но все же смене обстановки. На всякий случай прикрыла и уши.

Первая, вторая, третья секунда, и — ничего не происходило. Тишина затягивалась. Я рискнула приоткрыть сначала один, а затем второй глаз.

Все было как прежде. От удивления я приоткрыла и рот. Как же профессору удалось успокоить неуправляемое? Ректор сидел целым и невредимым и сиял, словно второе солнце. С мебелью также был полный порядок.

— Ого, первозданная тьма. Да вы — настоящий слиток золота. Но, насколько я помню, у Повелителя Тьмы нет детей, — удивленно проговорил Рзоу.

— А почему вы до сих пор целы? — решила сменить тему я, мысленно выстраивая кирпичную стену, чтобы хоть как-то защититься от ментального вмешательства некоторых.

— На все здание МАМИ нанесены чары нерушимости, — охотно пояснили мне. — Иначе от академии давно камня на камне не осталось бы. А вы хотели, чтобы все было иначе? Кровожадная ведьма попалась, — хмыкнул эльф.

— Н-нет, ну что вы… — запнулась я.

— Хм. Кирпичная стена? Неплохой выбор, — уставился ректор на меня. — И что мне с вами делать дальше?

— Давайте я честно отвечу на все ваши вопросы, минуя лишние эмпатические примочки? — попросила я, мысленно ликуя, что мне удалось закрыться от ректора. Копание в голове — довольно неприятная процедура. Не хотелось бы ее продолжения.

Эльф встал со своего места и сурово взглянул на меня сверху вниз.

— Я ведь при желании могу и сломать ваш хрупкий щит, если уловлю хоть толику неправды. Будет больно.

— Угрожаете?

— Предупреждаю.

— Я отвечу на все предельно честно, — заверила его я, вжимаясь в кресло.

С другой стороны, чего я боюсь? Это всего лишь сновидение, о котором я скоро ничего не вспомню. Еще меня могло спасти и то, что я ведь, по сути, ничего не знала о мире, в который меня закинул коварный Морфей.

— Ну, хорошо, — сделал мне одолжение профессор, усаживаясь обратно в свое кресло, а потом внезапно дунул мне в лицо порошком и ухмыльнулся: — Конечно, ответите — от пыльцы правды еще никто не мог увернуться.

От неожиданности я чихнула. А ушастый злыдень как ни в чем не бывало продолжил свой допрос с пристрастием:

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать, — ответила на автомате.

— Кто ваш опекун?

— Горский.

— Вы же говорили, что Чарвиль — ваш род. И как только вам удается обходить мое чутье правды? — задумался он.

— Чарвиль — это поместье, — сдалась я.