Пожиратель Драконов. Часть 1 (СИ) - Розин Юрий - Страница 24

Тем не менее, это всё были цветочки. Ягодки начинались, когда речь заходила о той мировой ауре, что скрывалась в драконьих сердцах. Она конденсировалась в моём сердце, как и та, что я получил из сердца графа Райнора.

Однако, хотя количество мировой ауры даже сорока таких маленьких драконов было несравнимо с тем, что я получил от графа, её плотность у ящериц была во много раз выше. Фактически, в их сердцах были заключены маленькие звёздочки мировой ауры.

Это слишком сильно напоминало знакомые мне искры, спрятанные внутри Даров, чтобы быть совпадением. Похоже, даже изменив многие правила этого мира, местный Руйгу не смог повлиять на некие фундаментальные правила реальности, проявившиеся в такой форме.

И, когда я попытался с помощью Дара контроля перетянуть одну из таких звёздочек в своё «сердце» поглотителя, связанное с Даром Жизни, она, немного посопротивлявшись, в итоге прекрасно нырнула в Дар, и я отчётливо ощутил его развитие.

А это означало, что даже в этом мире, в отсутствие Майигу, я мог продолжать развивать свои Дары. По сути, разница между драконами и Майигу была лишь в двух вещах.

Первое: Майигу обладали разумом, а драконы — нет. И второе: Дар Майигу обладал определённым атрибутом: Сила, Огонь, Гравитация или Война, — а сердца драконов таких свойств не имели.

Интересно, если люди этого мира знали способ «пересадить» сердца дракона человеку, возможно ли было как-то «пересадить» человеку Дар Майигу не через мой способ с обращением в полу-поглотителя?

Чтобы проверить это мне, скорее всего, придётся сначала вернуться на Тейю. Однако мотивация узнать, в чём заключалась эта сверхсекретная технология, у меня стала намного выше.

Тем не менее, охотиться на мелочь мне довольно быстро наскучило. Они почти не сопротивлялись и из них было удобно добывать мировую ауру для проверок моих идей и предположений. Однако этих объёмов мне было даже близко недостаточно, да и никакого азарта и удовольствия в вырезании молодняка не было.

А потому уже через три дня после прибытия на остров Пустого Дракона я решил переключиться на более серьёзную добычу. И первый же экземпляр, на которого я наткнулся в процессе поисков, заставил меня в прямом и переносном смысле пускать слюни.

Вообще, драконы в этом мире были самых разных видов. Были изящные и тонкие, будто лебеди, и могучие, похожие на крепостные стены. Были совсем маленькие, размером с собак или кошек, и настоящие исполины, способные даже Палему дать фору. Были такие, что летали на скорости звука, и те, у кого крыльев не было в принципе.

Однако в таких вот заповедниках, предназначенных в первую очередь для разведения в естественных условиях драконов для последующего убийства, видовое разнообразие было сведено к минимуму. Так как сердца далеко не любого вида драконов были пригодны для дальнейшей пересадки, смысла держать на острове «непригодные» виды не было.

Тем не менее, определённые различия между теми дракончиками, что я убивал до сих пор, я замечал. Форма тела, пропорции, количество и размеры чешуек. Какие-то умели изрыгать пламя, какие-то плевались ядом, как змеи, какие-то не могли ни того, ни другого.

Но то ли мне не везло до сих пор, то ли представителей этого конкретного вида на острове было очень мало, а таких экземпляров я ещё не видел ни разу.

Свернувшееся клубочком на берегу небольшого озерца пятидесятиметровое тело было будто бы выточено из куска металла. Под очень крупной, размером с боевые щиты, чешуёй, подрагивали и слегка перекатывались могучие мышцы. Широкая и довольно длинная треугольная морда будто бы была создана для того, чтобы вгрызаться в плоть врага.

У него не было крыльев, видимо не предполагалось, что настолько мощное телосложение можно было поднять в воздух даже с помощью мировой ауры. Однако, вместо этого, хвост дракона с заострённой пикой на конце, был длиной в полтора его туловища, и наверняка обладал поразительным разрушительным потенциалом.

При этом дракон излучал ауру как минимум тридцатого, а то и повыше, ранга. И, когда я приблизился к нему на дистанцию обнаружения, уже определённо не спал, кажется, пристально за мной наблюдая, хотя и оставался в той же позе, внешне никак не демонстрируя своё настроение.

С учётом довольно большого количества шрамов, покрывавших его тело, и отсутствующих во многих местах чешуек, можно было с уверенностью заявить, что я наткнулся на настоящего бойца.

Даже если бы у меня были силы убить такого на месте, так же как мелюзгу, я бы ни за что этого не сделал. Слишком уж хотелось мне проверить на прочность эту чешую и испытать остроту этих когтей в реальном бою.

Выйдя на противоположный берег озерца и встав в полный рост, я заставил дракона всё-таки поднять голову на относительно короткой шее, и повернуть её ко мне. Ощупывая мир вокруг мировой аурой, я не мог понять, куда он смотрит и как выглядят его глаза.

Но я был более чем на сто процентов уверен, что сейчас он пристально разглядывал меня, пытаясь понять, чего ожидать от этого странного чужака. И я изучал его в ответ.

Для пересадок оптимально подходили сердца более молодых и слабых драконов, силой до двадцать пятого — двадцать шестого рангов. По идее пересадка сердца более сильного дракона всегда означала как быстрейший рост и более высокий старт.

Однако редко когда находился смельчак, решавшийся на пересадку сердца от кого-то вроде этого парня. Слишком велика оказывалась нагрузка на тело, и вероятность отторжения и даже смерти возрастала кратно.

Так что таких больших парней, как мой новый знакомый, в основном не трогали. Тем более что охота чисто ради удовольствия, без отправки сердца для дальнейшей пересадки, стоила во много раз больше обычной. Их оставляли для того, чтобы популяция на острове продолжала расти, ведь драконы не только росли всю жизнь, но и были фертильны до самой смерти.

Сильнейшие драконы на острове имели силу в районе тридцать четвёртого — тридцать пятого ранга, и таких были считанные единицы. А в целом таких, чья сила была сравнима с этим красавчиком, должно было быть лишь пара тысяч на весь остров.

Так что он скорее всего уже очень давно не встречал того, кто бы по-настоящему хотел и мог его прикончить, проводя дни, греясь на солнышке на фоне идиллического пейзажа. Что же, ничто не вечно.

Не в силах сдержать улыбку предвкушения, я перекинулся в истинный облик, и в ту же секунду дракон, вскочив на ноги, бросился на меня прямо через озеро, не собираясь дожидаться моего первого удара.

Первый из множества боёв против драконьего рода, кульминацией которых станет труп Палема у моих ног, начался.

То, что у этого дракона не было разума, сравнимого с человеческим, не означало, что он был глуп. Как минимум, сражаться он умел и прекрасно знал, как использовать своё тело для нанесения смертельных ударов.

В один прыжок перескочив три четверти озера, он рухнул в воду, подняв огромные волны. А затем, скрывая за ними свои движения, крутанувшись на месте, махнул в мою сторону своим длиннющим хвостом.

Дистанцию он рассчитал идеально. Останься я стоять на месте — и меня достал бы самый кончик расположенной на хвосте пики.

Не приходилось сомневаться: ни волчий доспех, ни мировые приказы, ни Дары — не спасли бы меня от жуткой участи. Огромные скорость и масса, вложенные в замах, вкупе с отчётливо ощутимой мировой аурой, окутавшей всё тело дракона, на выходе давали невероятную мощь, сравнивать которую было возможно уже только лишь с атомным оружием.

До уровня полноценного взрыва ядерной бомбы этот удар, конечно, далеко не дотягивал. Но, с другой стороны, это ведь была не разрушительная магия и не мощь Дара. Всего лишь взмах хвостом.

Благо, застать меня врасплох трюком с водяной завесой дракон, разумеется, не смог. И вместо того, чтобы отскакивать назад, уступая ему инициативу и позволяя бою идти по его правилам, я бросился вперёд и вверх, отталкиваясь от платформ приказа фиксации.