Пожиратель Драконов. Часть 1 (СИ) - Розин Юрий - Страница 1

Одним давлением мировой ауры меня сначала откинуло почти на сотню метров от тела Самигана, а потом с силой вдавило в землю. И с каждой секундой мощь лишь нарастала, возможности вырваться не было никакой.

Спустя несколько секунд, с трудом умудряясь хотя бы держать поднятой голову, я встретился взглядами с приземлившимся Палемом. В огромных глазах с вертикальным зрачком читались могущество и бесконечная гордыня. Вполне заслуженная, стоило заметить.

Оценка размера бога войны Реем, которой он поделился со мной когда-то, была ещё значительно преуменьшена. Вероятно, Башня Войны, о которой он говорил, была вырезана из когтя, отброшенного Палемом уже очень и очень давно.

Колоссальное драконье тело было более двух километров в длину. Его голова размером с круизный лайнер высилась где-то под облаками, а лапа, опустившаяся рядом с Самиганом, походила на движущийся скалистый кряж.

Настолько огромная туша должна была весить сотни тысяч, если не миллионы тонн. При этом Палем продолжал летать, и очень быстро, а его движения не создавали ни землетрясений, ни даже особых порывов ветра.

В совокупности это говорило о невероятных навыках контроля мировой ауры. Никак иначе поднять такой размер и такую массу в воздух было невозможно.

Его Дар работал так, что на своей территории бог войны становился во много раз сильнее, плюс сам по себе контроль территории, дававший Палему огромную мощь. Да и его тело должно было обладать экстремального уровня мощью.

Я видел то самое место у него на шее, о котором мне рассказал Йольд. Но при этом я чётко понимал: даже если бы мне удалось ударить в уязвимое место Палема изо всех своих сил, «хрупкие» чешуйки даже не дрогнули бы.

Передо мной подобно горе возвышалась самая настоящая машина войны, непобедимое существо, абсолютное оружие. Ни в чём у истинного дракона не было слабостей, с какой стороны ни взгляни, он оставался неуязвим.

Справиться с чем-то подобным у меня не было ни шанса. В первый раз с того момента, как я попал в этот мир, я ощутил настолько полную и всеобъемлющую безысходность.

Однако, в первую очередь его гнев оказался направлен не на меня.

— НАГЛЫЙ МАЛЬЧИШКА! ПОСМЕЛ ОСЛУШАТЬСЯ ОТЦА, ТАК ЕЩЁ И ПРОИГРАЛ! — пророкотал Палем, опустив взгляд на распластавшегося на земле Самигана. — РАЗОЧАРОВАНИЕ!

Прежде чем я успел хотя бы о чём-то подумать, один из когтей на лапе дракона, поднявшись на десяток метров, рухнул вниз подобно гильотине, пробивая грудь Самигана насквозь и разрушая кристалл Закона Катриона.

Тело драконида выгнулось дугой, мышцы на груди вздулись подобно воздушным шарам. Но в следующую секунду он уже затих, не подавая каких-либо признаков жизни.

По спине пробежал табун мурашек. Подобная жестокость была даже для меня непонятной и чуждой.

Да, накосячил и пошёл против воли родителя. За такое можно наказать, и даже довольно строго. Но вот так безжалостно убивать собственного сына? Это определённо был перебор, и немалый.

— Что, нельзя было вмешаться до того, как он тебя разочаровал? — выдавил я, с трудом ворочая языком.

— ЭТО БЫЛ ЕГО ВЫБОР, - бескомпромиссно заявил Палем.

Я вздрогнул. Слишком знакомыми были эти слова. Потому что я сам не раз говорил то же самое.

У каждого есть право на выбор. Но при этом каждый также должен быть готов столкнуться с последствиями своего выбора. Я верил в это и практиковал это.

Единственное, что отличало Палема от меня: он возвёл это правило в абсолют.

На его месте я бы поймал Самигана перед тем, как он отправился со мной махаться и всыпал бы по первое число. Но, если задуматься, это бы означало, что я проигнорировал его право на выбор, не позволив поступить так, как ему бы хотелось.

Палем просто не стал вмешиваться. Он позволил Самигану сделать по-своему, пойти против приказа, а затем взыскал с сына по всей строгости, потому что таков был его собственные выбор и последствия выбора.

Наказание за неподчинение Покорителю — смерть. Без исключений.

А потому у меня не было, что ещё сказать Палему. Даже аргумент вроде: «Он ведь твой сын!» — сейчас казался глупым.

Два слова: «Без исключений». Даже если предположить, что дракон дорожил сыном. Я в этом очень сильно сомневался, но, тем не менее, если бы вдруг Самиган для него был действительно важен.

БЕЗ. ИСКЛЮЧЕНИЙ.

— Ты знаешь, кто я?

— ДА. Я СЛЕДИЛ ЗА ТОБОЙ И ИЗУЧАЛ ТЕБЯ С ТОГО САМОГО МОМЕНТА, КОГДА ТЫ ВПЕРВЫЕ СТУПИЛ НА МОИ ЗЕМЛИ. НАЗОЙЛИВАЯ НАИВНАЯ МОШКА, БОРЯЩАЯСЯ ПРОТИВ ТЕХ, КТО ДАРОВАЛ ЕЙ ВЕЛИКУЮ СИЛУ.

— Тогда ты, вероятно, поймёшь, почему я так хочу прикончить тебя! — прорычал я, чувствуя, как подступает к горлу ком гнева, копившийся все эти два года. — Из-за тебя меня изуродовали, превратили в чудовище, в неведомую тварь, которую даже человеком не назовёшь!

— СИЛА — ЭТО НЕ УРОДСТВО! — рявкнул Палем так, что меня ещё сильнее вдавило в землю и, кажется, что-то хрустнуло в спине. — СИЛА — ЕДИНСТВЕННАЯ ИСТИННАЯ КРАСОТА! И ТЫ СТАЛ ПРЕКРАСЕН ИЗ-ЗА ПОГЛОТИТЕЛЕЙ ЦЕРКВИ КАТРИОНА, СТАЛ УНИКАЛЬНЫМ СУЩЕСТВОМ, СТАЛ ИДЕАЛЬНЫМ БЛАГОДАРЯ МНЕ!

- Тут мы с тобой никогда не сойдёмся во мнениях, - прохрипел я.

— ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? ОТОМСТИТЬ МНЕ? ДОПУСТИМ, КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ТЕБЕ ЭТО УДАСТСЯ. ТЫ УБЬЁШЬ МЕНЯ, УДОВЛЕТВОРИШЬ СВОЁ ЖЕЛАНИЕ. А ЧТО ПОТОМ? ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО ТЫ ВЕРНЁШЬСЯ К ОТВРАТИТЕЛЬНОЙ ЖИЗНИ БЕССИЛЬНОЙ ПОСРЕДСТВЕННОСТИ? ИЛИ ЖЕ БУДЕШЬ И ДАЛЬШЕ РАСТИ И СТАНОВИТЬСЯ СИЛЬНЕЕ⁈ ПРИЗНАЙ, ЧТО ТЫ НЕНАВИДИШЬ МЕНЯ ЗА ТО, ЧТО ПРИДАЛО ТВОЕЙ ЖАЛКОЙ ЖИЗНИ СМЕРТНОГО ЧЕРВЯКА СМЫСЛ! ТЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ МНЕ БЛАГОДАРЕН!

Я скрипнул зубами. Разумеется, я думал об этом и Палем был во многом прав.

От силы, которую я обрёл благодаря тому, что когда-то сожрал червя-поглотителя, я уже не собирался отказываться. Мне нравилась мощь, нравилась власть, которую она давала, нравилось ощущать себя всё сильнее и сильнее прежнего, сильнее своих врагов и в конце концов СИЛЬНЕЙШИМ.

Я хотел убить Палема, когда только выбрался из инкубатора, потому что хотел отомстить за тот ужас, что испытал там.

Но потому были два года трудностей, их преодоления и роста над самим собой, поистине фееричного и великолепного. Даже миллион олимпийских медалей не смог бы сравниться с одним-единственным мгновением ощущения буквально божестенной мощи, наполнявшей мои мускулы.

Если бы я заранее знал о том, к чему приду в итоге, та плюс-минус неделя, что я провёл в темноте, окружённый сотнями «зомби», не стоила бы ровным счётом ничего.

Да, невероятно тяжело. Но ради того, что имею сейчас, я бы повторил всё то же самое, не задумавшись ни на секунду.

Убийство Палема стало идеей фикс, моим ориентиром и мотиватором. Однако после всех этих мыслей возникал закономерный вопрос. Имел ли я вообще право злиться на бога войны за произошедшее со мной?

И после долгих размышлений я нашёл для самого себя ответ на этот вопрос.

— Хорошо, я признаю. Я не собираюсь благодарить тебя ни за что. Но ты прав. Когда-то я действительно хотел убить тебя ради мести. Но не сейчас. Сейчас мне нужна твоя жизнь, потому, что ты — сильнейший. Ты стоишь на вершине и видишь мир таким, каким его не видит никто. В своём прошлом мире я тоже был где-то неподалёку от таких. Лучших, сильнейших, самых-самых. Я был хорош, очень хорош, но до уровня лучшего мне было очень и очень далеко, и я был вполне этим удовлетворён. Но сила, которую я получил из-за тебя, а может и благодаря тебе, изменила меня. Теперь меня не удовлетворит никакое место кроме первого. И я прикончу тебя, чтобы встать на вершине и увидеть мир глазами лучшего.

Пару секунд висела полнейшая тишина, а затем над пустошью разнесли громовые раскаты от которых закладывало уши и дрожало всё в груди. Величественный дракон смеялся.