Особенности национальной учебы (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 30

— Допустим. А с Коллегией? Тоже договоришься?

— Если Собор удовлетворен, то при чем тут они?

— Поверь — есть основания.

— Я что-то не знаю? — нахмурился старейшина.

— Что-то? — переспросил Саргон, хохотнув. — Ты многого не знаешь, потому что не хочешь видеть дальше собственного носа. И влип в очень неприятную историю. По уши. Скажем так, есть очень влиятельные интересанты, имеющие вес в Коллегии, куда больший, чем Собор старейшин. А ты им по ногам. Каблуками. Ай-ай-ай. Где твои манеры? Еще бы за яйца укусил.

— Кого ты имеешь в виду? Себя?

— Я? Нет. Ты просто испортил имущество П-и-лак и растоптал его репутацию. Подумаешь? Зато теперь ты должен. ОЧЕНЬ МНОГО должен. Ты. Лично. Мне. И мне невыгодно тебя сдавать. Пока невыгодно.

Старейшина на него скосился.

Молча.

Посмотрел на разрушенный взрывом зал практических порталов.

— Это как-то связано с Ильей?

— Ты ведь знаешь, я не могу тебе отвечать. Внутренние вопросы Коллегии тебя не касаются.

— Нефтис?

Директор лишь улыбнулся, давая понять, что не предоставит никакой информации сверх того, что уже сказал.

— Ты разыгрываешь меня?

— Я хоть раз тебя разыгрывал?

— Проклятье!

— В твоих интересах найти доказательства своей непричастности. Быстро. И прямо такие, чтобы вопросов к тебе не было никаких ни у кого. Сдавай кого хочешь. Жертвуй кем хочешь. Но если ты эти доказательства не найдешь — отвечать тебе. И, я думаю, ты понимаешь — если вмешается Коллегия, то Собор не станет стоять в стороне. У проигравшего нет союзников.

— Я еще не проиграл!

— Ты? Ты уже труп, друг мой. Причем стоит вопрос только в том — политический или фактический. Даже отбросив все то, что ты тут натворил, — кивнул директор на развороченное помещение. — На тебе уже висит такое, что… — покачал он головой. — Косей. Помнишь его?

— При чем тут он?

— Ты вступился за одержимого. Ну вот не делай умное лицо, не делай, оно тебе не идет. Маска надменности, которая к тебе уже приросла, превращает твое выражение в такие моменты во что-то удивительно смешное. И не вращай глазами. Ты прекрасно знал о том, что эти два придурка были одержимы. Оба. И, самое смешное, были живы только из-за этого, так как жрали золотую пыльцу. Ашма их спасал, защищая свои инвестиции.

— Мне сказали, что зависимость Косея вылечена.

— Изволь, — произнес Саргон, открывая групповой портал.

Они прошли через него. И оказались возле особняка, занятого Косеем.

Проследовали внутрь. И на первом этаже, в бассейне, нашли плавающее бессознательное тело парня.

— Видишь?

— Вот дерьмо… — скривился старейшина.

— Сейчас, после смерти любовника, он почти не приходит в себя. Я с Ашма разговаривал. Отец этого придурка обращался к нему за помощью. Знает, что сынок одержим и кем. Но платить положенную за исцеление цену отказался.

— Ашма точно непричастен?

— Он поклялся. Своей силой.

— Проклятье! Проклятье! Проклятье!..

— И да, если что, этот красавец тут сидит уже семь лет без сдачи минимума. Нарушает правила Дейла. Употребляет золотую пыльцу. Ну и имеет причастность к семи покушениям в стенах П-и-лак. Три из которых удались.

— Почему он еще тут⁈

— Только благодаря тебе. Это ведь ты каждый раз вмешивался.

— Я не знал!

— Все преступления этого придурка задокументированы самым тщательным и должным образом. Твои вмешательства — тоже. Что смотришь? Одно это делает тебя политическим трупом. А если добавить то, что произошло сегодня…

— Что ты хочешь? — нахмурился старейшина.

— Я пока не придумал. — улыбнулся Саргон. — Быть может, массаж? Ты умеешь делать массаж стоп? Ближайшие триста лет мне хотелось бы уделять больше внимания своему здоровью.

— А серьезно?

— Твое добровольное экскомьюникадо и выбор нового старейшины не из двух старых кланов. С запретом для этих кланов выставлять свою кандидатуру в ближайшие пятьсот лет.

— Это невозможно!

— Альтернатива тебе известна. И да — это не считая компенсации. В тройном объеме.

— В шестикратном. И ты позволишь мне вытащить эту учебную группу.

— Хочешь рискнуть? — усмехнулся Саргон.

— Хочу.

— Ты сломал игру влиятельным игрокам. Если это, — кивнул он на развороченную печать, — не было ими предусмотрено, то ты труп. И я тебе в этом ничем не помогу. Коллегия, как ты знаешь, жалостью и состраданием не отличается. Если же твоя выходка была предусмотрена, то ты дурак. Последний. И лучше бы тебе пойти и повеситься самому. Потому что тебя разыграли как новичка.

Старейшина промолчал.

— Я могу еще понять Илюшу. Он в наших делах новичок. И то отвечает на каждую хитрость своей непредсказуемой глупостью. Да так лихо, что начинает казаться, что он тот еще игрок. Но ты…

— Я все-таки попробую.

— Твой выбор — твоя судьба. Я предупредил.

— Ты согласен на мое предложение?

— В девятикратном объеме. И я тебе ничего не гарантирую. Просто дам шанс, не спеша с докладом.

— Спасибо…

* * *

Илья бодро вышагивал по полю, вслед за стайкой из двадцати трех свежих зомби. Через поле.

Встали, разумеется, не все.

Если сильно повредить голову, зомби не получается. Только скелет. А Илюша и из пистолета довольно кучно поработал, насверлив дырок в черепушках. И потом — магией отличился.

И вот опушка леса.

Поворот на грунтовую дорогу. Шагов триста. И, наконец, перед ними открылся вид на лагерь.

Вон — частокол сплошной стеной, за которым две вышки с просторными площадками под навесом. На таких и наблюдателей держать было удобно, и, в случае необходимости, туда могло набиться много бойцов и вести оттуда «огонь» по гостям за забором.

Илья оценил.

Прямо хорошо сделали.

Их заметили загодя. Вон как часовые напряглись и засуетились, приглядываясь. Все-таки картинка странная. Оборванцы возвращались, сильно уменьшившись числом. И с ними шествовали какие-то непонятные личности, совершенно не скрываясь. Практически вперемежку. Создавая эффект толпы, двигавшейся с определенной непринужденностью. Словно старые знакомые.

Сценарий у часовых явно сломался. Но и шума не поднимали. Видимо, ждали, когда процессия подойдет и получится выяснить — что случилось.

Сто шагов.

Полсотни.

Наблюдатели на вышках едва ли не вывешивались от любопытства. Очевидно же, что ребята в полных латных доспехах не каждый день радовали их своим визитом.

И тут…

Призраки проявились прямо перед их лицами.

На пару мгновений.

В облике, обыкновенном для баньши. И такие:

— Угук!

Этого оказалось достаточно.

Эти сектанты прекрасно знали, что такое баньши и какие у нее возможности. Поэтому, увидев перед собой это неупокоенное существо, да еще так внезапно, просто кончились.

У одного отказало сердце. Он охнул. Схватился за грудь. И осел на пол. У другого начался инсульт. Так что он тоже свалился почти беззвучно. Два оставшихся просто потеряли сознание, подспудно навалив по куче в штаны.

Раз. И готово.

Тем времен Илья с компанией добрался до ворот.

Призраки втроем навалились на запорное бревно, но даже его не пошевелили.

Шуметь же не хотелось.

Первой мыслью Ильи стало подсадить несколько зомби, чтобы они перевалили через забор и открыли ворота. Но это могло привлечь внимание, все-таки кромка забора на просвете и слишком хорошо просматривалась. О том же, что этих свежих мертвецах на башнях можно просто поднять, к нему в голову не пришла. Просто ступил. Догадался бы — вон как славно висел, словно старый компьютер, перебирая варианты.

Положение спас Мхей.

Желтый маг подошел к воротам, и куском какого-то камня нацарапал на них печать. Достаточно простую, но очень затратную энергетически, как он пояснил.

Пять минут — и готово.

Подал силу на нее, чуть отступив. И Илья с удивлением обнаружил, что древесина в зоне действия печати расслаивается — словно рассыхается. Буквально на волокна.