"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Алексеева Яна - Страница 156

— Что смотрим? — спросил Деготь, перед тем как влезть в скафандр и закончить разговор (радио в скафандрах еще не было — габариты не позволяли).

— Все смотрим. А заплатки — в первую очередь.

Везение все-таки математическая категория и от этого не может быть бесконечным. В «Лунник» попало пять пуль и слесарям стартовой площадки пришлось наложить пять заплаток и полностью заменить один из девятимиллиметровых стальных листов, прикрывавших двигатель со стороны люка. На Земле их проверяли и не нашли недостатков, но то на Земле… У Пространства свои мерки и свой спрос.

Прикрепив себя лерами к скобам на обшивке, они парили над клепаным железом, жестами привлекая внимание друг друга.

Все-таки свердловчане постарались на славу. Заплатки, хоть и выделялись внешним видом, но и только. Сидели как влитые и не одна не «дымила» пеплом, что непременно случилось бы, если б там имелась хоть малейшая трещинка. Они рассмотрели три заваренные пробоины и стали медленно спускаться к заново укрепленному броневому листу, не пропуская по пути ничего интересного.

Звонкий металлический щелчок за спиной заставил Федосея оторвать взгляд от обшивки. В мире безмолвия, которым для них была Вселенная, любой звук мог значить очень много. Дёготь, заметив, что товарищ насторожился, посмотрел на него вопросительно. Лишь спустя пару секунд Федосей сообразил, что это сработал клапан, отключивший опустевший баллон и подключивший второй и он успокаивающе взмахнул рукой, ничего мол страшного…

И тут голова Дегтя за прозрачным ударопрочным стеклом задергалась, словно кто-то взнуздал его как лошадь и стал дергать уздечку, не давая опустить голову. Глаза выпучились, рот то открывался, то закрывался. Руки только что державшиеся за скобу разжались и метнулись к горлу. От резкого движения его оторвало от корабля, и он поплыл, продолжая извиваться, словно насаженный на крючок червяк.

Нет, не как червяк, а скорее как выброшенная на берег рыбина.

«Воздух, — сообразил Федосей. — Что-то с воздухом!»

Он поймал содрогающегося в конвульсиях товарища, подтянул к себе и, заглянув в лицо, убедился, что догадка верна. Тот неслышно кричал, на багрово красном лице белым оскалом выделялся рот.

Не тратя времени, Малюков потащил дергающегося товарища к шлюзу. Это заняло у него меньше минуты, но когда в шлюзе он заглянул в лицо, его товарищ был уже свекольного цвета.

Рукоять вниз и вбок, штурвал против часовой до отказа. Звуков вокруг еще нет, но Федосею кажется, что он слышит надсадный хрип товарища. Рукоятки переключателей вниз и все внимание на стрелку манометра, что прыжками движется к сектору «норма». У товарища хватило самообладания дождаться момента.

Деготь разгерметизировал скафандр и с всхлипом и свистом потянуть в себя воздух.

Федосей ничего не спрашивал, молчал, понимая, что у товарища есть куда как более важное дело чем ответы на дурацкие вопросы.

Свой вопрос он задал только тогда, когда цвет лица более-менее пришел в соответствие с установленным природой для человека.

— Что случилось?

Деготь выбрался из скафандра и только тогда процедил сквозь зубы.

— Не зря сходили.

Федосей не торопил его с ответом — видел, как трясутся руки.

— Одну неисправность нашли. Скафандр неисправен…

Движением, в котором мешались брезгливость и ненависть, Деготь отстегнул баллоны… По тому, как напряглась рука товарища, Федосей почувствовал, что больше всего ему хочется сейчас швырнуть их куда-нибудь в стену, чтоб в осколки, в щепки, в мелкую пыль, чтоб вместе с ними разлетелся, расточился только что пережитой ужас. Но он сдержался. Рука его разжалась и баллоны, медленно вращаясь, повисли в воздухе.

— Вот тебе и прямая польза от бдительности!

Назидательности в голосе Федосея не было вовсе, но Владимир Иванович посмотрел на него как-то криво, словно подозревал в чем-то.

— Ты мне политграмоту не читай, — ответил он, — ты лучше подумай, что вдруг там.

Он кивнул в сторону темного коридора.

— Таких вот половина?

Подумать об этом было страшно, но он взял себя в руки.

— Погоди паниковать-то. Каких это «таких»? Давай разбираться.

Федосей взял из воздуха первый баллон и крутанул венчающий его краник. Скользнув на пару оборотов по резьбе, рукоять в форме пятилепестковой ромашки с толстенькими радиальными лепестками, остановилась. Он потряс баллон, но сообразил, что никакого шипения не услышит — последние капли кислорода отсюда Дёготь высосал еще там, за обшивкой.

А вот кран второго баллона откручиваться не пожелал. Впрочем, и закручиваться тоже. Он вообще оказался декорацией. Федосей крутил его туда-сюда, но все без толку.

— Это другой баллон, — сказал товарищ, внимательно за ним наблюдавший. — Не такой. Посмотри вон где у него шов. У твоего по-другому.

Федосей повернул баллон к свету и убедился, что товарищ прав.

— И вот тут шов лишний, — задумчиво сказал он. — Что они там вообще что ли… Кустари им баллоны делают?

Пока он вертел баллон, свет падал на него с нескольких сторон, и в какой-то момент стало видно, что под слоем краски его надвое разделяет тонкая линия. Словно не кислородный баллон это был, а огромная матрешка.

— А ну-ка!

Федосей повернул одну половинку относительно другой… Нессохшаяся еще краска по шву сместилась, пошла складками и стальной цилиндр распался на две половинки, словно его и впрямь сделали Ярославские кустари.

— Ух ты!

Только вот в отличие от матрешки, внутри него не оказалось второго баллона, а оказался… Деготь негромко кашлянул и прикрыл рот рукой.

— Динамит…

— Фунтов восемь… — Малюков от волнения съехал с метрической системы в царскую архаику. Руки у него мгновенно вспотели. Он не хуже товарища представлял, что такое динамит и догадывался, для чего он тут появился.

— Сейчас как ахнет… — вяло предположил Деготь. Федосей разжал руки. Невесомость. Баллон никуда не упал, а повис в воздухе. Сидеть, и смотреть на плавающую рядом бомбу никаких сил не было.

— Мой скафандр, — седым шепотом сказал Федосей, — быстро… Помоги.

Не то что он думал, что бомба взорвется от звука его голоса, но так было как-то спокойнее.

Норматив для одевания скафандра равнялся четырнадцати секундам. Кое-кто из тех с кем он тренировался на Земле укладывался в двенадцать, но в этот раз Федосей облачился за восемь секунд. Что-то внутри него говорило, что вряд ли бомба взорвется именно сейчас, но доверять этому голосу не хотелось. Перед тем как загерметизироваться он спросил:

— Запомнил, как такая дрянь выглядит?

Деготь кивнул.

— На всю жизнь…

— Если вернусь — второй поищем. А то и третий. Открой шлюз. Я быстро…

Ритмичный стук, с которым из шлюза откачивался воздух, становился все тише, и, наконец, пропал вовсе. Федосей слышал его как стук метронома, вычитающего секунду за секундой из его жизни. Вселенная вновь распахнулась перед ним и бомба в сравнении с ней показалась какой-то… Несолидной что ли. Ему захотелось наподдать ей ногой, словно мальчишке по мячу, но он сдержался. Испытывать судьбу в этом положении не хотелось. Так и не выйдя из шлюза, он вытянул наружу руку и сильно толкнул бомбу вниз подальше от корабля…

После этого они перебрали все баллоны на складе и обшарили все углы.

Если б они что-нибудь нашли, признался Деготь, ему спалось бы гораздо спокойнее, но они не нашли ничего.

… Алексей Григорьевич Чердынцев сидел в облаке ледеринового запаха, положив ладонь на стол. Между ладонью и столешницей лежал, холодил руку наградной браунинг, полученный за Перекоп. Так он сидел уже минут десять и раздумывал написать посмертную записку, оправдаться, или застрелиться просто так, без затей. Только этот нерешенный вопрос держал его на этом свете. Так и так стреляться придется. Дело поворачивалось таким образом, что выходило по всему, что он пособник врагов. Прошляпил, профукал…