Змеиная вода (СИ) - Демина Карина - Страница 27

«А верят они, что буде человек при жизни своей был мерзок и бесчестен, то после смерти душа его не на суд божий попадает, но вселяется в тело лягухи аль змеи, аль иного гада, в коем и влачит существование жалкое. И оттого избегают оне гадов оных бить, ибо тем самым прервут наказание, свыше данное»

«Размышления о землях иных, за морем лежащих, и людях, коии сии земли населяют, а тако же престранных и богопротивных верованиях их, писанное купцом Микиткою по мере слабого своего разумения для потехи людской и прославления Слова Божия, каковым любой язычник да спасен будет».

Осеннее солнце обманчиво. То оно жарит, словно обещая растянуть лето еще на пару недель, то вдруг скрывается в тени. И тогда из этой самой тени тянет ощутимой прохладой.

Бекшеев поежился.

- Вырвались? – Захар появился откуда-то сбоку, Бекшеев не успел заметить. – Курите?

- Нет.

- А я вот да, - из кармана халата Захар вытащил портсигар.

- Всегда удивляло то, сколько целителей имеют эту вредную привычку, - заметил Бекшеев. – Хотя казалось бы, кому как не им знать…

- Знать – одно. Отказаться – другое. Я на фронте начал. Кровь. Грязь. Запах… раненые пахнут далеко не розами. А в госпиталях подчас просто-напросто воняет. И появляется знаете ли такое человеческое желание эту вонь заглушить. Хоть чем-нибудь. Вот и… потом привык. Вам не помешает?

- Нисколько. И что вы хотите сказать?

- Я?

- Вы. Вы ведь не светскую беседу поддержать пришли.

- Мало ли… - Захар размял сигарету. – Но да… чего вам Людочка наплела?

- Всего понемногу…

- Не особо верьте.

- Вам она не нравится?

- Себе на уме. Очень себе… это сперва кажется, что она вся такая воздушная и светлая, кругом заботливая…

- А потом?

Захар закурил. И затянулся от души. Ответил не сразу. Несколько мгновений стоял, вдыхая и выдыхая горький дым. Запах у табака был резким и неприятным, в нем все одно чудилось что-то донельзя больничное.

- Потом… потом приходит понимание, что все не так просто.

- И на самом деле она – чудовище?

- Да нет… какое чудовище. Скорее человек обыкновенный. А они порой опаснее любых чудовищ… вы ведь не воевали?

- Нет. Штабной.

- Да. Читал… собирался написать вам, да все как-то… трусил.

- На труса вы не похожи.

- Трусость разною бывает, - пепел Захар стряхивал прямо в куст сирени. – Одно дело работать под обстрелом… или там когда бомбят. Тут страха нет. Помру – стало быть судьба такая. А вот любимой женщине открыться… это другое.

- Ангелина?

- Она самая… с первого взгляда, как говорится. Только… - Захар повернулся боком и сгорбился. – Как-то сразу и понял, что не для меня она.

- Почему?

- А вы меня видите?

- А вы меня?

- Ну да… что-то такое… только вы, даже кривой и косой, а все одно князь. Древний род. Фамилия. Богатство. Сила… а я кто? Выкрест, от которого своя семья отказалась за то, что веру продал? Имя и то сменить пришлось… хотя какая разница, казалось бы… бог един… в отличие от условий поступления в медицинский университет. Для иноверцев квоты жесткие. Я бы не прошел. Ни по знаниям, ни по уровню дара. Вот и пришлось. Думал, поймут, простят… а нет. Вера важнее. И на фронт я попал вовсе не потому, что так уж жаждал воевать. Воевать я вовсе не жаждал. Но возможность увидел. В мирное-то время все приличные места заняты. У врачей свои дети. И у их родственников тоже. И в целом-то пробиться сложно. А вот там… я был готов рисковать. Но не в этом случае. Еще и красивая к тому же… самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. И это вот… - Захар развел руками. – Недоразумение… я знал, что если вдруг откроюсь, то она не станет смеяться… она не Людочка.

- А Людочка стала бы?

- К ней как-то попытался подойти один… человек… не самого милого обличья. Хотя человек очень достойный. Людочка ему отказала. А потом всему госпиталю пересказала в лицах, как оно было и что она по поводу таких уродов думает…

Надо же. А по ней и не скажешь.

Впрочем, люди умеют удивлять. И не всегда приятно. Чаще неприятно.

- Это не от злости было. Это скорее от глупости. Ей тогда только-только семнадцать исполнилось, да и привыкла она, что все вокруг бегают. Не подумайте… специалист она неплохой. Даже хороший.

И видно было, что похвала эта далась Захару непросто.

- Вы побоялись, что вас высмеют?

- Да нет… надо мной столько раз смеялись, что… - Захар махнул рукой. – И не стала бы Ангелина смеяться. Может, ответила бы вежливо и холодно, что, мол, подумает. А потом бы перевелась куда. Это было бы куда хуже смеха… я бы потерял даже то малое, что имел – возможность видеть её. Разговаривать… быть рядом. Я… воспользовался шансом. У нее не было дара, но талант имелся. Чутье. Такое особое, которое не купить ни за какие деньги. Я стал говорить, что талант надо развивать… она… тоже, кажется, боялась. Почему-то Ангелина была уверена, что ничего-то из себя не представляет… да, теперь я знаю, кто виноват, но… тогда.

Он вытащил вторую сигарету.

- Когда нервничаю, всегда курю больше обычного.

- Нервничаете?

- Ну да… а вдруг скажете, что это и вправду несчастный случай. Судьба или что-то вроде… в общем, я начал заниматься с Ангелиной. Учить её. Она вполне охотно вставала со мной за стол. Сперва ассистировала. Потом… там ведь нехватка не только медикаментов или бинтов, там всего… и врачей в том числе. Так что…

- Диплома Ангелина не получила?

- Диплома – нет… кому он там нужен на самом-то деле? Я уговаривал её поступить. В конце концов, врачи нужны всякие, а она действительно умела многое. Поверьте, будь у нее хоть половина Людочкиного дара…

Но дара не было.

Ни половины, ни четверти, не говоря уже о целом.

Да и самой Ангелины тоже уже не было.

- Почему она все-таки не поступила?

- Почему, почему… потому что Людочка познакомила её с этим проходимцем. И долго знакомила. То с одним, то с другим. Все сводила, устраивала встречи… это я уже потом узнал. А этот вот оказался собой хорош. Весь такой… боевой офицер, с наградами, - Захар сплюнул, не скрывая раздражения, которое и за годы не уменьшилось. – Как же хотелось устроить ему сердечный приступ… это ведь несложно, если так-то. Или вот инсульт.

- Тянет отступить на шаг, - признался Бекшеев.

- Да не стоит. Я его не тронул, а вас и подавно не за что. Вас я буду беречь. Вы моя последняя надежда доказать, что Ангелину убили.

Захар сказал это и подавился дымом, и подавившись, зашелся в приступе кашля, от которого сотрясалось, выворачивалось наизнанку, все его тело. И приступ этот длился долго. Мелькнула даже мысль, не позвать ли на помощь.

- И-извините… - Захар вытер рот рукой.

И взгляд, который он бросил на ладонь, говорит о многом.

- Давно?

- Не так, чтобы очень. Послевоенный подарок… наши пути разошлись. Ангелина влюбилась. Я… не решился вставать у нее на пути. Она была счастлива, буквально светилась вся. А я…

Оказался слишком глуп и благороден, чтобы помешать.

- Тогда я хотел одного – оказаться как можно дальше… и оказался. Отправился на Север… предложили место одно… в общем, там пришлось работать с особым контингентом. А средь них туберкулез – это явление обычное.

Захар вытер руку о штаны.

- Не смотрите так. Я не заразный… испытывали разного рода лекарства. И на себе в том числе. Успешно. Но легкие, как выяснилось, все одно пострадали…

- Но курить вы не бросили.

- Вы же тоже не бросаете свою работу, хотя с вашим диагнозом вам рекомендован покой и отдых, - огрызнулся Захар. – Так-то я немного… редко… да почти и бросил даже. В конце концов, и у меня чувство самосохранения имеется. Это так… нервы… в общем, на Северах мне оставаться было нельзя. И начальство помогло с переводом.

- На юг.

- Точно… там море, климат. И легким полезно. Работал в санатории. Реабилитацией занимался. Хорошее место, спокойное. И сам, стало быть… отдыхал. Честно говоря, даже подумывал уже корни пустить. Найти женщину такую, чтоб не сильно раздражала. Жениться. Детишек там… обычные мыслишки обычного человечка.