Принадлежать ему (ЛП) - Райли Алекса - Страница 44

Ощущение его обнаженного живота у моего настолько чертовски эротично, что я чуть не кончаю в свои шорты. Я не могу контролировать себя, когда опускаю чашечки ее лифчика, обнажая груди, чтобы мог прижаться к ним своей грудью.

— Блядь, я скучал по твоим соскам, — стону я и слышу ее смех.

Я трусь своей грудью о ее, нуждаясь в контакте. Мне следовало бы потратить время, чтобы снять с нее одежду, но сейчас у меня на уме только одно. Она извивается подо мной, а затем обнажается еще больше кожи. Я смотрю вниз и вижу, что она сняла шорты и рубашку, но ее лифчик все еще просто спущен ниже груди.

— Вытащи свой член. — Теперь ее лицо серьезно, и я вижу, что ее потребность возросла так же сильно, как и моя.

— Да, мэм, — ворчу я, наклоняясь и расстегивая молнию на шортах.

Я не успеваю стянуть их со своей задницы и наполовину, как уже ищу ее влажное тепло и толкаюсь внутрь.

— Боже, — стонем мы оба одновременно.

— Это лучше, чем я помнил, — признаюсь я, и она пульсирует вокруг меня. Я знаю, что прошла всего неделя, но мне показалось, что это была вечность. — Я долго не продержусь.

Слова звучат с придыханием, когда я держу себя в руках, отчаянно пытаясь думать о бейсболе и фильмах ужасов. Ничего не работает, совсем. Образ Джей подо мной, с раздвинутыми ногами, наполненной моим членом — это слишком. Я совершаю ошибку, бросая взгляд вниз, туда, где мы соединены, и стону в агонии.

— Блядь, это так горячо. Видеть, как ты принимаешь всего меня.

— Двигайся, Джордан, пожалуйста, — умоляет она, приподнимая грудь и зажмуривая глаза.

Она жаждет, чтобы я занялся с ней любовью. Ее тело нуждается в этом, и будь я проклят, если не дам ей то, что ей нужно.

— Хватай меня за плечи, маленькая птичка.

Она делает, как я говорю, и я скольжу одной рукой ей под поясницу, приподнимая ее бедра. Другой рукой опускаюсь к ее бедру и крепко сжимаю ее, когда начинаю толкаться.

— Я собираюсь кончить, но не собираюсь останавливаться, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Она встречается со мной взглядом и сжимается вокруг меня. Она так заводится, когда я высвобождаюсь внутри нее, и видеть ее возбужденной — наркотик для меня.

Я использую ее тело, чтобы дать ей то, что она хочет, и я чувствую, как мой оргазм вырывается из меня. Тепло распространяется между нами, но я не прекращаю толкаться. Она смотрит вниз, на то место, где мы соединены, и облизывает губы, и, клянусь, при виде этого я еще сильнее изливаюсь в нее.

Правильно держа ее за бедра, я слежу за тем, чтобы потирать ее клитор каждый раз, когда вхожу в нее. Ощущение ее теплого входа, покрытого моего семенем, достаточно, чтобы за считанные секунды вернуть меня к краю. Она крепко сжимает меня и умоляет еще немного, когда я вижу, что она приближается к краю.

Я продолжаю сильно толкаться в нее, когда она впивается в меня ногтями.

— Джордан! — кричит она, замирая, но я не останавливаюсь.

Я жестко двигаюсь в ней, когда удовольствие захлестывает ее. Я вижу вершины, и когда она хватает ртом воздух, убеждаюсь, что там ее ждет другой. Ее оргазм продолжается и продолжается, и я тоже кончаю вместе с ней. Но мое освобождение никак не смягчает мой член, и я использую толстую, твердую длину, чтобы подарить ей бесконечное наслаждение.

Когда ее руки падают на кровать, а глаза почти закрываются, я нежно целую ее и выскальзываю, прижимаясь к ней сбоку.

— Еще, — сонно бормочет она и улыбается, когда я целую ее в шею.

Я зарываюсь лицом в ее волосы, вдыхая ее сладкий аромат и проводя руками по ее пышным изгибам.

— Отдыхай, маленькая птичка. Еще подождет пока ты проснешься.

Она бормочет что-то о том, чтобы сделать это, пока спит, и лишь заставляет меня смеяться. Она такая милая, когда опьянена любовью.

— Просто немного вздремни. Я разбужу тебя, — говорю я, и она кивает в знак согласия.

Она начинает посапывать прежде, чем успевает кивнуть во второй раз, и я целую ее в лоб.

У меня есть план на сегодня, и поможет, если она будет полностью измотана. Я дам ей десять минут поспать, а потом получу больше того, чего мне не хватало. Как только она не сможет ходить, мне нужно будет позаботиться о нескольких вещах.

Джордан

Мои бедра болят, когда я подхожу к дому. Я улыбаюсь, думая о том, почему испытываю эту боль. Я часами занимался любовью со своей женщиной во всех позах, которые мы могли использовать, не причиняя вреда ее запястью или моему плечу.

Мысль о наших травмах вызывает у меня желание развернуться и побежать обратно домой, забраться в постель и убедиться, что она в безопасности. Но я не могу. Я должен то, для чего пришел сюда, и тогда смогу отправиться к ней.

— Это я, па, — кричу я, используя свой ключ, чтобы войти в дом.

Он сидит в гостиной с книгой на коленях. Сейчас ночь, но я знал, что он еще не спит.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, наблюдая, как я целую пальцы, а затем прижимаю их к фотографии моей мамы. — Ты пришел за советом? Я знаю, у тебя должен быть важный день с Джей. — Он шевелит бровями, и я стону.

— Гадость, и нет.

Я смотрю на свои часы, думая, насколько я оставил ее одну. Знаю, что несколько раз проверял замки и убедился, что охранник в здании знает, что никого наверх не пускать. Я, наверное, мог бы позвонить и проверить, все ли с ней в порядке, но это должно быть сюрпризом. Беспокойство нарастает, и я задаюсь вопросом, как быстро я смогу к ней вернуться. Что, если снова что-то произойдет?

— Джордан! — Тон моего отца вырывает меня из моих мыслей. — Садись. Я знаю, почему ты здесь. — Я пытаюсь прервать его, но он поднимает руку, заставляя меня остановиться. — Ты знаешь, как сильно я любил твою маму.

Я киваю, ожидая, когда он перейдет к делу.

— Она была моим миром, пока не появился ты. Потом это изменилось. Она была абсолютным светом нашей жизни. Я не знал, что такое любовь, пока она не подарила ее мне. Я не знал, каково это, когда кто-то поглощает все твое существо, заставляя поклоняться каждой частички чьей-то души.

— Я знаю, па. Она тоже любила тебя.

— Тогда послушай меня, когда я скажу, Джордан. — Он опускает книгу рядом с собой и наклоняется вперед. — Если ты любишь Джей так, как я люблю твою маму, не забирай у нее свет.

Я в замешательстве и открываю рот, чтобы заговорить, но он снова останавливает меня.

— У Джей внутри есть свет, совсем как у твоей мамы. Свет настолько яркий, что ты не можешь не тянуться к нему. Он поглотит каждую частичку тебя, к которой прикоснется, и заставит тебя почувствовать тепло, которого ты и представить себе не можешь. Но если ты встанешь над ней и задушишь его, он погаснет.

Он пристально смотрит на меня, и я чувствую боль в груди.

— Вы оба прошли через нечто травмирующее, но жизнь не останавливается. Ты не можешь предсказать будущее, и ты не можешь изменить прошлое. — Я вижу, как в его глазах появляются слезы. — Я бы отдал все, что у меня есть, за еще один день с твоей мамой, но жизнь в страхе, что то же самое может случиться с тобой, не чтит ее память.

— Я знаю. Она бы хотела, чтобы ты был счастлив, — признаю я.

— Она бы хотела, чтобы я жил, — говори он. — Я беспокоился о тебе каждый раз, когда ты садился после аварии в машину. Каждый раз, когда я видел шрам на твоем лице, это было напоминанием о том, что мы оба потеряли. Но я не мог помешать тебе садиться в машины. Это было бы несправедливо по отношению к твоему духу. И это несправедливо по отношению к Джей.

Он прав. Я опускаю голову на руки и делаю глубокий вдох.

— Прошла неделя, но я вижу, как ты изолировал ее. Не позволяй этому продолжаться, Джордан. Пусть ее свет будет тем, что направляет тебя, а не тем, что пугает.

— Я так сильно люблю ее. — В моем голосе слышится боль, когда я смотрю на своего отца. Боль, которая исходит от страха, что я не смогу защитить ее, как он не смог защитить свою жену, как я не смог защитить свою мать.