Последнее приключение Флинкса - Фостер Алан Дин - Страница 54

• Предыдущая
• 54/78
• Следующая

— Все-таки в голове не укладывается, как это мы до сих пор не повстречали их.

Клэрити протянула руку, и ей тотчас ответили прикосновением. Она сразу же забыла страх перед окружающей темнотой. Присутствие теплых, дружелюбно настроенных существ помогло ей преодолеть его.

— Подумай сама, какие чувства они должны испытывать при вашем приближении со всякими приборами и прочими штуковинами.

— Но если они способны читать наши эмоции, то наверняка догадались, что мы не желаем им зла, — возразил Совелману.

— Возможно. — В этот момент сумакреа, которого поглаживал Флинкс, внезапно отскочил в сторону.

Флинкс попытался отогнать от себя дурные мысли. Через пару минут сумакреа вернулся и позволил Флинксу возобновить прикосновения.

На этот раз Флинкс проявил гораздо большую осторожность, добравшись до того участка головы, прикосновение к которому вызвало такую бурную реакцию.

— А у них действительно есть глаза. Только совсем малюсенькие.

— Я ничего не почувствовала, — отозвалась Клэрити.

— Они у них на затылке, — Флинкс едва не расхохотался. Это произвело на сумакреа благотворный эффект, и они придвинулись еще ближе. — Не знаю, было ли так всегда, или же их глаза пропутешествовали вокруг всей головы, как у палтуса, у которого они переехали на макушку. Если это исключительно световые сенсоры, то очень удобно видеть, что там происходит сзади тебя. Нос впереди, глаза сзади. Можно, убегая от врага, следить за его действиями, не оглядываясь.

Неожиданно Флинкса осенило.

— Ну конечно же! Любой, кто отправляется на изучение пещер и их картографирование, обязательно берет с собой самые мощные лампы.

Флинкс попытался представить себе ослепительные вспышки. Разумеется, это были мысли, но Флинкс добавил к нарисованной в воображении картине еще и чувства. Сумакреа тотчас отпрянули и вернулись только тогда, когда он поостудил воображение.

— Реагируют на свет. Значит, фотоморфы тоже представляют для них угрозу. Их представление о свете сродни картине гигантского пламени, бушующего внутри головы. Здесь, в глубинах подземелья, наверняка должны быть естественные источники тепла — горячие источники, термальные озера. Я отчетливо ощущаю их эмоции, относящиеся к восприятию разных уровней температуры. Свет идет почти во главе этого списка, хотя для нас он почти что холоден. Вот если бы кто-нибудь спустился сюда без света, они тотчас же пошли бы на контакт.

— Как нам, однако, повезло! — пробормотал Совелману. — Благодаря несчастью мы совершили, пожалуй, самое важное научное открытие за всю недолгую историю изучения истории Длинного Тоннеля. Величайшее открытие, о котором никому не суждено узнать.

В этот момент Флинкса меньше всего заботило их будущее. Он с блаженством погрузился в фантастический, невероятный мир, который открылся ему. Его нетерпеливым товарищам теперь придется подождать, пока ему не наскучит изучать все эти чудеса.

Сумакреа сумели выработать гораздо более сложный эмоциональный язык, чем могли себе представить люди, и они не имели ничего против того, чтобы обучить ему Флинкса. Они были в восторге оттого, что встретили себе подобных среди чужаков, которые забрели сюда из верхних этажей мира. Они очень хотели поближе познакомиться с Флинксом и разузнать, откуда он пришел. Совелману и Клэрити были вынуждены сидеть и ждать. Лишь изредка они переговаривались между собой, в то время как Флинкс сидел, не шелохнувшись, с закрытыми глазами и контактировал с аборигенами на том уровне, который был недостижим для его спутников.

Время от времени он говорил, пытаясь объяснить, какие чувства испытывает и что нового узнал. Слова были невыразительным эрзацем того, что он испытывал на эмоциональном уровне.

Одновременно Флинкс пытался лучше разобраться в тех чувствах, которые испытывает к нему Клэрити. Его признание в сочетании с тем, что он рассказывал ей раньше, вполне было способно пробудить в ней враждебность и страх перед ним. Но Флинкс не заметил ничего подобного. Ее отношение к нему оставалось по-прежнему дружеским, даже несколько восторженным, однако ко всему этому теперь прибавилась некоторая растерянность, которую Клэрити изо всех сил старалась не выдать голосом.

Впрочем, Флинкса это мало волновало. Что вообще могло его волновать после того, как он оказался в водовороте разнообразнейших эмоций, исходивших от Сумакреа!

Флинкс не переставал удивляться, как много можно было передать посредством одних только эмоций. Если, конечно, вы достаточно чувствительны и проницательны в выражении себя и понимании другого. Голод и жажду, страх перед фанатиками, захватившими верхние уровни, свое восхищение перед сумакреа и их удивительной способностью жить в мире вечного мрака — все это Флинкс выразил без труда и сумел понять их ответы. Под их руководством его способности стремительно обретали силу, его талант обострялся. Сумакреа поняли, что Пип такой же друг, как и ее хозяин. Поскребыш — тоже, но вот эмоциональная слепота последнего и его хозяйки огорчала и озадачивала их. Флинкс пытался объяснить, что прекрасно их понимает, просто его спутники лишены способности тонко выражать собственные чувства и понимать эмоции других. Флинкс поверг сумакреа в ужас, сообщив им, что лишь он один из всего человеческого рода наделен даром беспрепятственно общаться посредством чувств и эмоций.

Флинкс сделал для себя вывод, что слепота — понятие относительное и что отсутствие зрения — лишь следствие развития. Зрение — это все способы восприятия. Если для зрения используются глаза, то их зоркость можно усилить или при необходимости восстановить. Трансплантация, вживление линз, миниатюрные видеокамеры, присоединенные непосредственно к зрительному нерву — все это было возможно, если есть тугой кошелек.

Но при всей мощи медицинских технологий Флинкс не мог припомнить случая восстановления эмоциональной чувствительности у человека или транкса. И в арсенале медицины не было ничего такого, что способно было помочь слышать диалог, подобный тому, какой он вел с сумакреа.

— А ты уверен, что не просто обменивался чувствами с этим народцем? — спросила его на следующий день Клэрити. — Неужели ты действительно общаешься с ними?

— Совершенно уверен. С каждым часом мне все легче общаться. Самое главное — научиться управлять своими эмоциями, вроде того, как мы строим предложение. Или еще лучше — как в древнем китайском письме, когда обмениваются целыми понятиями, вместо того чтобы выстраивать слова. Например, вместо того, чтобы сказать: «Я хочу пойти в другой конец пещеры», нужно в эмоциях выразить свое желание переместиться на это место. И если сделать это, на минуту позабыв обо всем остальном, я гарантирую, что сумакреа отреагируют. Конечно, такой способ неприменим для науки, но для передачи простейших понятий он куда более эффективен, чем можно себе представить.

— Ну, а если ты так поднаторел в этом уникальном способе общения… — начал было Совелману.

— Я не сказал, что поднаторел. Просто мне удается следовать потоку их эмоций.

— А не пора ли тебе попробовать выразить для них наше настойчивое желание вернуться в места нашего обитания? Каким-нибудь окольным путем, если такой существует.

— Если только он существует, готов утверждать, что сумакреа с ним знакомы. У нас еще есть время. Может быть, подождать еще пару дней? Запасов у нас пока хватает. И если они действительно согласятся вывести нас, то вряд ли для этого понадобится слишком много времени.

Транкс издал челюстями звук, соответствующий легкой степени презрительности, смешанной с нетерпением второй степени.

— Я готов признать, что постепенно привыкаю к темноте, но это вовсе не значит, что она начинает мне нравиться.

— Чем больше мы здесь задержимся, тем лучше я освою способ общения с моими собеседниками.

— А ты уверен, что это та самая причина, по которой ты не спешишь покидать это место? — спросила Клэрити.

Он знал, что она сидела в темноте совсем рядом, бок о бок с ним. Ведь за несколько дней полного отсутствия света у них предельно обострились слух и обоняние.

• Предыдущая
• 54/78
• Следующая