Призраки (СИ) - "Amazerak" - Страница 29

Около получаса понадобилось, чтобы девушка окончательно успокоилась и осознала ту глупость, которую ляпнула в порыве эмоций.

– Извини, пожалуйста, – произнесла она. – Я не хотела тебя обидеть. Я знаю, что ты не делал ничего плохого.

– Вот и хорошо, что знаешь. Просто воздержись в будущем от резких слов, – Кузьма не злился. На кого у него и оставалась обида, то разве что на своих сослуживцев. Искривлённый нос и ноющее ребро не давали забыть.

Перед Тайшетом, где Кузьма планировал остановиться на ночь, наткнулись на военных.

Машину остановил длинный рябой сержант в каске и бронежилете. На шее его болтался Калаш стволом вниз. Боец приказал предъявить документы. Кузьма испугался, что сейчас начнутся проблемы, но сержант, взглянув на паспорта, вернул их обратно, после чего объявил, что проезд платный, и потребовал три тысячи.

Четыре вооружённых воина, торчащие на солнцепёке рядом с пыльным БРДМом, имели серьёзное намерение срубить капусты с проезжающих, и сопротивляться было бы себе дороже. Придушив рождающуюся злость, Кузьма достал из кошелька три купюры.

– Куда едете-то? – спросил сержант, убирая деньги под бронежилет.

– На Урал, – ответил Кузьма.

– На Урал вам не попасть. За Красноярском дорога закрыта.

– Почему?

– А ты что, не слышал, что там происходит?

– Не слышал.

– Шары. Здоровые зубастые шары, которые пожирают всё вокруг. За Красноярском не осталось ничего. Их только на подступах к городу остановили.

– А на Урале тоже всё сожрали?

– Мне-то почём знать, что на твоём Урале? Я говорю, что под Красноярском творится. Дороги дальше нет.

– Давно они там?

– Без понятия, – отрезал сержант.

– Ладно, я понял. А ты не в курсе, в Тайшете есть какая-нибудь гостиница?

– Была вроде. Там спроси у местных.

Так Кузьма и Лида узнали, что над человечеством нависла ещё одна угроза. Некие загадочные «шары» пожирали всё вокруг и, судя по всему, разрушили уже много городов. Хорошо, что их остановили. Значит, от вояк есть какая-то польза. Даже мысль пришла записаться, наконец, в добровольцы, раз уж такое дело. Всё равно непонятно, чем заниматься на новом месте.

Слова сержанта сильно напугала Лизу, и она стала уговаривать Кузьму повернуть обратно, но тот успокоил её, сказав, что паниковать сейчас повода нет, а если возникнет опасность, уехать можно всегда.

Тайшет оказался очередным крошечным городком, половину которого, если не больше, занимал частный сектор. Он тоже выглядел весьма оживлённым, особенно в центральных кварталах, застроенных банальными пятиэтажками.

Гостиницу обнаружили быстро – в обшарпанном здании напротив маленького, жёлтого, двухэтажного вокзала. Нашёлся и свободный номер с двумя кроватями. Лида согласилась заночевать в таком, и Кузьма снял его на сутки.

Доели то, что дала в дорогу тётя Наташа, потом отправились прогуляться. Предзакатный город растворялся в пустоте. Закрытые магазины, пыльные витрины, втоптанный в землю асфальт, всепоглощающая зелень разросшихся кустарников. Кузьма привык к подобным видам, но это место было чужим и могло таить неприятные сюрпризы.

Мимо на ржавой копейке пронеслась компания молодёжи под громкую музыку, ещё несколько парней сидели и громко разговаривали в запущенном скверике на противоположной стороне улицы. Где-то недалеко раздались пистолетные выстрелы. Кузьма не знал, как здесь порядки, и есть ли они вообще, поэтому решил не испытывать судьбу и вернуться в номер, да и Лиде не доставило удовольствия бродить по чужому, опасному городку.

Тем не менее во время прогулки они даже пообщаться успели. Разговор зашёл о прежней жизни. Кузьма рассказал, как учился в Иркутске, а потом работал в местной газете, Лида поведала про свой техникум и как устроилась на швейную фабрику. Девушке не было и восемнадцати, когда пандемия костлявой лапой залезла в город и передушила еёродителей, друзей и родственников.

Разговор продолжился в номере за кружкой чая. Когда стало совсем поздно, выключили свет и легли спать.

Лида долго ворочалась в своей кровати, да и Кузьма не мог уснуть. Ломило всё тело после муторного дня, проведённого за рулём, а в мысли давили беспощадной неопределённостью, не позволяя разуму успокоиться.

– Ты не спишь? – спросила Лида.

– Нет, не сплю, – сказал Кузьма.

– Мне грустно.

– Мне тоже… немного.

Молчание повисло минутой тишины, наполненной нервным жужжанием комара.

– Можно к тебе? – спросила Лида.

– Да, конечно, – сказал Кузьма.

Следующие минут пятнадцать скрип пружинного матраса наполнял комнату вожделенной обыденностью соития. Попыхтев немного, Кузьма улёгся у стены. Лида осталась, не захотев почему-то уходить на свою койку. Из окна веяло прохладой сибирской ночи, проветривая душный номер и охлаждая разгорячённые тела. Ветер приносил с улицы чьи-то пьяные голоса и далёкие звуки музыки, пробуждающие щемящую ностальгию воспоминаний о старом мире и ушедшей юности.

– Только, пожалуйста, не бросай меня, – прошептала Лида. – Не оставляй меня здесь.

– Конечно же, я тебя здесь не оставлю. Завтра мы вместе отправимся дальше, – сказал Кузьма.

– Нет, не здесь, я имею в виду… а вообще. Там, куда мы приедем.

– Я тебя понял. Хорошо. Мы поселимся вместе. Уйдёшь, если сама захочешь.

– Спасибо, – Лида закрыла глаза и приткнулась к своему спутнику.

В ушах зудело вкрадчивое поскрипывание, доносящееся с потолка. Приглядевшись, Кузьма обнаружил рядом с кроватью силуэт человека, покачивающегося на люстре огромным чёрным мешком.

В этом номере случилось нечто такое, о чём ни один администратор не расскажет посетителям. Здесь закончился чей-то путь. Кто-то, потерявший надежду, захотел оставить своё бесполезное тело на потолочном крючке.

Лида вскоре успокоилась и, уткнувшись носом в плечо Кузьмы, стала мирно похрапывать, а Кузьма смотрел на человека в петле и с досадой размышлял об осточертевших видениях, постоянно сбивающих его с толку. Мёртвым не следует беспокоить живых. Их время прошло, так почему они до сих пор здесь? Почему надоедают, вклиниваясь свой чужеродной сущностью в привычную картину облезлой действительности?

Висельник словно услышал, как его мысленно прогоняют из комнаты. Он тихо спустился на пол, смотал верёвку и вышел сквозь дверь, оставив двух лежащих в кровати людей заниматься делами живых, то есть спать.

На следующее утро Кузьма и Лида сели в машину, и путь продолжился. Снова впереди струилась белая лента дороги, то спускаясь в низину, то забираясь на холм, а по одну и другую сторону зеленели поля и густые лесные массивы. Нива бодро бежала вперёд, оставляя позади вымученные километры раскалённого асфальта.

Перед Красноярском опять встретились военные и содрали плату за проезд, но у этих аппетиты оказались поскромнее – они взяли всего две тысячи и тоже рассказали про живые зубастые шары, с которыми идут ожесточённые бои где-то неподалёку.

Правда, в самом Красноярске звуков боя слышно не было, и лишь однажды вдали привычно заколотила то ли зенитка, то ли ещё какое малокалиберное орудие и быстро смолкло. Людей на улице было много, то и дело мелькали машины – «Буханки», Уазики и прочий отечественный автопром, иногда попадались «японцы»; а на одном из проспектов работал торговый центр, хотя ощущение общего запустения никуда не девалось.

Но Лида сразу почувствовала разницу. Пока ехали по городу, она восхищалась окружающими видами и постоянно говорила о том, как здесь красиво. За всю жизнь она ни разу не бывала в крупных городах.

Кузьма узнал в каком-то продуктовом магазине, где находится гостиница, и направился туда. До места назначения оставалось совсем чуть-чуть, когда мотор Нивы болезненно застучал и заглох. Кузьма едва успел прижаться к бордюру. Путь был окончен.

– Ну что? Нашёл? – Колян стоял рядом и озадаченно пялился на разложенные на полу новенькие сифоны, завёрнутые в бумагу.