Сдвиг по фазе - Пирсон Кит А. - Страница 38

— Угощайтесь. Мне не хочется есть.

Великан с энтузиазмом перекладывает мою порцию на свою тарелку.

— Спасибо.

Я пытаюсь не смотреть, но рот у него работает что измельчитель пищевых отходов в мойке, поглощая еду с устрашающей эффективностью. Я все еще клюю остывший тост, а вилка Клемента уже скрежещет по пустой тарелке.

— Так-то лучше.

— Теперь-то мы займемся проблемой, которая может стоить мне свободы, а Лие — жизни?

— Разумеется, — отвечает Клемент и прихлебывает чай. — У меня есть план.

— Я весь внимание.

— Хотя это больше ставка, чем план, но выбирать особо не из чего. О Кингсленде как будто никто ничего не знает, а кто знает, до усрачки боится раскрывать рот.

— И что же вам удалось выяснить?

— Он живет где-то в Чизике, и он ярый фанат Джонни Кэша.

Я ошарашенно таращусь на него.

— Что, это все?

— Почти.

— О, превосходно! — исторгаю я стон. — И что дальше? Будем бродить по улицам Чизика и выискивать дом в стиле ранчо? Трубить «Огненное кольцо» под окнами?

— Естественно, нет. Может, глянешь список избирателей в своем телефоне? Навряд ли в Чизике много Кингслендов.

— А вот это дельная мысль.

Беру мобильник и гуглю базу данных избирателей. Один из предложенных сайтов позволяет бесплатно провести упрощенный поиск, и я ввожу фамилию Кингсленд и указываю Чизик в качестве места проживания. Результат неутешительный:

— Шесть адресов с фамилией Кингсленд, но ни одного Фрейзера, Чизик тоже не упоминается.

— Значит, он решил обойтись без регистрации. У таких, как он, полно врагов, он же не идиот, чтобы публиковать свой адрес.

— Похоже на то.

— Но весьма вероятно, что кто-то из этих шестерых приходится ему родственником.

— Да, но кто именно?

— Есть только один способ узнать. Будем ходить по гостям.

— И что мы скажем хозяевам?

— А что Кингсленд требует от тебя?

— Хм, Камерона Гейла.

— Или?

— Или его телефон.

— Ну вот! Заявимся и скажем, вот, нашли мобилу и отдадим только законному владельцу.

— Но ведь у нас нет мобильника, а если бы даже и был, как мы могли узнать, что он принадлежит кому-то по фамилии Кингсленд?

— Да блин! — закатывает глаза Клемент. — Ты вправду думаешь, что они станут выпытывать подробности? Тебе только и нужно, что спросить, не знают ли они Фрейзера Кингсленда, потому что ты нашел его мобилу!

— И вы рассчитываете, что в конце концов нам попадется его родственник?

— Ага. И тогда мы у него и спросим, где живет Фрейзер, чтобы вернуть ему телефон.

— А он возьми и ответь, мол, давайте я сам ему передам, и никакого адреса мы не получим.

— Тогда приступаем к плану «Б»: напрашиваемся в гости и даем понять, что нам нужен адрес без всяких посредников.

— Вы хотите сказать, угрожать его семье?

— Ну он же твоей угрожал!

— Поэтому-то мне прекрасно известно, насколько это отвратительно. Не хочу угрожать незнакомым людям только по той причине, что им не посчастливилось состоять в родстве с Кингслендом.

— Решать тебе, — невозмутимо отзывается великан. — Но запомни: когда будешь бросать горсть земли в могилу своей жены, или когда тебе начнут рвать задницу в тюряге, все твои принципы ни шиша стоить уже не будут. Жена не воскреснет, а ты станешь чьей-нибудь сучкой.

Если бы Клемент вдруг влепил мне пощечину, это проняло бы меня куда меньше.

— Допивайте чай, — выдавливаю я. — Пора отправляться.

Пока Клемент занимается в ванной бог знает чем, я неохотно вбиваю в окошко веб-сайта данные своей кредитки: за адреса представителей клана Кингслендов приходится выкладывать тридцать фунтов. Подобные траты для меня непозволительны, конечно же, вот только по-другому никак.

Наконец, великан возвращается на кухню.

— Что вы там делали? Вас не было целую вечность!

— Док, включи воображение. Но какое-то время появляться там не стоит.

— А мне нужно сходить перед уходом!

— Что ж, я тебя предупредил.

Полный дурных предчувствий, я направляюсь в уборную и через две минуты возвращаюсь со слезящимися глазами.

— Могли бы и освежителем попрыскать.

— Дерьмо воняет. Смирись с этим.

— Теперь-то мы можем идти?

Нетерпеливо хватаю ключи, и мы отправляемся в путь. В коридоре я задерживаю дыхание, а на улице в кои-то веки радуюсь насыщенному выхлопами лондонскому воздуху.

— Так какой у нас первый пункт? — осведомляется великан по дороге к подземке.

— Олдербери-роуд в Барнсе, — отвечаю я, сверившись со списком в телефоне.

Район Барнс не совсем Чизик, однако располагается по соседству, к югу от Темзы.

— О, давненько я туда не наведывался.

— А я в Барнсе, кажется, и вовсе ни разу не был. Как-то приценивался, можно ли там снять квартиру, но, естественно, жилье в тех краях не про наш бюджет.

— Барнс всегда был дорогущим районом. Там-то, кстати, Марк Болан и навернулся об дерево.

— Кто навернулся?

— Марк Болан. Из «Ти-Рекс», слышал?

— Нет, ни разу.

Клемент так и застывает на месте.

— Да ты смеешься, что ли? В начале семидесятых он был одним из самых знаменитых музыкантов!

— Немного не застал тех времен.

— А времена Джека-Потрошителя застал, а? Но о нем-то слышал небось?

— Ладно, согласен. Обязательно ознакомлюсь с творчеством мистера Болана, как только моя жизнь вернется в привычное русло.

— Уж сделай такое одолжение.

Очевидно, задетый моим незнанием поп-музыки семидесятых, великан до самой станции подземки дуется и не произносит ни слова. В вестибюле я останавливаюсь у схемы.

— Ты что застрял?

— Смотрю, куда ехать.

— Пошли, я знаю.

— А, хорошо.

По Северной линии мы доезжаем до «Ватерлоо», где поднимаемся и садимся на электричку. Клемент как будто настроен молчать и на протяжении всего девятнадцатиминутного путешествия до Барнса, довольствуясь созерцанием грязных городских пейзажей за окном.

— Вы всегда жили в Лондоне?

— Ага.

— И никогда не думали переехать куда-нибудь, где потише и почище?

— Типа где ты вырос? Нет уж, спасибо.

— В Оксфордшире хорошо.

— Я и не сказал, что плохо, просто это не мое.

— Значит, так и собираетесь прожить здесь до конца жизни?

— Надеюсь, нет, черт побери, — бурчит Клемент. — Это больше не мой город, и люди тоже не мои.

— Что вы имеете в виду?

— Да ты посмотри по сторонам, док. У вас тут террористы постоянно пытаются ни за что ни про что людей грохнуть, каждый чертов день ребятня друг друга режет, а из бездомных можно целую армию набрать. Этот город всегда был шершавым, но раньше в нем билось сердце, и люди были как люди. А теперь, не знаю, каждый говнюк сам за себя.

— Это ваше мнение или вашего друга?

Великан устало вздыхает и качает головой.

— Мы оба знаем, что говорим об одном и том же мужике, так что, может, обойдемся без этой фигни?

— Хм, я…

— Док, мы заключили сделку, и если я не выполню свою часть, то о работе можно будет уже не волноваться.

— Пожалуй.

— Вот и давай займемся делом, а? Хватит тратить попусту время.

— Уговорили.

Клемент выпрямляется на сиденье, прочищает горло и разражается тирадой:

— Я умер, но вот он я, сижу перед тобой. Именно так все и произошло, как бы дико это ни звучало. А если я чокнутый, так и скажи.

— Я не могу точно сказать, Клемент. Могу лишь выразить свое мнение как неспециалист.

— Сойдет и так. Но ты будешь сохранять непредвзятость, лады?

— Вы хотите, чтобы я сохранял непредвзятость касательно вашего мнимого воскрешения?

— Называй как хочешь, но да. Либо я конченый псих, либо что случилось, то случилось. Либо то, либо другое, верно?

— Допустим. Но вы должны понять, что я не могу однозначно доказать, бредите вы или говорите правду. Повторяюсь в тысячный раз: я неправомочен ставить диагноз, а тем более заключение о чуде.