Сдвиг по фазе - Пирсон Кит А. - Страница 29

— Я ничего не могу вам обещать, понимаете?

— Меня это вполне устраивает. Я не ожидаю никаких обещаний.

Клемент отворачивается к окну. Мое любопытство основательно распалено, и я не прочь продолжить расспросы, однако прекрасно понимаю, что настойчивость ничего не даст. Когда будет готов, сам расскажет.

Мы наконец вырываемся из пробки и приближаемся к магистрали.

— Док, включи-ка радио.

Я нажимаю кнопку, и динамики разражаются агрессивным речитативом какого-то рэпера. Должен признать, музыкальные предпочтения Лии разительно отличаются от моих.

— Что, блин, это за тарабарщина? — недовольно бурчит Клемент.

— Полагаю, вы не из поклонников рэп-музыки?

— Да где тут музыка-то?

— Согласен…

Переключаюсь на другую станцию.

— «Роллинг Стоунз»! — одобряет великан. — Совсем другое дело!

Когда зеленые дорожные знаки сменяются магистральными синими, я поворачиваюсь к пассажиру с очередным вопросом. Однако глаза у него закрыты, голова склонена набок, похоже, до конца поездки я больше ничего не услышу.

Делать нечего, сосредотачиваюсь на полосе серого асфальта, убегающей к такому же унылому небу. Дорога для меня совершенно привычная: сколько раз я ездил по ней к родителям! И путешествие это я неизменно совершаю с улыбкой, которая становится все шире по мере удаления от Лондона. На этот раз, однако, меня не отпускает тягостное беспокойство, обычно возникающее на обратном пути.

Километры остаются за спиной, а пытаюсь не думать о цели поездки. Вот только похрапывание на сиденье рядом игнорировать не так легко. В конце концов мое терпение кончается, и, съехав с магистрали в пятнадцати километрах от пункта нашего назначения, я решаюсь разбудить великана.

— Клемент. Клемент.

Ответа нет.

— Клемент!

— Что? — бурчит он, не открывая глаз.

— Мы почти в Оксфорде.

Он испускает протяжный вздох и какое-то время таращится на пробегающие мимо поля.

— Ненавижу глухомань.

— Ненавидите простор, свежий воздух и деревья?

— Да здесь же ни хрена нет. Кружку пива или пачку сигарет и то не купить. Людей тоже нет.

— Отсутствие толп, по-моему, самое лучшее. Это мой дом.

— Где приходится жениться на своих кузинах, да?

— Во-первых, это устарелый стереотип, а во-вторых — крайне оскорбительно.

— Твоя-то жена из Лондона, верно? — пропускает он мимо ушей мою отповедь.

— Да, и скажу сразу: мы не родственники.

— Это и так понятно. Она слишком хороша собой, чтобы приходиться тебе родственницей.

— Даже не знаю, воспринимать это как комплимент или оскорбление.

— Воспринимай как хочешь, — пожимает плечами Клемент. — Мне похер.

— Вы всегда так прямолинейно выражаете свое мнение?

— Говорю что думаю, док. Задай вопрос и получишь честный ответ, понравится он тебе или нет.

Пожалуй, чрезмерная откровенность все же лучше лицемерия и наглого вранья. Манера Клемента выражаться, впрочем, оставляет желать лучшего.

По радио звучит песня, которая великану явственно по душе, и он делает погромче. Я снова сосредотачиваюсь на дороге, а поля и луга за окном сменяются полугородской архитектурой Оксфорда. Примерно в километре от центра города я ненадолго останавливаюсь, чтобы свериться с навигатором. Оказывается, до конца путешествия всего семь минут, так что на обстоятельное обсуждение плана действий рассчитывать не приходится.

— Так что будем делать на месте? — ставлю я вопрос ребром.

— Мы едем туда, где учится наш паренек, так ведь?

— Да, в химическую лабораторию на Мансфилд-роуд.

— Ну тогда все просто, док. Иди в приемную и скажи, что хочешь поговорить с ним.

— С кем, с Камероном Гейлом? Но мы же знаем, что его там нет.

— Да ни хрена мы не знаем.

— Допустим. А если нам скажут, что его нет? Что дальше?

— Пошевели хоть немного мозгами, — раздраженно качает великан головой. — Ведь это твой пациент? Вот и скажешь, мол, волнуешься за него и просто желаешь убедиться, что он не откинулся где-нибудь под забором.

Вообще говоря, не так уж далеко от истины. Я действительно крайне беспокоюсь за Камерона Гейла, хотя и по собственным эгоистичным причинам.

— Хм, верно. И на какой ответ стоит рассчитывать?

— Вот уж не знаю. Но не помешает выяснить, как зовут его цыпу. И еще про корешей его разнюхать, которые могут быть в курсе, куда он запропал.

— Все понял. Если я позабуду что-нибудь, не стесняйтесь вмешиваться.

— Э нет, я с тобой не пойду.

— Что? Почему?

— Да ты издеваешься, что ли? Им достаточно будет взглянуть на меня, и они тут же вызовут охрану.

— Действительно…

— Подожду у фургона. Покурю да потусуюсь с местными.

— Только, пожалуйста, не бейте никого.

— Постараюсь, док.

Сворачиваю на Мансфилд-роуд и буквально ползу, выискивая парковочное место. Оксфорд — один из самых негостеприимных для автомобилистов городов страны, но, к счастью, кое-где стоянка еще разрешена. Наконец, нам улыбается удача и находится свободное место. Клемент выбирается из машины, не дожидаясь, пока я заглушу двигатель.

Когда я закрываю машину, он уже закуривает сигарету.

— Я бы тебя угостил, но такое ощущение, что ты не куришь.

— Ощущение вас не обманывает.

— Пить-то пьешь?

— Редко.

— Но мы же оттянемся, да? — хмурится он.

— Клемент, я сюда не оттягиваться приехал. Честно говоря, я вообще не знаю, зачем я сюда приехал.

— Спасать свою задницу. Так что, так и будешь здесь стоять?

Настает мой черед хмуриться.

— Уже иду.

Предоставив Клементу загрязнять в свое удовольствие собственные легкие, я перехожу дорогу и направляюсь к внушительному зданию из стекла и бетона, в котором, согласно синей табличке на воротах, располагается исследовательская химическая лаборатория. Никогда не бывавшим в Оксфорде кажется, будто весь город — сплошь колокольни да шпили, однако здесь полно и современных строений, гораздо менее приятных глазу. Лаборатория — как раз одно из таких.

Я поднимаюсь в застекленный вестибюль и, изнывая от волнения и неуверенности, толкаю одну из дверей.

По крайней мере, внутри лабораторный корпус производит более приятное впечатление, чем снаружи. За стойкой сидят две женщины, одна из которых болтает по телефону.

— Доброе утро, — обращаюсь я ко второй.

Она отрывается от бумаг и улыбается. Пожалуй, очки на ней слишком большие для такого миниатюрного личика.

— Доброе утро. Чем могу помочь?

— Я навожу справки об одном из ваших студентов, Камероне Гейле.

— По какому случаю?

— Дело деликатное. Надеюсь, это останется между нами.

— Ну конечно, — со всей искренностью отвечает женщина.

— Меня зовут Дэвид Нанн, я психотерапевт из северного Лондона.

Достаю из бумажника визитку и протягиваю ей.

— Я недавно говорил с Камероном и, чтобы не нарушать конфиденциальность, скажу лишь, что крайне обеспокоен его душевным состоянием. Я приехал сегодня из Лондона, чтобы узнать, все ли у него в порядке. Насколько мне известно, он изучает в Оксфорде химию.

— Если хотите, я могу проверить журнал посещаемости. Возможно, у него сегодня занятия.

— Был бы весьма признателен. Мне будет спокойнее.

Она стучит по клавиатуре и сосредоточенно смотрит на экран.

— По нашим данным Камерон Гейл здесь уже не учится.

— Ох, какая жалость. Когда он получил диплом?

— Он не получал. Судя по всему, отчислился в ноябре прошлого года.

— И с какого курса?

— С третьего.

Еще один вопрос: зачем учиться целых два года, чтобы сдаться на третьем?

— Полагаю, причина отчисления не указана?

— Увы, нет.

— Понятно.

Кажется, я снова в тупике. Если Камерон Гейл больше здесь не учится, крайне сомнительно, что бывшим однокурсникам известно, где он теперь.

— Прошу прощения, но больше ничем не могу вам помочь.

— О, спасибо, что уделили мне время. Наверное, придется продолжить поиски в Лондоне.