Конунг Туманного острова (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 5

— Вы можете закупать специи здесь, — с самым серьезным видом ответил князь. — Зачем куда-то плыть? Я не запрещаю покупать их на моих складах и везти в любую часть света. Так же, как и шелк.

— Мы так и поступаем, ваша светлость, — сказал Ицхак. — Но заработок с этого ничтожен. Мы молим вас о милости! Позвольте нам делать то, что мы умеем. И поверьте, мы сделаем то, что люди вашей светлости не сделают никогда. Ведь мы работаем на себя! Наши подати и пошлины прольют золотой дождь в казну княжества.

— Ответьте мне, почтенные, на один простой вопрос, — Самослав усмехнулся, глядя на купцов, которые даже вспотели от напряжения. Дела у них и правда, шли так себе. Оставляли им немного.

— Вопрос таков: зачем мне пускать вас туда, где работаю я сам? Зачем мне ваши пошлины, если я потеряю всю прибыль со сделок? Зачем мне отдавать вам свои деньги? Мне пришлось завоевать Египет, расчистить канал фараонов и отбить нападение арабов, чтобы проложить этот путь. Я чуть не потерял сына в той войне. А что сделали вы? Пришли ко мне, поплакали и попросили, чтобы я уступил вам свои доходы? Это специи, уважаемые! Это не зерно. Специй нужно ровно столько, сколько их могут купить, и ни унцией больше. Зачем мне позволять вам мешать мне?

— Но ведь так было всегда! — раздался неуверенный голос. — Не пристало благородному владыке заниматься презренным ремеслом.

— Мы можем выкупить у вас право на эту торговлю!

Это заявление оказалось последним, и ответить на него Самослав не соизволил. Он лишь насмешливо посмотрел на хмурых купцов. Убийственная логика сказанного князем была понятна здесь всем без исключения. Тут собрались деловые люди. И если у кого-то еще недавно теплилась надежда, что удастся договориться, то теперь она развеялась как дым.

— Как же тогда нам зарабатывать на жизнь? — хмуро спросил Ицхак. — Мы прекрасно понимаем вас, ваша светлость. Скорее всего, мы бы и сами так поступили на вашем месте. Но от этого нам не легче. Мы купцы, и мы должны торговать. Деньги должны двигаться и приносить новые деньги. Иначе они каким-то непостижимым образом начинают исчезать. У нас не остается выбора, ваша светлость. Или мы находим источник заработка, или нам придется перебираться в земли ислама. Ваш сиятельный брат Надир вот-вот завоюет Синд, а халиф проложит путь от Индии до самой Антиохии. Мы уверены, что арабы сокрушат Персию, и через несколько лет там все наладится. Жизнь и торговля снова пойдут своим чередом, ведь арабы вполне разумные люди. Любая война заканчивается миром. Так всегда было, и так всегда будет. В Азии открываются огромные возможности, ведь Сирия и Персия не чета бедной Европе. Прошу простить мою дерзость, ваша светлость.

— Не мне решать за вас, где вам жить, и где вести дела, — ответил князь. — Ваша община дает три четверти всех налогов Тергестума, и для казны это важно. Как видишь, я этого даже не скрываю. Но если у меня будет выбор, лишиться морской торговли или лишиться части купцов, то я выберу торговлю. Вы и сами это понимаете, люди неглупые. Теперь о заработках. Какой доход на вложенные деньги вы считаете для себя приемлемым?

— Вторая часть в год на вложенные деньги, — честно ответил Ицхак. — Это чистыми. После всех расходов, пошлин, потерь в пути и взяток в порту… Ой! Простите, ваша светлость! В Тергестуме никто взяток не берет! Это у меня вырвалось по привычке. Так вот! Если бы мы покупали специи и шелк в Индии, а потом продавали их тут, то каждый год наш капитал удваивался бы. Но эта торговля принадлежит княжеской семье, а потому нет смысла мечтать о несбыточном. Половина от вложенных денег в год — вот тот доход, ради которого стоит вести дела.

— Тогда у меня есть для вас отличное предложение, — потер руки князь. — Насчет половины — это ты, конечно, малость преувеличил, но треть я обещать могу. Один римлянин из знатной семьи мечтает возвратить родовые земли и готов ради этого даже объявить войну герцогу Сполето Теуделапию, если понадобится. Он ищет тех, кто вложит деньги в это предприятие. Мне самому этим заниматься не с руки. У меня мир и с лангобардами, и с императором. Но разве я могу запретить благородному римскому патрицию восстановить справедливость и покарать зарвавшегося еретика-арианина? Прошу любить и жаловать! Луций Валерий Флакк из древнего и благородного рода Валериев! Я восхищен его отвагой и широтой замыслов. И уверен! Подчеркиваю, почтенные! Я просто уверен, что у него все получится. Итак, кто готов участвовать в этом предприятии? Все? Замечательно…

1 Танет — территория графства Кент, которая до 16 века была островом и отделялась от Британии каналом шириной 600 метров. Позже канал заилился, а остров стал частью суши.

2 Дуровернум, Кантваребург — старые названия Кентербери.

3 Сут-Саксе — англо-саксонское королевство Суссекс, расположенное на территории современного графства Сассекс.

Август 640 года. Тергестум. Днем позже.

— Болли! И ты пришел? — Сигурд облапил младшего брата, который осваивался на новом корабле, забитом под завязку деревянными ящиками, огромными горшками, бочками, мешками, корзинами со снедью и даже клетками, где квохтали перепуганные куры. Как и обещала княгиня, приданое оказалось достойно королевы. Этот корабль был собственностью Леутхайд, как и все, что в нем находилось.

— Сигурд! — ревел Болли, известный как Горелая борода. Все порты Средиземноморья знали, как он заработал эту кличку, ведь Болли хвастался этим каждый раз, когда попадал в какую-нибудь таверну. То есть примерно каждый вечер, что проводил на суше. — Тебя отпустили ненадолго, а ты стал конунгом, женился и решил устроить новый поход! Во даешь!

— А чего сидеть в этом Египте? — горделиво выпятил грудь свежеиспеченный конунг. — Жара, песок, мутная вода и худосочные чернявые бабы. Пришло время нам на землю садиться, брат. Мы же не голодранцы какие! Пора остепениться. Разве не для этого мы в викинг пошли?

— Еще бы, — кивнул Болли. — Я бывал в Британии. Место — дерьмо, конечно, но всё лучше, чем Ангельн. А тут нам все равно ничего не светит. Тут большие парни в свои игры играют, брат. Сдохнем за жалование, получив копьем в брюхо, и не вспомнит никто. А я в Валхаллу пока не собираюсь. Хочу найти такую же бабу, как у тебя, и заделать ей полдюжины детишек. Ох и сиськи у…

— Она моя, — свирепо засопел Сигурд. — Только попробуй…

— Да прекрати! — гулко захохотал Болли. — Нешто я на жену брата глаза подниму! Остынь, Сигурд! У тебя совсем мозги набекрень съехали!

— Готовь корабль, — бросил Сигурд, который все еще был изрядно зол. Он и не подозревал раньше, что настолько ревнив. Не водилось за ним такого. — Вечером в харчевне соберемся, обсудим поход. Мне есть что сказать.

На встречу Сигурд пришел, когда ярлы в количестве десяти человек уже сидели там, уминая поданную служанками кашу и тушеные бобы. Праздник закончился, а потому о жареных курах и провесных окороках можно теперь надолго забыть. Наступили суровые будни, а до нового пира еще ой как далеко. Сигурд волновался не на шутку. Он долго решал, что сказать, ведь от своей жены он слышал одно, а здравый смысл и жизненный опыт говорили ему совсем другое. Она ведь была из тюрингов и многого не понимала, а потому некоторые ее мысли показались Сигурду весьма странными. Ну какие, скажите на милость, юты братья данам? Один язык у них? Да плевать на это! Да если он такое при всех ляпнет, его из конунгов попрут, да еще и глупцом ославят. Ведь в Ангельне даже малые дети знают, что юты — трусливые дерьмоеды, которых даны, жившие раньше на островах, выгнали с их собственной земли. Они аж за море уплыли, чтобы скрыться от победоносных хирдманов. Однако, великий князь тоже говорил о том, что ютов нужно привлечь на свою сторону, не разоряя Кент. Да… Задача…

— Почтенные ярлы! — так начал речь Сигурд, когда воины насытились и подняли на него глаза, горящие ожиданием.

Тут сидели отчаянные вояки, прошедшие огонь и воду. Олаф Кривой нос, Торвальд Рыло, Эйвинд Чужой плащ, Гуннар Тощий… Все они готовы рискнуть башкой за хороший куш. Все они умелые бойцы, не боявшиеся смерти. Напротив, смерть в бою была желанна для них, как никакая другая. Все они ушли из дома, потому что тесно на скудных землях Дании и Норвегии. Тесно и голодно. Лучше топором добыть себе славу и золото, чем горбатиться за миску каши на могучего бонда, владельца земли. Они, дети ярлов, не получат наследства от своих отцов. Они младшие сыновья, сколотившие шайки из таких же младших сыновей, голодных и злых. Им ничего не светит в этой жизни, потому что они лишние в ней. У каждого из них есть мечта: своя пашня и скот, главная ценность в этом мире. И они пойдут за своей мечтой хоть на край Земли, чтобы добыть себе это сокровище. Именно об этом Сигурд и будет говорить с ними.