Маори - Фостер Алан Дин - Страница 74

• Предыдущая
• 74/140
• Следующая

— Я могла бы жить у тебя в доме как горничная. Я знаю, что богатые пакеа так делают. Твоей жене нет нужды знать ни о чем.

Он нежно улыбнулся.

— Ты сама не понимаешь, какое впечатление ты производишь на мужчин. Женщины тоже понимают это, даже женщины пакеа. Моя жена догадается сразу же. Каждый раз, когда ты будешь проходить мимо меня: в гостиной, накрывая на стол, постилая постели, мои глаза не смогут скрыть правду. Точно так же я могу ходить, повесив на шею письменное признание.

— Тогда что же с нами будет?

— Я немало думал об этом. Я не стану просить тебя вернуться к твоему отцу. Я не могу теперь обойтись без тебя, так же как не могу не дышать. — Он протянул руку по направлению к озеру. — Ты ведь знаешь, где Таравера? Она кивнула. — Там, на берегу озера, у меня есть большой дом. Он не так велик, как дом в Окленде, но тоже достаточно просторный. Мы не живем там. Только иногда приезжаем туда, когда в городе портится погода. Но большое хозяйство требует постоянного внимания. Обычно я нанимал местных жителей присматривать за домом, но теперь мне это уже не нужно. — Он повернул ее лицом к себе. — С этого дня и навсегда, это будет твой дом, Мерита. Наш дом.

Она захлопала в ладоши, как ребенок.

— Мой дом! Какая чудесно! — Она закинула руки ему на плечи и прыгнула на него, обвив ногами его бедра. — Наш дом, Роберт, да? Наш дом!

— Тише, тише. — Он не мог удержаться, чтобы не обнять ее в ответ — но одновременно оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, не наблюдает ли кто за ними.

— Там живет один человек, это священник по имени Спенсер. Это хороший друг. Он женат, у него есть дети. Я не думаю, что ты околдуешь его так же просто, как могла бы очаровать других. Если тебе нужна будет помощь, обращайся к нему. Я открою в банке счет на твое имя — для хозяйственных расходов, и ты сможешь тратить сколько пожелаешь, не привлекая ничьего внимания. Боюсь только, чтобы оправдать нашу выдумку, тебе и впрямь придется немного заниматься хозяйством.

— Но я бы делала это в любом случае. Ты же знаешь, у меня это очень хорошо получается.

— Это я заметил. Теперь ты будешь хозяйкой и госпожой дома.

— И не только дома, — напомнила она ему низким голосом.

— Да, и не только дома.

Он прижал свои губы к ее губам, чувствуя, как все ее естество отвечает ему так же страстно, как и в ту их первую ночь много месяцев назад.

Все должно получиться. Вряд ли будут какие-нибудь проблемы. Дом довольно далеко от Окленда, и они будут свободны от возможных сплетен. В конце концов, что может быть естественнее — если из самых лучших побуждений он согласился нанять молодую горничную-маорийку чтобы доставить удовольствие ее отцу, своему старинному другу?

Он бросил взгляд на небо.

— Может быть, погода немного прояснится. Мне надо уезжать. Ты знаешь.

— Знаю, Роберт. — Она слегка отстранилась от него. — И не буду удерживать тебя от главного занятия в твоей жизни.

Он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза.

— Мне думается, что главное занятие моей жизни потребует от меня часто ездить в глубь страны.

Губы ее раскрылись в широкой улыбке, и белые зубы показались ослепительными на фоне темной кожи.

— Я буду жить ради таких твоих отъездов. С тобой я навсегда останусь молодой. Когда бы ты не приехал, ты увидишь, что я готова и жду тебя. Я буду там всегда, пока буду нужна тебе, Роберт. — Она посмотрела вниз и похлопала себя по животу. — Мы вдвоем.

— Так ты уверена? Она кивнула.

— Скоро я стану толстой и безобразной. Он рассмеялся.

— Мерита, да безобразие бежит от тебя, как кефаль от акулы. Ты не смогла бы быть безобразной, даже, если бы и постаралась. — Он снова обнял ее — на этот раз очень нежно. — Наш ребенок вырастет в нашем доме.

— А что я скажу ему о его отце, когда он вырастет настолько, что захочет узнать? Коффин нахмурился.

— Ничего не говори ему об отце. Это невозможно, по крайней мере, в ближайшем будущем. До тех пор, пока ему нельзя будет сказать об этом, я буду для него просто «дядей».

— Я понимаю.

— Я знал, что ты поймешь. Мерита, я буду ему настолько хорошим отцом, насколько смогу. Или ей.

— Это будет мальчик. Мне это предсказали.

— Предсказали? — безмятежно переспросил он. — Кто? Родственники?

— Нет. Когда я была еще очень маленькой, было сказано, что мой первый ребенок будет мальчиком. Я не знаю, кто предсказал это моим отцу и матери. Наверное, тоунга.

— Да. Должно быть, это был тоунга.

Конечно, так оно и было, размышлял он. Это же часть работы любого тоунги. Это естественно, этого следовало ожидать. Но почему же тогда он так внезапно похолодел?

— Я буду приезжать при любой возможности, — сказал он ей, охваченный вдруг желанием поскорее отправляться. Ведь говорили же, что на озере Таупо обитают духи. — И, если эта проклятая война скоро кончится, я буду приезжать еще чаще.

Но война так и не кончалась. Хотя Коффин и приезжал при любой возможности, как только мог выбраться, все же этих кратких посещений было недостаточно, чтобы заполнить все одинокие часы жизни Мериты, все ее опустошенные ночи.

Когда он приехал, она уже была занята ребенком. Это был мальчик, как она и знала заранее. Был еще дом, он оказался больше, чем любое из виденных ею строений, хотя миссис Спенсер и рассказывала ей разные истории о домах, что были еще больше, и даже показывала ей картинки в книгах. От безжалостной метлы Мериты не могли укрыться ни одна паутинка, ни одна пылинка.

Снова наступила весна, а Александр Руи и Вирему Кинги все еще скрывались от полной мстительных планов армии пакеа, нанося удары, когда и где им заблагорассудится.

Она только что закончила уборку на первом этаже, когда заметила, что у парадных ворот стоит один пакеа. Он, не отрываясь, смотрел на дом, частично скрытый недавно посаженными кустами роз.

Должно быть, этот молодой человек принимал участие в сражениях, подумала она, рассматривая его. Конечно, он выглядел достаточно сильным и здоровым для этого. Казалось, на вид он одного с ней возраста, хотя мог оказаться и старше. С пакеа никогда ничего не поймешь. На лице его залегли морщинки, говорившие об опыте не по годам — но ведь в Аотеароа сейчас так много путешествующих молодых людей, похожих на него. Война быстро старила их.

Ей послышался какой-то звук наверху, и она повернулась, прислушиваясь, а затем снова посмотрела в сторону ограды. Эндрю, как всегда, спал очень крепко. Ему было почти год. Никто из пакеа в Те Вайроа не знал, кто его отец, разумеется. Что же касается маори, они не задавали таких вопросов, ибо это было не их дело. Как же ей повезло — ребенок без отца, а у нее такое завидное положение в таком важном поместье!

Она снова занялась работой и только позднее вспомнила и опять посмотрела на ограду. К ее удивлению, молодой человек все еще был там. Он даже не пошевелился. Она вдруг поняла, что любуется его стройным мускулистым телом, и быстро приказала себе перестать даже думать об этом, а не то мысли могли завести ее в очень опасном направлении. Просто это от одиночества. С последнего приезда Роберта прошло уже немало времени.

Но, если он еще долго будет стоять там, она начнет нервничать. Ведь по окрестностям, совершая то кражу, то даже убийство, так и бродили дезертиры из армии пакеа, а порой и из войска кингитов.

Но что же это такое? Разве она не Мерита, дочь великого Те Охине? Да как она может бояться одного-единственного пакеа? Присмотревшись, она рассмотрела, что у него нет ни ружья, ни шпаги. Да, верно, большой дом стоял на отшибе, один на горе, возвышаясь над озером, но она была все еще уверена, что сможет произвести достаточно шума, чтобы ее услышала семья рыбаков маори, чей домик стоял совсем неподалеку.

В любом случае, она не собирается позволить ему и дальше стоять тут весь божий день, пялясь на ее дом.

Отложив в сторону пыльную тряпку, она спустилась в чулан и взяла из шкафа с ружьями самую легкую из охотничьих винтовок Роберта. Зарядив и проверив затвор, как он учил ее, она направилась к парадному входу. Наполовину спустившись со ступенек крыльца, она остановилась, держа винтовку обеими руками.

• Предыдущая
• 74/140
• Следующая