Маори - Фостер Алан Дин - Страница 23

• Предыдущая
• 23/140
• Следующая

— А я и не покушался на ее память, приятель. Мне нужно несколько иное…

— Как тебя зовут, друг мой?

— Шон Коннот. Вообще я из Ливерпуля, но сейчас из Нового Южного Уэльса. Мне говорили, что у вас здесь есть места, где бывший австралийский каторжник может жить спокойно, не опасаясь визитов полиции. Вот поэтому я два года назад и решил пойти на сделку с самим собой и начать драить палубу на судах. Я должен был на время уйти на дно, сэр. — Рыгнув, он хвастливо прибавил: — Такие, как я, везде требуются. Какому же капитану хочется входить в гавань Корорареки с грязной, как задница аборигена, палубой?

— Да, сразу видно, что вы долго пробыли на дне, друг мой. Длительное пребывание там, как я погляжу, несколько размягчило вам мозги. Иначе вы не стали бы говорить об ирландке Мэри Киннегад в таких выражениях.

Выражение лица Коннота резко изменилось. Улыбка исчезла и сменилась суровой гримасой.

— Послушай, Коффин, мне плевать, сколько у тебя в кубышке собралось деньжат и какое положение ты занимаешь в этом городе, но запомни одну вещь: у Шона Коннота никогда ничего не размягчается, понял? Если же ты этого не поймешь, то я возьму тебя за шиворот и немного порастрясу твою спесь!

— Что ж, благородная задача, дружище Коннот. Изволь, порастряси, если сможешь.

Приятели моряка расступились, освобождая площадку возле стойки. Коннот тоже отступил на шаг назад, засучил рукава рубашки, пригнул голову и сжал огромные кулаки.

— Похоже, сэр, мне придется преподать вам небольшой урок. Хотя мне и очень жаль бить человека, по сути, ни за что. Я еще понял бы драку из-за женщины, но очень странно с вашей стороны получать по носу из-за той, которую вы же сам бросили!

Коффин встал со своего табурета.

— Я сам знаю, за что дерусь. И не прошу вас, друг мой, мне на что-либо указывать и за что-либо меня жалеть.

— Ну, держись тогда!

— Эй, вы оба!

Оба спорщика обернулись к бару на резкий окрик. За стойкой стоял владелец «Хромого Ворона» с двумя морскими пистолетами в руках. Он кивнул себе через плечо.

— В этом году мне уже трижды приходилось менять центральное зеркало, джентльмены. Рассказать вам о том, насколько это трудно — отыскать такую ценную вещь в таком захолустье? Мне плевать на то, из-за чего вы поссорились, но меня очень волнует вопрос о том, где вы собираетесь выяснять между собой отношения. Это мое заведение, джентльмены. Попрошу вас покинуть его. Бейте друг друга на улице в полное удовольствие, я вам мешать не стану.

Он показал на выход из пивной дулами пистолетов. Коффин остановился у самой двери, оглянулся на Коннота и, сделав приглашающий жест, проговорил:

— Только после вас, господин бывший каторжник.

— Нет, сэр, как можно? — глумливо усмехаясь, развел руками в притворном изумлении моряк. — Я с детства приучен везде пропускать джентльменов вперед себя.

Коффин не стал больше препираться и вышел на улицу. Моряк тут же последовал за ним.

Постепенно вокруг них стала собираться небольшая толпа любопытствующих. Вообще драки были слишком частым явлением для Корорареки, чтобы привлекать к себе каждый раз всеобщее внимание. Но на этот раз намечалось необычное шоу: разборка происходила между пользующимся дурной славой Коннотом и добропорядочным, уважаемым бизнесменом Коффином.

Коннот стянул с себя рубаху и передал ее на сохранение одному из своих собутыльников. В толпе зрителей уже стали делать ставки. Коффин был примерно одного роста с моряком, однако, безнадежно проигрывал ему в комплекции и размерах кулаков, поэтому общий итог был примерно два против одного в пользу Шона Коннота.

— Ставлю фунт на Коффина! — вдруг раздался чей-то голос в толпе.

— Принимаю! — тут же последовал ответ.

— Дурак ты парень, что ставишь на сквайра. Коннот отдолбит его за милую душу!

— Все равно я ставлю на молодого капитана! — ответил задорно тот же голос.

Толпа уже сильно волновалась, люди толкались между собой, пытаясь занять удобную для наблюдения позицию. Соперники готовились схватиться.

Знакомый Коффину мастер по шитью парусов принял у молодого капитана на сохранение его куртку и рубашку. Оба соперника взглянули друг на друга, заняли боевые стойки и стали передвигаться по кругу то в одну, то в другую сторону, словно были на ринге.

— Постараюсь не задеть жизненно важные органы и не переломать вам слишком много костей, сэр, — зловеще ухмыляясь, пообещал Коннот.

— Смотри, не переломи себе руку, — ответил Коннот.

— Постарайтесь, ребята, закончить свое представление до захода солнца, — крикнул пьяным голосом один из зрителей. — Я еще должен вернуться на корабль. Если опоздаю из-за вас, мне худо будет!

До захода солнца?.. Коффин нахмурился, выпрямился и оглянулся на горизонт. Солнце стояло уже очень низко. Черт возьми, сколько же времени он потерял в «Хромом Вороне»?!

— Проклятье! — пробормотал он. Коннот тоже остановился.

— Ну, что еще?

— Я не могу сейчас с тобой драться, бравый уроженец Ливерпуля, — объявил Коффин, чем вызвал стон у толпы. — Я, черт возьми, дико опаздываю на одну очень важную для меня деловую встречу.

— Сэр, очень не хотелось бы мешать исполнению вашего долга, но хочу напомнить, что мы с вами сейчас решаем не менее важные дела.

— В другой раз, господин Коннот. Я обещаю, — торопливо проговорил Коффин, уже одевая рубашку. Моряка это не удовлетворило.

— Я вам не девочка, чтобы мне назначали свидания!

— Прошу прощения, но сначала деловая встреча. Накинув поверх рубашки куртку, Коффин уже собрался уходить.

Коннот что-то невнятно прорычал и, подскочив к нему, схватил его за руку.

— От меня так просто не отделаешься, парень! Я хочу закончить наш разговор!

— Черт возьми, я же сказал…

— А мне плевать! Сначала закончим наше дело!

— Ну что ж, изволь.

Кулак Коффина совершил маневр с такой непостижимой скоростью, что большинство зевак просто ничего не заметили. Многие в тот момент подумали, что Коннота не ударили, а в него кто-то выстрелил. Моряк отступил на два шага назад, на лице у него застыло удивленное выражение. Он стал поворачиваться лицом к своим приятелям, но ноги его не слушались, он потерял равновесие и с шумом рухнул прямо на землю.

Его дружки тут же подскочили к своему товарищу.

Один из них склонился над неподвижно лежавшим моряком, потом изумленно оглядел толпу зевак и поражено проговорил:

— В полной отключке!

— Хороший удар! — тут же заорали те немногие, кто ставил на молодого капитана.

— Браво, Коффин. Молодец, дружище!

— Позор! Позор! — заорали другие. — Это было не по правилам! Позор!

В центр свободного пространства вышел уважаемый всеми торговец по имени Брайер. Он поднял руки, чтобы успокоить толпу.

— Тихо! Конечно, кое-кому это может не понравиться, но я заявляю, что парень стоял лицом к господину Коффину, когда получил этот удар. У него была возможность заблокировать его, увернуться или ударить в ответ. Так что, господа, я объявляю Коффина победителем в этой честной драке!

Через минуту на этом самом месте схватилось на кулаках уже не меньше десятка человек. Те, кто ставил на Коффина, хотели забрать выигрыш, но другие с этим не согласились. Способ выяснения подобных спорных вопросов в Корорареке был известен, увы, лишь один…

Впрочем, никто уже не обращал внимания на Роберта Коффина, который бросился бегом вверх по улице. Парусный мастер разрешил ему воспользоваться своей черной кобылой. Когда Коффин с разбегу прыгнул в седло, лошадь всхрапнула, ударила копытами в грязь и сразу же понеслась.

За спиной Коффина кипела драка, но он ничего не видел и не слышал.

Он пришпоривал лошадь, мчась вдоль улицы. В разные стороны шарахались моряки и добропорядочные граждане. Он не обращал на них внимания и только изредка бросал отчаянные взгляды на горизонт, где садилось солнце.

До конца дня оставалось не более двух часов. Коффин пришпоривал лошадь и последними словами клял себя за это идиотское опоздание. Ведь Голдмэн же напоминал ему о продаже льна! Сегодня маори намеревались предложить предпринимателям Корорареки весь лен и нитки, которые у них появились за последние три месяца. Если он прискачет слишком поздно и продажа уже будет заключена, он на целый квартал останется без покупателей оснастки. На целый квартал!

• Предыдущая
• 23/140
• Следующая