Ледовое снаряжение - Фостер Алан Дин - Страница 1

• 1/71
• Следующая

Мужчина в баре на «Антаресе» в четвертый раз пытался стукнуться головой о потолок, расписанный под небо. А может, и в пятый. Эти неудачи вызывали разочарование нескольких шумных обитателей роскошного заведения.

Вот он выпрямился (для него сейчас это было нелегко) и оказался около двух метров ростом. Знающий человек определял бы его массу килограммов в двести, не считая спиртного, которое он поглощал в огромном количестве.

То, что он все-таки приближался к потолку, имитирующему небо Земли, происходило отчасти из-за огромности его форм.

Разбежавшись из дальнего угла, он, как бешеный слон, несся к стойке и, опираясь на нее, воспарял к потолку. Его рывки и падения сопровождались спонтанным перемещением пластиковых бутылочек и стаканчиков. Отбиваясь от наскоков робота-бармена, находившегося на грани реактивного психоза, он, шатаясь, шел между столиков и начинал все снова.

Вот он опять поднялся, отхлебнул какой-то своей жидкости и заковылял к стартовой точке, подзадориваемый компанией щеголеватой молодежи. Они, видимо, вошли в азарт, делая ставки. Интересно, проломит ли он себе череп на своей пятой (или шестой) попытке, или пробьет потолок?

Объемные тучи, проползавшие под куполом, при всей видимой реальности, были все-таки умелой проекцией на обработанном дюраллое, и поэтому вызвали у публики сомнения относительно возможности этой «носорожьей» головы противостоять облачному небу.

Среди аплодирующих игроков и разъяренных и озадаченных хозяев были первый помощник и два субинженера «Антареса». Последние четверть часа они только и думали, как бы усмирить это бешеное существо — с минимально возможным ущербом для себя и для собственности компании. В конце концов их усилия тоже были похожи на представление и вызывали смешки.

Но первый помощник, человек образованный, всю жизнь занимавшийся испытаниями и экспериментами с гравитационным полем небольшой искусственной солнечной массы, не находил в этом ничего забавного. С него было довольно.

Проверяй не проверяй, — правила компании строго запрещали стрелять в уплатившего пассажира, как бы скверно он себя ни вел, а другие средства неизменно терпели неудачу. Один из субинженеров уже изведал огромную ручищу пьяного акробата. Он уже подумывал, не заехать ли по пьяной башке стулом. Можно будет сослаться на временное помешательство. Авось пройдет.

— Разойдись, ребята, опять пошел!

Размахивая недопитой бутылкой «Урия Гип», ревя во всю мощь своих невероятных легких, новоявленный Икар разогнался с удивительной для его состояния скоростью, и легко вспрыгнул на стойку. Он потянулся к потолку и чуть было не достал одно из проплывавших «облаков». Затем снова последовало падение — с другой стороны стойки, сопровождаемое обвалом пластиковых кувшинов и стаканчиков. Деньги в зале передавались из рук в руки.

После паузы первый помощник решил наконец прибегнуть к разумным доводам. Пока тот не поднялся. А если он расшибся, это избавит их от многих неприятностей.

Он сделал знак субинженерам и, подойдя к сильно загрязненной стойке, осторожно заглянул за нее.

Надежда не сбылась. Правда, в данный момент этот малый не мог выбраться из теперь уже выведенного из строя механизированного бара. Но дергался он с обескураживающей энергией.

— Сэр, я взываю к вашему моральному чувству. Само по себе публичное пьянство — плохо. Нарушение порядка в баре вечером, не говоря о причинении ущерба бару — тем более. А ваш отказ внять уговорам команды в открытом космосе — шокирует. Чем мы могли обидеть вас?

После нескольких попыток, он смог, кажется, встать на ноги. Он почти выпрямился, опираясь кулаками на стойку.

— Обидеть меня? Обидеть меня!

Помощник невольно съежился от этой экспрессии, тактично отвернувшись.

Субъект определенно представлял реальную опасность для корабля, будучи взрывоопасным.

Он что-то поискал глазами, потом его взгляд остановился на бутылке, которую он сжимал в своей лапе, и он осушил половину остатка.

— Обидеть меня! Слушайте, вы, тяжелая помеха навигации, вон тот засранец, — огромный палец уставился на самодовольного молодого игрока, — зараза, говорит, что он лучше меня знает позигравитацию. Каково, а?

— Скажите, пожалуйста! — ответил помощник, пытаясь проследить за ходом его мысли. — Может быть, тут причиной локальное изменение атмосферы?

— Два инженера уже стояли у стойки. Если бы только удалось занять его разговором…

— Секс… сенсационно, — заметил субъект и рыгнул. — Так что у нас тут научный эксперимент, чтобы решить дело раз и навсегда. Вы ведь не противник опытов, а?

— Нет, о, Господи, — очень искренне заметил помощник.

— Ну и мы рассчитали поле корабля, ясно? И по моим расчетам я должен дотянуться до крыши, вот так.

— Вот до той, что у нас над головой?

— Да. Ты не так глуп, как кажешься, приятель. Так ты понял, чем я занимаюсь?

— Да, да. — Субинженеры еще не заняли удобной позиции. — Но все же вы должны знать: этот парень, о котором вы говорите, сын известного яхтсмена и сам какой-то межпланетный спринтер, так что он, должно быть, знает, что говорит.

Помощник видел перед собой корону белых волос, огромный хищный нос, темные масляные глаза под нависающими бровями и золотое кольцо в правом ухе. Голые руки великана были покрыты белой шерстью. На его казавшемся беззлобным лице было не много морщин, но те, что были, напоминали овраги в долине. Нос господствовал на лице, как у Бержерака, — части лица располагались вокруг него. Морщины лежали на своих местах, как швы на коже.

— Но я пока не знаю, кто вы? — продолжал помощник, подумав, что и суд тоже захочет узнать это.

Сначала ему показалось, что субъект приготовился к нападению: все еще сжимая бутылку, он показал кулак помощнику и публике в целом.

— Во имя всех богов и чертей, я — Сква Септембер, вот я кто! И я способен пересилить, перепить, перелетать, переспать, переесть, переблудить, перебегать, переговорить и перекричать любого в этой части

Спирального царства!

Септембер явно собирался продолжать этот перечень сомнительных атрибутов собственной суперличности. Но тирада была прервана отрыжкой такой сверхчеловеческой силы, что на мгновение все замерли. И тут двое подчиненных набросились на него сзади — в результате все трое повалились на пол. Один из них выхватил бутылку с какой-то золотистой жидкостью и замахнулся, но первый помощник удержал его:

— Не надо, Эверс, могут быть осложнения.

Наступило молчание, затем кто-то захлопал. Помощник увидел, что сын яхтсмена аплодирует им — то ли с уважением, то ли иронически.

— Браво, — крикнул плейбой.

…Ни одна, даже самая мелкая тварь не шевелилась. Ощущение не соответствует предмету, думал Этан Фром Форчун, спеша в заднюю часть пассажирского отделения. Мыши и крысы не привыкли к крайностям межзвездных перелетов. Попав с «шаттлов» на корабли, они здесь представляли первоочередную проблему, пока кому-то не пришла в голову блестящая идея отключить позигравитационное поле в пассажирском отсеке. Один человек «проплыл» мимо одурманенных грызунов с сеткой, и этого оказалось достаточно для контроля за ними до следующего порта.

Все равно, подумал Этан, если бы грызуны были способны к адаптации, компания снабдила бы его, к примеру, мышеловками.

Как торговец предметами роскоши он имел дело с драгоценными безделушками, красивыми вещами, дорогим оборудованием для дома. Ювелирные мышеловки вряд ли пользуются спросом.

Он прошел небольшой пункт обозрения, посмотрев на планету, проплывавшую внизу. Таких окошек было меньше в задней части пассажирского отделения, как и пассажиров. Он устал от идиотских пустых разговоров, а дел с этой компанией вести не станешь.

Большинство Тран-ки-ки до сих пор обретались в темноте, может быть, совпадение, что корабль попал на теневую сторону в период сна. Кажется, сейчас он здесь единственный не член команды. Завтра, как бы ни казались малыми шансы бизнеса, надо спускаться на «шаттле» среди орущих туристов.

• 1/71
• Следующая