Двойная игра - Карасимеонов Александр - Страница 48

• Предыдущая
• 48/69
• Следующая

Я зашел в управление повидаться с Донковым. Он ждал меня с меланхолическим видом влюбленного. Я ведь приказал ему ждать и он, видимо, боялся, что опоздает на свидание. Если бы мы не служили столь суровому божеству, он, наверно, расцеловал бы меня от радости, что сможет вовремя уйти.

– Квартира на улице патриарха Евфимия – постоянное место, где собираются картежники, – доложил он. – Компания небольшая, тоже постоянная. Играют по маленькой, так что получается что-то вроде кругооборота денег. Партнеры Патронева и еще двое подтверждают, что он пришел в восемь, ушел около двенадцати, но как-то нервничал. Поругался из-за пустяка и ушел раньше всех.

– А что за птицы остальные?

– Хозяин – архитектор, жена мастерит сувенирные куклы, в квартире их целый хоровод. Один приезжает из Перника, он там работает на шахте, здорово зарабатывает и приезжает сюда попытать счастья. Двое других – инженеры с одного завода, я записал их координаты, если потребуется. Сестра хозяйки – артистка, которая нигде не работает, вроде бы помогает ей делать кукол.

– У кукол на животе пряжки и на щеках алые пятна?

– Так точно, – сказал Донков, – откуда вы знаете?

– В магазинах видел.

В половине восьмого я подходил к подвалу Неды.

Я все больше сближался с окружением покойного Борисова. Даже начал чувствовать себя кем-то вроде его родственника. Но какое право имел я вовлекать в эту историю Неду? Ева мешает ей готовиться к экзаменам. От общения с родственниками Борисова и в наших отношениях с Недой что-то как будто изменилось… Интересно, чем они сейчас занимаются?

Я постучался в дверь. Женский голос – но не Неды – ответил: «Войдите».

Дочь Борисова сидела рядом с рычащим электрическим зверем, почти обнимая его, чтобы хоть как-то согреться. Ничего не поделаешь, тут тебе не роскошная квартира, а сырой подвал. Девушка виновато взглянула на меня.

– Неда ушла куда-то, просила вас подождать… Вернется в полдевятого.

Недины штучки, подумал я. Ох и любит же это существо внезапно исчезать.

– Рад вас видеть, Ева.

– И я, – сказала она, жалобно улыбаясь.

Я снял плащ и уселся на Нединой кровати, упершись локтями в колени. Усталым взглядом воззрился на Еву, а она, смущенно отодвинувшись от печки, уныло смотрела перед собой. За эти дни она совсем осунулась, щеки стали серые, кожа в уголках губ потрескалась.

– Ужасная холодина, – сказал я. – Вы в дубленке ходите?

– Нет… Я как-то не замечаю холода… Чувствую только, когда печку увижу, и тогда мне хочется вот так прижаться к ней и сидеть.

– Ну, что там в сберкассе? Когда вам выдадут деньги?

Ева уставилась на свои ногти.

– Денег нет, – ответила она. – Отец все снял с книжки.

– Когда?

– Семнадцатого… За два дня…

– А сколько было денег, если не секрет?

– Восемь тысяч семьсот.

Сообщение было неожиданное. Позже, когда мне постепенно удалось разложить все по полочкам, и этому важному факту нашлось место в цепи событий и объяснение. Но сейчас мне некуда было его деть, и он торчал одиноко, точно кол посреди двора.

Самое простое предположение: золота у Борисова было на сумму примерно десять тысяч левов. Золота не нашли. Может быть, он обратил его в деньги? Эта сумма и лежала в надежном месте, в сберкассе. Потом деньги были сняты с книжки и куда-то делись, вот только куда? Это одно из вероятных объяснений наличия у Борисова такой внушительной суммы. Но, может, на самом деле все обстоит иначе. Может, Борисов копил деньги для семейного очага, у которого собирался греться с мастерицей сувениров…

Странным образом все рассуждения о деньгах кончались мыслью о Зорнице. Видно, подумал я, яркая эта личность совершенно меня покорила.

Очнувшись от раздумий, я заметил сидящую передо мной Еву. Я глядел на нее невидящим взглядом, но она-то видела меня и смотрела на меня с надеждой.

– Разумеется, Ева, – сказал я, – надо будет подумать, куда делись эти деньги, потому что мы их нигде не нашли. Ни в квартире вашего отца, ни на даче. Нет ли какого-то другого места, где он прятал деньги?

– Я думала об этом, но ничего не могла придумать.

– Ваши дедушка с бабушкой тоже не говорили ни о каких деньгах?

– Даже если деньги у них, они мне их не отдадут. Они меня ненавидят.

– Не верю, – сказал я. – Мне показалось, что они вас любят.

– Давайте не будем о них…

Семейная вражда не утихала ни на миг, не потонула даже в бурных водах скорби. Похоже, наоборот, скорбь окончательно разъела тоненькую нить, связывавшую эту семью. Мое ли дело пытаться ее связать!

– Я понимаю, что мешаю Неде. Я вас дожидалась, так что теперь можно уходить…

Девушка встала и поспешно накинула на себя бежевое пальто с капюшоном и деревянными пуговицами.

– Не уходите, – сказал я. – Неда рассердится, что я вас отпустил.

– На вас-то за что? Вы ни в чем не виноваты… Никто ни в чем не виноват. Просто так уж получилось, – причитала девушка тоненьким голоском, продевая непослушными пальцами деревяшки в петли пальто.

– Никуда я вас не отпущу! – сказал я твердо.

– Но мне, правда же, надо идти… Я сама должна… больше некому… Мне обязательно нужно сделать одно дело сегодня вечером, – и она набросила на голову капюшон.

Тогда я загородил ей дорогу.

Девушка посмотрела на меня исподлобья, отступила и села на кровать.

– Посудите сами, Ева! – сказал я. – Скоро восемь, на улице темно, район глухой… Не пущу я вас одну.

– Хотите знать, куда я пойду? – спросила она вызывающе.

– Одну я вас не пущу.

– Пустите.

Мы немного помолчали.

– Напрасно вы считаете, что мешаете Неде. Я знаю Неду. Ей приятно с вами.

– Она хочет мне помочь, – ответила Ева, – и я ей благодарна за это… Только мне никто не может помочь.

Почему Неда оставила меня с Евой одного? Не хочет играть в мою игру?

– Я знаком с одной вашей подругой – секретаршей товарища Конова.

– Она мне не подруга.

– А она считает себя вашей подругой.

– Я вам, по-моему, уже говорила, нет у меня никаких подруг и друзей.

Ах, вот как, мы кокетничаем тем, что мы одиноки, но ни в ком не нуждаемся!

• Предыдущая
• 48/69
• Следующая