Верните ведьму, или Шахматы со Смертью (СИ) - Томченко Анна - Страница 16

В поместье баронессы Скотти не было безопасно. Сонливые разговоры и привкус кардамона в кофе. Тлеющие дрова в камине. Темная обивка козеток и затертые следы истории на ней. Комоды из дуба, который за много лет высох и приобрёл почти чёрный налёт цвета. Витые балясины, что заменили на обычные, грубо отесанные, и от этого они громко кричали о своей неуместности. Тонкое волокно ковровых дорожек и слегка сыроватые стены.

Алисия отставила чашку с чаем и вновь вслушалась в речь Линды. Она щебетала, а потом замолкала на полуслове, словно погружалась в воспоминания. Оказалось, что они не первые, кто сбивается с пути в этой точке, только вот столица молчит и ничего не делает с такими случаями, как будто намерено закрывает глаза на проблему. И это было странно. Грегори вот так считал. Он вертел в руках бокал со скотчем и был задумчив. Временами он поправлял в рассказах хозяйку дома в тех местах, что были общедоступными и общеизвестными, и это тоже казалось неправильным. Почему одни и те же данные разнятся? И Элис отчаянно хотелось плюнуть на приличия и напрямую спросить у Грегори: «что происходит?», но он пока что не предпринимал активных действий.

Ужасно нудный и тягучий день.

За окном метель сменилась мелким снегом, который облеплял ветки деревьев. Элис подышала на озябшие руки и вернулась к камину. Очень сыро в доме. И хозяйка вот сидит, стучит спицами и рассказывает, что раньше, когда род был силён, тогда все было иначе. Грегори задремал в своём кресле и Алисия отчаянно боялась заметить, что причиной его сонливости мог оказаться скотч.

— А как давно вы вместе? — ни с того ни с сего просила Линда и убрала вязание в корзинку. Коснулась гладкого бока заварного чайника и покачала головой. Напиток остыл.

Элис посмотрела ещё раз на Грегори, который в дреме своей стал очаровательно беззащитным. Он обнял себя руками и засунул ладони в подмышки. Голова опёрлась о спинку кресла.

— Ещё года нет… — много это, мало? Для отношений, наверно, мало, а вот для привязанности, уважения, любви…

— И вам не страшно так пятнать своё реноме, находясь не замужем за мужчиной, а просто живя с ним? — порицания в голосе Линды не было. Любопытство — вот да.

От звона колокольчика в гостиную шагнула неулыбчивая горничная. Последняя, что осталась в поместье, и Элис ещё сильнее ощутила холодную сырость. Пришлось повести плечами, чтобы скинуть противный озноб. Девушка забрала чайник и неслышно вышла из комнаты, а Алисия не могла понять, что так привлекло ее внимание во внешности служанки.

— Мое реноме априори запятнано. Тем, что я чародейка, — грубый получился ответ, зато честный, и баронесса кивком головы принимает его, не требуя пояснений.

А Грегори сквозь сон прислушивался к куртуазным разговорам и был почти спокоен. Как может быть спокоен некромант, который находится в насквозь мертвом склепе. Его не пугали сырые стены, лживая хозяйка или неправильная горничная. Нет. Его тянула тайна, которая своими неживыми нитями силы сидела где-то глубоко в каменной кладке, и от этого Стенли чуть ли не ерзал по своему креслу.

То, что они так удачно выпали из портала именно здесь — не было случайностью. Не надо быть провидцем, чтобы это понять. Но вот какое заклятие заставило пространство перерезать нити телепорта — было любопытно. Грегори временами излишне громко фыркал во сне, чтобы намекнуть Линде, что она завирается, но его не слушали. Активно пытались втереться в доверие к Элис, которая своими короткими фразами на корню рубила эту затею.

Алисия нервничала. Но это пустое. Грегори никому не позволит причинить ей вред. Он тихонько сам во всем разберётся. И после тут останутся либо руины, либо поместье наводнят работники Филиппа.

Это странно, что такую аномалию ещё не прикрыли. Линда врала. Грубо и слишком топорно. И Грегори прятал улыбку в уголках губ, стараясь не выдать, что дремлет он постольку-поскольку.

Часы над камином пробили начало шестого и тут Стенли заставили проснуться. Откушать скудного ужина и увести Алисию в спальню, которую им выделила хозяйка. Линда так настаивала на раздельных, что даже смешно стало наблюдать, как она старается их разобщить. И отнюдь не о реноме она пеклась.

Алисия слишком долго молчала, и поэтому, как только за ними закрылась дверь, обернулась. Взмах длинных ресниц, которые не прятали блики слез в глазах. Грегори подошёл и, обняв ее лицо ладонями, поцеловал нежные губы. Тихий вздох, как надежда, что все сложится удачно.

Сложится. Вот сейчас Грегори только уложит Элис спать, вытащит из сумки тонкие волосяные нитки, ритуальный кинжал… Прочитает заклинание, призовёт вечно голодную свору на службу, которая сегодня побудет цепным псом для охраны. И все сложится удачно.

Элис встала на цыпочки. Положила ладони на плечи Грегори и дрогнувшим голосом прошептала:

— Служанка — верлиока.

Тяжёлая мужская ладонь зажала рот Элис, и она попыталась дёрнуться, оттолкнуть, но распахнув сонные глаза, наткнулась на лукавую усмешку Грегори, который сидел в постели полностью одетый.

— Тихо, — прошептал он. — В доме есть маг. И сейчас мы поиграем…

Алисия неуверенно кивнула, и Грегори убрал ладонь с ароматом кладбищенского жасмина и сырой земли с её лица. Элис спала плохо и почти уверена была, что под заклятием, потому что как только она высказала свою догадку, Грегори заговорил с ней как с ребёнком, проводил в ванну и уложил в кровать. А сейчас разбудил и непонятно что задумал.

— Что мы делаем? — зашипела Алисия не хуже бабки Гортензии, когда у той пропал храмовник со службы.

— Играем, — Грегори вытащил волосяную нить и разделил её на несколько более тонких. Разложил на простыне. Элис привстала на локте.

— А давай, ты свои грязные игры будешь оставлять на кладбище, а не тащить к нам в постель? — ехидно предложила Алисия и повнимательнее присмотрелась к манипуляциям. Её некромант пропускал через пальцы тонкие заговорённые нити и изредка бросал на неё смеющийся взгляд. Совсем ополоумел. По дому бродит чудовище, а ему смешно.

— А как же острота ощущений? — изумился Грегори, завязывая нить на левом своём запястье.

— Сказал бы раньше, я бы перца прихватила с кухни.

— Я тогда бы забеспокоился за поголовье некромантов Вортиша… — другая нить оплела запястье Элис, и она почувствовала что-то чуждое, но очень родное, близкое. Сила. Тяжёлая, тягучая, бесконтрольная сила некроманта.

— А на поголовье ведьм тебе всё равно? — намекнула на абсурдность ситуации Элис, подозревая, что ей придётся отсиживаться одной в комнате.

— Нет, конечно. Именно поэтому я тебя и разбудил.

Нити легли на запястья двумя тяжёлыми браслетами, которые вмиг стали разъедать кожу, и Элис показалось, что она закричит. Не выдержит попросту мощи силы, но свеча не успела оплыть, как нити вспыхнули алым, признавая в Алисии хозяйку.

Густой дым змеился по полу. Он полз как ленивый полоз, шурша чешуйками по старому паркету и оставляя на нём глубокие отвратительные следы гнили: разъедался лак, следом краска и потом древесина. Она выворачивала своё трухлявое нутро и стонала голосами мёртвого леса.

Элис зажмурила глаза, чтобы не видеть, как некромантия разрушает всё, чего успела коснуться. Но это было неправильно, ведь всё поделённое на двоих, теперь по праву общее.

Гулкие шаги и скрежет когтей коснулись слуха, и Элис пришлось открыть глаза. Возле кровати стояли две сотканные из тлена волчицы. Они были не совсем живыми, скорее даже больше мёртвыми, и аромат жасмина с его приторной невозможной сладостью раздражал нос. Чувство было, словно кладбище по весне оказалось в спальне.

Волчицы скалили пасти, и из них между делом свисали нитей слюны. Омерзительное зрелище. Сотканные из силы самой смерти животные просвечивали, как копоть из камина, переливались тьмой.

— Нравится? — глухо спросил Грегори, придирчиво оценивая результат своей работы.