Дорогая мамуля - Робертс Нора - Страница 24

• Предыдущая
• 24/82
• Следующая

– Вы что-нибудь видели или слышали вчера вечером? Что-нибудь необычное?

Бобби лишь пожал плечами.

– Здесь шумно, даже когда окна закрыты. И потом, мы выпили бутылку шампанского. Мы включили музыку, когда вернулись, да так и не выключили. Она все еще играла, когда мы проснулись этим утром. И мы… занимались любовью, когда вернулись вчера вечером и опять сегодня утром. – При этих словах он покраснел. – Честно говоря, я был на нее сердит. На мою мать. Это она настояла, чтобы мы сюда приехали, и она не хотела позвонить тебе по телефону заранее, до нашего приезда, сколько я ее ни уговаривал. А потом она начала запираться у себя в комнате… Я думал, она дуется, потому что ты не стала играть роль, которую она тебе предназначила. Я не хотел, чтобы из-за этого у Заны все впечатление от поездки было испорчено.

– О, мой дорогой…

– Я подумал: «Она хочет сидеть в четырех стенах и дуться – прекрасно, пусть сидит до понедельника, пока мы не уедем домой. А мы с женой пока повеселимся в Нью-Йорке». О, черт. О, черт, – повторил он и обнял Зану. – Я не знаю, кто и за что с ней это сделал. Я этого не понимаю. Что они с ней… Она была…

Еве был хорошо знаком этот тон, этот взгляд в глазах уцелевшего.

– Она не была изнасилована. У нее было с собой что-нибудь ценное?

– У нее есть хорошие драгоценности, но она почти ничего с собой не взяла, – всхлипнула Зана. – Говорила, это все равно что напрашиваться на неприятности, хотя она любила их носить.

– Я вижу, ваше окно закрыто и заперто. Бобби обернулся к окну.

– Там шумно, – рассеянно заметил он. – И там эта пожарная лестница, так что лучше… Это так они забрались внутрь? Через окно? Я говорил ей, чтоб держала окно закрытым, чтобы запирала. Я ей говорил.

– Мы этого еще не определили. Я об этом позабочусь, Бобби. Я сделаю все, что смогу. Если захочешь со мной поговорить… Если любой из вас захочет со мной поговорить, можете связаться со мной в Центральном управлении.

– Что же нам теперь делать? Что нам делать?

– Ждать и предоставить мне выполнять мою работу. Мне придется попросить вас остаться в Нью-Йорке, по крайней мере, еще на несколько дней.

– Ладно, это можно. Я… я позвоню своему партнеру, скажу ему… расскажу ему, что случилось.

– А чем ты занимаешься?

– Недвижимостью. Я торгую недвижимостью. Ева? Мне пойти к ней? Мне пойти к маме?

Никому он теперь не нужен, подумала Ева. Со своим недоумением и горем он только будет всем мешать.

– Лучше немного подождать, – сказала она вслух. – Сейчас ты ничего сделать не можешь. О ней пока позаботятся другие люди. Я дам тебе знать, когда что-нибудь выяснится.

Бобби поднялся на ноги.

– Может, я могу что-нибудь сделать? Если бы я заставил администратора открыть дверь вчера вечером или сегодня утром, может, я сумел бы это предотвратить?

А вот тут, подумала Ева, она наконец-то могла сделать то единственное, что принесет ему утешение.

– Нет, это ничего бы не изменило.

Когда Ева и Пибоди вышли в коридор, она вздохнула с облегчением.

– Соображения?

– Вроде бы приличный парень. Сейчас в шоке. Как и она. Пока один тонет, другой выплывает. Хотите, я их прокачаю?

– Да уж. – Ева устало потерла руками лицо. – Будем действовать по правилам.

Они обе проводили взглядом санитаров из морга, выкативших на каталке тело в черном мешке. Следом за ними в коридор вышел Моррис.

– Время смерти – час двадцать восемь утра, – сказал он. – Осмотр на месте указывает, что смертельный удар был нанесен сзади нашим старым любимцем – тупым предметом. На мой взгляд, в комнате ничего похожего нет. Остальные телесные повреждения нанесены ранее. За двадцать четыре часа или больше. Скажу точнее, когда приму ее у себя дома. – Он внимательно заглянул в глаза Еве. – Ты это хотела услышать?

– Да, именно это.

– Дам тебе знать, что выясню, когда выясню.

– Спасибо. – Ева вернулась на место преступления и сделала знак одному из «чистильщиков». – Найдите мне мобильный телефон. Мне нужно ее персональное средство связи.

– Пока не обнаружено.

– Найдете – дайте мне знать. – Она подошла к окну и оглянулась на Пибоди. – Спустимся этим путем.

– Ой, мамочки!

Ева вылезла в окно и легко спрыгнула на узкую эвакуационную платформу. Она ненавидела высоту, она высоту терпеть не могла, и ей пришлось выждать минутку, чтобы успокоиться. Она принялась осматривать саму платформу.

– Есть кровь. – Она присела на корточки. – Небольшой, но вполне четкий след из капель. Ведет за платформу. – Она нажала кнопку и выпустила лестницу. – И вниз.

– Закономерный путь отхода, – прокомментировала Пибоди. – «Чистильщики» получат образцы, и мы узнаем. Может, это кровь жертвы.

– Угу. – Ева выпрямилась и начала изучать доступ к другим комнатам на этаже.

Рискованно, решила она, есть разрывы. Но не невозможно, если есть спортивная подготовка или просто хватает лихачества. Один хороший сильный прыжок – и дело сделано. Сама она предпочла бы именно этот путь, вместо того чтобы ползти на цыпочках по узкому, как длинный плевок, карнизу. А это означало, что убийца мог прийти как изнутри гостиницы, так и снаружи.

Логика подсказывала: вход и выход по пожарной лестнице. Вниз и подальше. Главное, выбросить орудие убийства. А выбросить его можно где угодно. В городе полно таких мест.

Ева посмотрела вниз и втянула воздух через рот, потому что голова у нее закружилась. Внизу по тротуару сновали люди. Четыре этажа, подумала Ева. Ей вряд ли суждено повторить подвиг Тюфяка, даже если она грохнется. В том смысле, что она не угробит вместе с собой какого-нибудь невинного прохожего.

Ева снова присела на корточки и осмотрела пятно птичьего помета. Она повернула голову и взглянула на Пибоди, вылезшую следом за ней на пожарную лестницу.

– Видишь это летучее дерьмо?

– Какой прелестный рисунок! Абстрактный, но чисто городской мотив.

– По-моему, он смазан. Как будто кто-то задел его краем башмака. – Ева просунула голову обратно в окно. – Эй! Тут есть кровь и голубиное дерьмо. Я хочу, чтоб его соскребли и упаковали.

– Вечно вся классная работа достается нам, – проворчал один из «чистильщиков».

– Пометь это, Пибоди, – приказала Ева и начала спускаться по зигзагообразной лестнице. – Обыскать все гостиничные утилизаторы мусора и вообще все утилизаторы мусора в радиусе четырех кварталов. Вот тут нам повезло: сегодня воскресенье.

– Скажите это команде, которой предстоит рыться в мусоре.

Это замечание своей напарницы Ева проигнорировала.

– Пожарный выход открывает доступ практически из любой комнаты в любую другую на этой стороне здания, – продолжала она. – Нам понадобятся диски с камер наблюдения. Надо их просмотреть.

– В коридорах и на лестницах камер нет, – напомнила Пибоди. – Если это кто-то из своих, почему бы просто не выйти в дверь, когда дело сделано?

– Хороший вопрос. В самом деле, почему бы и нет? А может, преступник не знал, что камер нет? – Ее башмаки громко клацали по металлическим перекладинам при каждом шаге. – А может, он настолько осторожен, что не хочет рисковать и засветиться на сетчатке каких-нибудь мистера и миссис Турист, как раз вернувшихся в гостиницу после веселой ночки в городе.

На последней платформе Ева опять нажала кнопку выпускного механизма. С дребезгом выскочил последний короткий марш железной лестницы. Наконец-то чувствуя себя уверенно, она спустилась по перекладинам, а когда они кончились, с облегчением спрыгнула на тротуар.

Пибоди спустилась за ней следом.

– Пару вещей я должна тебе сказать, – начала Ева, пока они огибали угол к фасаду здания. – В пятницу Ломбард ходила на работу к Рорку. Пыталась выжать из него пару лимонов.

– Что? Как?

– Придется упомянуть об этом в рапорте. Это обязательно должно фигурировать – большими буквами на первой странице. Он с ней встретился и вышвырнул ее пинком под зад, на том все и кончилось. В какой-то момент после этого и перед тем, как ей проломили череп, она вляпалась в неприятности: кто-то ее избил. И Рорку, и мне нетрудно отчитаться за каждую минуту нашего времени и местонахождения на момент ее смерти. Думаю, столь же легко нам будет отчитаться за период после ее ухода из «Рорк Индастриз» и до момента смерти.

• Предыдущая
• 24/82
• Следующая