Overlord: Право на жизнь. Том 1 (СИ) - "Hydra Dominatus" - Страница 27

— Почему же… в принципе… — Момонга начал прикидывать варианты. — Могу. Правда сознание парня этого может сломаться…

— Найдёшь другого.

— Не, я лучше шмотку донатную потрачу.

— Шмотка одна, а таких энфри — много.

— Ну он же… почти как человек.

— А ты нежить, у которой нет совести. И даже если тебя начнут гложить какие-то чувства, то особенность расы всё уберёт, не так ли?

— Во-первых гасятся яркие эмоции, лёгкие я вполне чувствую. И знаешь, я ещё не настолько долго в этом состоянии, чтобы стать монстром, который без сомнений возьмёт и убьёт того, кто меньше всех этого заслуживал. Пусть он и выглядит для тебя жалким, но он и мухи не обидел.

— Резонно. И я тоже не хочу, чтобы ты стал маньяком. Но лучше тогда просто ломай корону, а не трать донатные шмотки. Ещё пригодятся.

— Пригодятся, да и такая у меня не одна, — спокойно ответил Момонга и в его кулаке в пыль рассыпался один из редких расходников. — Но не благодаря им Аинз Оал Гоун стала непобедимой Гильдией и в Иггдрасиле. Держи корону, надеюсь сработает, если… если что-то пойдёт не так, то я тебя наверное убью, если не переродишься, то попробую как-нибудь возродить или превращу в нежить.

— Погнали, — без долгий предисловий произнёс я и надел себе на голову то, что надевать явно не стоило.

И не успел ещё Энфри прийти в себя, как мои ноги подкосились и с грохотом колени опустились на холодный пол. Голова оказалась закинута назад и с широко раскрытыми глазами я замер. Лишь текущая из ушей, носа и глаз кровь медленно текла жуткими ручьями вниз.

«Угроза стабильности носителя, запустить протокол принудительного выхода?»

— Нет! — крикнул я, после чего в круговерти света и тьмы был перемещён в иную локацию.

При чём перенесён не весь, тело осталось рядом с Момонгой, который ещё не успел удивиться. Восприятие времени было искажено. Система сбоила, вылетали криты, хаотично исчезали те или иные элементы интерфейса, то и дело что-то говорил голосовой помощник, голос которого или которой лихорадочно менялся. Вопрос от системы был один:

«Угроза стабильности носителя, запустить протокол принудительного выхода?»

Но и ответ мой не менялся. Тем временем расколотое пространство вдруг изменилось и я оказался на берегу реки. Колени мои утопали в тёплом песке, в прозрачной воде плескалась рыба, течение было медленным, вокруг шелестела зелёная трава и летнее солнце освещало каждый миллиметр пасторальной картины. Однако в скором времени или через вечность мой взгляд пал на старика, что сидел по другую сторону на чёрной скамейке.

Он уже давно смотрел на меня, глаза его были темны, на веки спадали густые седые брови, борода тянулась от подбородка и до самой реки, постепенно уходя всё дальше и дальше с течением реки. На плечи его падал пепел, а с уст с шепотом слетели первые слова:

— Я видел бессчётное число войн, все они были одинаковыми и только одну я помню до сих пор в деталях. Первую…

Колонны солдат маршировали за его спиной, нога в ногу, под играющий оркестр. Но не прошло и мгновения, как прозрачная вода сменилась бурой кровью. За колоннами оставались могилы, горели дома и пепел… пепел сгоревших надежд и разрушенных судеб всё падал и падал на плечи Мудреца, заставляющего меня смотреть на безумства. Они были повсюду, но ещё в школе я узнал о том, на что способен человек и какую цену платят обе стороны.

Я знал, что делают партизаны, когда на кону стоит спасение Родины. Я видел что делают оккупанты из-за другого края океана, которым нужны ресурсы для процветания. Недалеко от города, в котором я родился, находился Белжец, о котором даже спустя более чем двести лет помнил каждый. А тех кто посмел забыть… тому напоминали, ведь такое забывать нельзя. И я смотрел, смотрел на всё, хоть и крови на лице становилось лишь больше.

Тогда в руке Мудреца появился нож, чёрной булатной сталью сверкал он, а затем лезвием он начал отрезать пальцы. Но не мои или чужие, а свои собственные. Сам же он продолжал шептать:

— Я видел как отцы убивают собственных детей, как дети продают отцов за металл, как брат идёт на брата, проливая родную кровь…

И круговорот насилия принял ещё более ужасную форму. Одно дело когда воюют две страны, совсем другое когда войну начинают те, кто жил на одной улице. Но и это было мне известно. Страницы истории были полны кровопролитных междоусобиц, когда гражданские войны становились причиной самой жестокой вражды внутри самих семей. И эти войны были самыми безумными.

Я спрашивал учителя, как так возможно, чтобы один князь пошёл на другого, кто был его братом, чтобы убить того и затем вырезать всю семью? Неужели эти клочки земли стоили того? Замки? Может быть лошади? Золото? Драгоценности? Почему они делали это? Разве они плохо жили? Ответы были простыми и не очень замысловатыми. Всё валилось на жажду власти, на безумство исторических личностей, на ненависть… историю у нас проходили раньше анатомии и физиологии человека.

Я не имел даже малейшего представления того, что может оправдать такую жестокость… да и после изучения психологии, социологии, эндокринологии и даже некоторых статей учёных по нейробиологии я… я так и не понял в какой момент человеческая слабость берёт верх и он хватается за нож, чтобы убить ближнего своего. Разве что те демоны из религий действительно его на это толкают… а ответ «ну он просто злой-больной» меня не устраивал.

И всё же эти истории помогали мне, помогали спрятаться с собственными проблемами, ведь я понимал, что могло быть ещё хуже. Намного хуже.

Старик продолжал говорить и показывать образы, что сменялись за его сгорбленной спиной. Река становилась мельче, берега ближе, но раз за разом я отвечал системе «нет», не собираясь ни запускать протокол выхода, ни отворачиваться. Многое заставляло меня плакать кровавыми слезами, душа рвалась на части, но вспоминая взгляды своих родных и ту боль, когда к раку крови начали присоединятся другие виды неизлечимых болезней… не этому старику было рассказывать мне про боль.

Но когда расстояния между ним и мной почти не осталось… передо мной оказалось то единственное, чего я боялся больше всего в своей жизни.

* * *

В общем так, предварительно подвожу итоги голосования и поделюсь первичным планом тому как и что будет.

1. Отсутствие эротики: 15%

2. Лёгкая эротика: 24%

3. Эротика: 43%

4. Хардкор: 18%

Те кто проголосовали — молодцы. Те кто не проголосовал, поздравляю, вы как обычно упустили возможность на что-то повлиять и будете радоваться или не радоваться тому, что приняли без вас и за вас. В очередной раз мы все не только определились с будущем цикла, но и с тем, что историю творит меньшинство. В то время как большинство просто уже либо не верит в то, что может на что-то повлиять (и оно понятно почему), либо не хочет (тоже понятно почему).

А что самое интересное, тех кто не читает фанфик оказалось больше тех, кто не хочет видеть эротику. Забавно, да? Но тоже показательно, ведь тех кому нет дела то проблемы, но кому видимо это проблема любопытна и поэтому они пришли глазком глянуть что там в опросе происходит, их больше тех, кому эта проблема важна. И ведь при этом варианта ответа только четыре.

Возможно это как-то связано с фэндомами, ведь изучив корреляцию читателей по количеству участвовавших в опросе и общего числа читателей, а также иной статистики под книгой, а затем проведя уже сравнение фанфика по вахе и фанфика по оверлорду, имея доступ к этой всей статистике можно сделать некоторые интересные выводы о фэндомах. Хотя пока что оставлю эти выводы при себе, ведь база слишком мала для даже просто выражения собственного мнения. Пока что мала. Всё же слишком много нюансов, на которые впрочем я отвечу в будущем со статистикой новых книг.

Так или иначе первичный план пока что предварительный. Ведь некоторые после прочтения этого опомнятся и всё решат на что-то повлиять. Таких будет гораздо меньше, но возможно те кто не желает эротики вообще смогут перевесить хотя бы тех, кто хочет хардкора. А как вы поймёте дальше, каждый процент на что-то влияет и каждый голос. Ведь в отличие от политики у нас тут реальная афинская демократия. Вернее почти, ведь пока что не мои читатели понимают важность собственного голоса как афиняне, которые действительно решали важные вопросы все вместе и их не нужно было силой тащить на выбор. Во многом из-за того, что они понимали, что их решения важны. Возможно кто-то поймёт после этого моего обращения.