"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Крам Дмитрий - Страница 22

Эгорд останавливается, спина ощущает напряженность Тимориса и ненависть Милиты.

В центре – седой старец: волосы, борода и усы падают до пояса, сливаются в полосатый туман на таком же белом подпоясанном балахоне. Опирается на толстый посох, лоб перевязан блестящей, как сталь, лентой. Видимо, староста. Справа кузнец, в руках молот и раскаленные щипцы, фартук грязный, голова как куст, из лохматой растительности давит враждебный взгляд. Слева дородный вспотевший усач, черная тучка под мясистым носом такая пухлая, что губ не видно, лысина горит звездой, толстяк малость потерян, на гостей не смотрит, наверное, не знает, как реагировать, ждет приговора старосты.

– Мир вам, добрые люди! – как можно искреннее произносит Эгорд, легкий поклон.

– И вам легкой дороги, странники, – степенно басит старец, кивает в ответном поклоне. – Я Деймус, староста нашего безымянного убежища. Новые люди на нашем острове – редкость. Какими судьбами, мимоходом или же намеренно? Если к нам, то с каким умыслом, добрым или темным?

– Плывем в земли демонов, на битву с великим злом. – Эгорд решает про костяного дракона молчать. – Наша яхта причалила к скалам на другом конце острова, судно спрятали, обошли скалы, оказались на равнинах. Припасы кончаются, ищем ягоды, зверей, птиц, да хоть коренья, природа здесь скупая.

Деймус молчит подозрительно долго, наконец, спрашивает:

– Как же проплыли мимо стражей?

Толпа озабоченно гудит, перешептывается.

– Вы о спрутах?

Эгорд делает шаг в сторону, указывает на Милиту.

– Наша спутница сведуща в тайной магии, ее чары сделали яхту незаметной.

Лицо немертвой искажено бороздами, длинными, кривыми, словно когти виверны. Грудь часто вздымается от свирепого дыхания, в глазах по-прежнему мрак.

Эгорд опускает руку ей на плечо, взгляд умоляет держать себя в руках. Внешность Милиты внушает неподготовленным страх, воин-маг рассчитывает, что Деймус и остальные поверят в ее способность обманывать спрутов.

Милита дышит медленнее, глубже. Гримаса постепенно тает, глаза светлеют, в них воцаряется сумеречный оттенок, под цвет ее кожи. Эгорд немного расслабляется, снимает руку: и то хлеб, по крайней мере, в драку не кинется.

– Путники здесь – редкость, – наконец говорит Деймус. – А великие воины и маги, достойные бросить вызов демонам, – впервые. Будьте же нашими гостями, могучие герои!

Деймус поворачивается к народу, руки к небу, потрясает посохом, голос накрывает все селение:

– Братья и сестры мои! Великий праздник, ликуйте же за посланную богами честь! К нам пожаловали храбрые и сильные герои, плывущие на доблестную гибель с неравным врагом во имя мира и справедливости. Они желают окрепнуть перед сражением, пополнить запасы и поделиться частицей храбрости и силы! Слава героям!

– Слава!!! – взрываются голоса, подбрасываются сотни рук.

Толпа вихрем кружит со всех сторон, Эгорд даже не успевает сообразить, откуда-то тут же возникают цветы, подносы с хлебом и колбасами, кувшины с молоком, горшочки с медом, в нос хлещут пряные запахи. Смех, визг, возгласы, песни, троицу купают в пестрых голосах, улыбках, осыпают лепестками.

Тиморис увешан девушками, рожа красная будто спьяну, глазищи светятся жирными бликами, сейчас от довольства вывалится язык... Белокожие и смуглые, пышнотелые и малышки, волосы как лучи, длинные и прямые, или ведьмины – пышные витки черной проволоки, а то и рыжие как пламя... И все как одна улыбчивые, ластятся, в глазах недвусмысленная жажда.

Воин ошалело смотрит на Эгорда.

– Дружище! Если у меня здесь и нет дочки, то будет! И не одна!

Милита держится на удивление стоически. Даже позволяет пихать себе в руки всякую съедобную гадость, обвешивать веночками, только лицо как замок от сокровищницы – тяжелое, хмурое и не взломать.

Деймус приглашает в дом, быкоподобные мужи выстраиваются в коридор, троица кое-как протискивается от пьяной весельем толпы.

Дверь закрывается, голоса резко приглушаются, Эгорд и Милита сваливают дары на стол в углу, немертвая снимает цветочный мусор, брезгливо отряхивается.

Староста проводит в просторную комнату с длинным столом, белая скатерть как глазурь, суетятся служанки, бегут цепочкой туда-сюда, одно за другим с волшебной скоростью появляются блюда, из кухни валит мучной туман. Входят кузнец и лысый толстяк.

– Это Волдур.

Староста указывает на кузнеца, затем на толстяка.

– А это Луф, хозяин таверны. Вторые люди в селении после меня.

Начинают звенеть вилки и ножи, розовощекие девушки в передниках накладывают салаты, разливают по кубкам вино и мед. Меж зубов хрустит жареная мясная корочка, Эгорд макает мягкие волокна говядины в холодный острый соус, отправляет в рот, отламывает хлебный ломоть, пористая плоть запеченного теста выбрасывает вьюны пара.

Тиморис трескает за обе щеки: мясо, суп, салаты, вино, квас, на зависть хомякам. Милита, как обычно, открывает рот – и любая еда превращается в облако зыбкого черного тумана, втягивается в клыкастый провал. Сотрапезники и служанки костятся с ужасом, но внимания тактично не обращают, если не считать лезущих на лбы глаз и скачущие кадыки.

– Больше сотни лет назад, – рассказывает Деймус, – корабль переселенцев попал в шторм и разбился об утесы этого острова. Так и появилась наша община. А когда через двенадцать лет к берегу причалил случайный фрегат, никто уплывать не хотел. На острове жертвы кораблекрушения добились того, ради чего переселялись, – покоя. Мы, разумеется, тех времен не застали, но мало что изменилось. Можно уверенно говорить о наших предках как о нас.

Волдур и Луф поддакивают, кузнец мрачно, наверное, он ко всем так, а хозяин таверны счастливо: наконец-то понял, что перед ним уважаемые люди, можно улыбаться и любезничать без задних мыслей.

– Никто нас в этом водном захолустье не трогает, – продолжает Деймус, – нет денег, воров, войн. Живем как большая крепкая семья. Но семье иногда нужно разбавлять кровь, дабы не погрязнуть в кровосмешении и уродствах. Поэтому вы, дорогие гости, как всегда вовремя.

Тиморис блаженно улыбается, уже представляет, как будет разбавлять эту самую кровь.

– А что за крепость на вершине горы? – в голосе Милиты нотка требования, будто явилась законная наследница острова.

Деймус поджимает губы, прячет глаза, кузнец и толстяк тоже сбиты с толку, явно не ожидали каверзного вопроса, на который, безусловно, знают ответ. Все трое переглядываются, Деймус неохотно говорит:

– Там живут три мага. Нашли нас много лет назад, сделали из скалы крепость. С тех пор живут, не трогают. Как живут и чем занимаются, не знаем. Но говоря честно, мы несказанно рады такому соседству.

– Мы кормим, а они нас лечат и защищают, – простодушно мычит Луф, вытирает с лысины пот.

– Да уж, – ворчливо говорит Волдур. – Девять лет назад спруты, которых приручили маги, разнесли в хлам пиратский корабль, не меньше пятнадцати головорезов. Страшно подумать, что бы с нами сделали, если б не маги.

Деймус решительно бьет посохом в пол.

– А теперь и подавно нужна защита. Наступление демонов докатывается и до нас. Сегодня, незадолго до вашего прихода, над островом видели дракона.

Теперь переглядываются гости. Тиморис нервно ерзает, жует медленнее, Милита стягивает к переносице морщины недовольства, на лице будто черная звезда.

– А согласятся ли маги встретиться? – дипломатично спрашивает Эгорд.

Волдур и Луф слегка отстраняются, будто гость сообщил, что болен заразной смертельной болезнью. Деймус даже не пытается заручиться их безмолвной поддержкой, видимо, за встречи магов с чужаками или местными отвечает только он и никто иной.

– Маги редко желают видеть кого бы то ни было, – осторожно выговаривает староста. – Мы уважаем их право на покой. И все же ради таких героев осмелюсь навестить сегодня наших защитников, поведаю о вас и ваших благих намерениях, изложу вашу просьбу.

– Благодарю за честь, – склоняет голову Эгорд. – И спасибо за щедрый стол. Рассчитывать не смели...